Подослали недоумков с обрезом, те выстрелили через дверь, на голос - и не стало Николая Гиренко, русского интеллигента.
За то и приговорили, что интеллигент, а главное — за то, что русский. С типичной такой славянской внешностью.
С такой внешностью (причем сразу видно: много читал человек, много думал) — и не антисемит! Это было бесам невтерпеж. Получалось — они врут, что только они — настоящие русские, что кто не с ними, тот не настоящий. Неудобно получалось перед молодыми — а борьба-то идет за несовершеннолетние мозги: явно же честный и знающий, а главное — ни с какой стороны не еврей — четко и глядя в глаза квалифицирует антисемитскую болтовню и писанину как преступный бред. Компрометирует, значит, идею. Дезориентирует, значит, неоперившихся, сбивает с толку. Самим своим существованием опровергает главный тезис.
Поэтому его существование прекратили. Николая Михайловича не просто убили удовольствия для — не как первого попавшегося черноволосого, ливийца там или туркменку, — его казнили. С назидательной целью: как бы за измену. Как это? как вообще можно изменить противнику? — такие вопросы бесов не беспокоят, им на человеческую логику плевать, они работают с инстинктами. Берегитесь! — вот и весь разговор, — не мешайте нам, а не то…
Как сказано в распоряжении Главного имперского ведомства безопасности IV 84b — 1027/41 от 24 октября 1941 года:
“Все лица немецкой крови, публично выражающие дружественное отношение к евреям, подлежат взятию под стражу, а в тяжких случаях заключению в концлагерь…” и т.д.
В нашем случае мечта обгоняет действительность: еще и желтая звезда не введена, не говоря о газовых печах, — вот и приходится бесам все делать самим, и с особой жестокостью. Ведь их, в сущности-то, мало. Большинству людей все-таки не до них, — это, положим, очень удобно, — однако ведь и не за них это большинство. Поэтому надо его запугать обязательно. Исторический опыт прямо требует. Бесы почитывают научную литературу, а наука установила точно: чтобы без помех опять заняться окончательным решением, достаточно 5% населения. Если эти пять процентов научатся произносить слова “жидомасонский заговор” без иронии, то прямая поддержка от всех остальных не требуется — лишь бы не дергались. Это главное условие победы. После которой сделать этих остальных шелковыми — способы есть.
А никто и не дергается. Начальство и публика изо всех сил смотрят в другую сторону. Но публике-то это усилие шеи дается легко, а начальство немножко страдает: все же это не совсем отвечает идеалу порядка — сегодня сирийца убивают среди бела дня, завтра ливийца, и так далее без конца. И приходится плести вздор — что, дескать, это роковые случайности на фоне внезапно наступающей неприязни отдельных, но сгруппированных прохожих к первому встречному.
Только и остается, что расчесывать укусы да покрикивать на прессу: чего уставилась? никакие это не вши! это у меня чисто нервное!
То есть отчасти все-таки совестно. Не перед своими, конечно, — а перед спонсорами, инвесторами: западные всего этого не любят.
Но совестно лишь отчасти. Главное — страшно. Только попробуй выказать бесам отвращение — и ты для власти навсегда чужой, подозрительный, карьере конец. Не веришь, выходит, во внутреннего врага, на которого всю дорогу тебя натаскивали, неверный ты Руслан, — сам ты, значит, враг, а то и хуже, мы к твоей анкете вернемся еще.
Трусят сверху донизу. Но с таким видом, что якобы просто пренебрегают пустяками. Якобы следуют завету Фаддея Булгарина: плюнешь на искру — погаснет, а дунешь — разгорится пламя.
И вся эта наша так называемая интеллигенция, соль асфальта, мозг электората (люд вообще-то зависимый, все больше директора предприятий культуры) — тоже, естественно помалкивает. Надувая щеки так, чтобы казалось — плюет.
А Николай Михайлович почему-то не боялся. Думаю — как раз потому, что был настоящий, а не так называемый. Настоящий русский, настоящий ученый.
Он, видимо, представлял реальную угрозу для вполне конкретных лиц. Поскольку разработал методику выведения их на чистую воду. Чуть было не сорвал ритуал, устраивавший буквально всех: когда слишком оборзевших бесов на время забирают, а потом отпускают с извинениями. Поскольку, оказывается, нет такого закона нашему суду — как все равно сердцу девы, — чтобы сажать за свободное излияние патриотизма, типа бей жидов. Неразрешимая, видите ли, коллизия: признаки преступления в этих, например, словах абсолютно неуловимы.
А Николай Михайлович, насколько я понимаю, попытался сконструировать как бы детектор юридической фальши. Бесы почувствовали запах жареного и приняли свои меры.
В последние недели жизни Н.М. заинтересовался одним документом, действительно вопиющим: обращением бесов к президенту России и Федеральному собранию РФ. Напечатано в №224 “Нашего Отечества” — “оппозиционной русской патриотической газеты” — петербургского, ясное дело, розлива. Вот какую рацею читают они государству российскому (адский синтаксис и пунктуацию оставляю без изменений):
“…Это сегодня, когда мы молчим и позорно, униженно терпим жидов, безнаказанно и нагло грабящих Россию, вроде тишь и благодать, нам никто не угрожает, на нашу жизнь никто не покушается с оружием в руках, но захоти мы сегодня вернуть награбленное жидами, то натовскими силами, или карательными подразделениями российской армии, или силами израильской военщины, но жиды нам моментально устроят здесь, в России, вторую Палестину. Зло не знает меры, не знают меры и жиды. Так что? Будем пассивно смотреть как жиды завоевывают с оружием в руках мир, пытаясь огнем и ракетами убивать непокорных? Мы требуем...” и т.д.
Государство, разумеется, смолчало. Николай Гиренко собирался ответить вместо него, подвергнув анализу кромешный антисмысл, скрежет зубовный. Не успел. Застрелили.
Добавить комментарий