Тот солнечный безоблачный день 9 марта 2011 оказался для нас одним из самых торжественных и счастливых дней нашей жизни.
Мы стали гражданами Соединенных Штатов Америки!
Позади остались экзамены на знание истории и политического устройства страны, собеседование, определявшее уровень разговорного языка, и волнения, связанные с этим. И вот теперь мы были официально приглашены в уютный театр имени Скотта Фицжеральда вместе с еще парой сотен таких же, как мы, новорожденных граждан из 57 стран мира, для торжественного вручения каждому из нас заветного свидетельства о гражданстве. Театр был переполнен, виновники торжества заняли свои места в партере, а многочисленные родные и друзья заполнили все ярусы и ложи. Среди них находились и наши прекрасные преданные друзья и знакомые, приобретенные нами за 5 лет жизни в Америке. Стоял веселый гул разноязычных голосов, частично утопающий в музыкальном сопровождении этого шоу. Множество разноцветных шариков создавали праздничную атмосферу.
Торжество, продуманное до мельчайших деталей, тронуло до слез. Продолжалось оно часа полтора, после чего нас окружили, целовали, дарили букеты цветов, памятные подарки пришедшие нас поздравить друзья. Смех, слезы радости, объятия и многочисленные фотосессии...Каждый момент этого события незабываем...
А потом мы все дружно на машинах отправились к нам домой на празднование только что полученного гражданства. Наш обеденный, максимально раздвинутый для этого вечера, cтол мы заранее накрыли большой старинной скатертью ручной работы, поставили наш свадебный сервиз. Меню выбрали и приготовили традиционно русское: винегрет, салат «Оливье», рыба с морковью и луком в томате, шпроты, селедка под шубой, а горячее блюдо – голубцы. Друзья наши тоже принесли много разнообразных, новых для нас блюд, приготовленных ими.
Подходя к нашему праздничному столу, гости обратили внимание на необычайно красивую белую скатерть, которая была вышита так искусно , что создавалось впечатление восхитительного кружевного поля на столе. Посыпались вопросы: откуда она у меня, где приобрела, кто подарил?
Я объяснила, что эта уникальная скатерть была подарена в 1913 году на свадьбу моей бабушке ее родителями и что она является реальным неодушевленным свидетелем истории Государства Российского с того времени и до наших дней; скатерть эта чудом пережила все этапы жизни страны... Такой вот раритет...
Наконец, все наши гости заняли свои места вокруг стола, наполнили бокалы вином, и началось чудесное, дружеское застолье: тосты, выступления, воспоминания, рассказы, юмор - легко и радостно летело время!
Перед тем, как подать чай и сладкое, я встала и, очень волнуясь, произнесла несколько слов благодарности и тем, кто помогал нам все эти первые годы нашей новой жизни в стране, и тем, кто преподавал нам язык, на котором теперь предстояло общаться. Закончила я так:
-Знаете, я осуществила мечту моих предков - жить в Америке! Я счастлива, что мне удалось это сделать! Давайте в честь этого поднимем бокалы!
Все гости стали чокаться, поздравлять нас, желать долгой и радостной жизни!
Вдруг неожиданно меня стали просить рассказать о своих корнях, о жизни предыдущих поколений, их судьбах. Я была совершенно не готова к этому. Смогу ли рассказать на моем бедном английском историю моей семьи по маминой линии? Я растерялась. Гена и сын наших друзей Sev, владеющий русским и английским, подбодрили меня и обещали помочь.
Я как-то собралась и начала свой рассказ.
...Родословная линия моей мамы происходит из Киева, столицы Украины. Об их жизни я многое узнала из рассказов моей бабушки, маминой мамы, Берты Ильиничны Кипнис, в девичестве Гельфанд. Большую часть знаний о происхождении семьи она получила от своей бабушки, моей прапрабабушки.
Родословная ведет в Испанию, где почти до конца 15 века мои далекие предыдущие поколения жили в Кордове или в Толедо (бабушка точно не помнила). Жили, трудились, воспитывали детей, их было много в семьях, старались дать им необходимое для жизни образование. Но с приходом инквизиции (в 1492 году)* мои предки вынужденно бежали на север, сохранив свою иудейскую религию. Обосновались в Германии. Несколько следующих поколений нашли убежище в восточной части этой страны и как-то адаптировались к ней. (Интересно, что немецкий язык знали и моя бабушка, и моя мама.) Однако, уже в 17-м веке страшные погромы, унесшие жизни сотен тысяч евреев, вынудили семью вместе с тысячами других семей бежать на восток.
Теперь им предстояло начать новую, как оказалось, очень тяжелую жизнь в Польше, в городе Лодзь. Отношение к евреям было такое же, как в Германии: жиды – люди второго сорта, даже если они умеют читать, писать, считать - в отличие от безграмотного, в основном, простого народа вокруг. Жизнь семьи с большим количеством детей была довольно бедной: занимались ремесленничеством и преподавательской деятельностью в еврейских школах. Несколько поколений моих предков прожили в Польше до конца 18-го века, а потом опять спаслись от погромов бегством, теперь на Украину.
Обосновались в Киеве. Евреям разрешалось жить только, в так называемой, «черте оседлости», на Подоле. Эта часть города находилась с древних времен в правобережной низине Днепра и подвергалась ежегодным наводнениям и оползням. Понятно, что жизнь под постоянным страхом затопления твоего дома действовала угнетающе...
Работать можно было в любой части города, но жить только в «черте оседлости».
И вот на Подоле, в 1858, или 1860 году, родилась моя прабабушка Софья. Она была седьмым ребенком из 9 родившихся в семье, трое из которых умерли в младенчестве.
Все дети имели школьное образование, потом работали в разных сферах.
Софья помогала отцу в галантерейной лавке. Она вышла замуж за Элиэйзера Гельфанда, моего будущего прадедушку. Вскоре родился первенец, но, не прожив и месяца, умер.
Каждый год-полтора в семье появлялся ребенок, но долго не радовал своих родителей... По разным причинам первые пятеро детей умерли в раннем возрасте.
Даже представить сейчас невозможно, какую трагедию переживали родители...
И вот 21 декабря 1890 года рождается шестой ребенок, девочка. По еврейским законам она должна была получить имя в честь какой-то умершей родственницы, но к этому времени три предыдущих девочки, названные этим именем, умерли. Поэтому, родители боялись опять дать это имя новорожденной и решили идти к раввину за советом. Тот выслушал их печальную историю, подумал и сказал:
-Назовите девочку тем именем, которое полагается по нашему закону, - Рося – Ривка, но... никогда не произносите это имя. Пусть оно будет только в ее документах. Обращайтесь к ней по имени Бабця, что значит «бабушка». Она будет жить долго и станет бабушкой...
Так и случилось: я – ее внучка.
В семье продолжали рождаться дети: три девочки – Сарра, Лия и Фаина - и один долгожданный мальчик – Лазарь. Все прожили долгую жизнь, кроме Лии: она погибла на фронте во время Второй мировой войны. Сарру, прожившую всю свою жизнь в Киеве , Фаину и Лазаря, проживших в Казани, я хорошо знала: много раз встречалась.
-Дорогие друзья, - прервала я свой рассказ и обратилась к гостям, - давайте сделаем перерыв! Попьем чай с тортом Поцелуй», который я пеку по очень торжественным случаям, а сегодня как раз такой.
Стали убирать со стола, потом поставили чайную посуду, торт, конфеты, фрукты. Мой торт вызвал много приятных комплиментов, просили рецепт и съели его быстро и без остатка.
Я уж было подумывала, что не стоит, наверно, утомлять гостей дальше своей родословной, как вдруг один за другим начали раздаваться голоса:
-Виктория, продолжайте, вы остановились на самом интересном месте.
-Расскажите о жизни вашей бабушки и мамы, о другой линии ваших родных
- Слушаем дальше!
-Ждем продолжения!
Отступать было некуда, и я продолжала...
Бабця, как ее называли только в семье, росла очень умной и способной девочкой.
Вне дома ее звали Берта. Училась она успешно, была настоящим ответственным помощником в своей большой семье, знала иврит и все религиозные обряды, которые строго соблюдались в еврейских семьях. Языком идиш Берта владела в совершенстве: во всех еврейских семьях, и не только на Подоле, говорили на идиш. (Позже, уже в Ленинграде, в моем детстве, мама и бабушка часто общались между собой на идиш, особенно, когда хотели что-то скрыть от меня. Но как-то интуитивно я догадывалась, о чем идет речь. Помню, что в нашей домашней библиотеке было несколько книг классиков еврейской литературы на идиш. Я очень сожалею, что не знаю этот почти исчезнувший теперь язык европейских евреев...)
С детства Берта любила обучать своих младших сестер, брата и соседских детей грамоте, чтению, арифметике. Поэтому, ее желание стать учительницей никого не удивило. Но осуществить это желание в то время было практически нереально: в высшие учебные заведения женщин вообще не принимали, а для юношей-евреев существовала норма - 5% от общего числа принятых.
В 1907 году, когда Берте исполнилось 17 лет и она заканчивала школу, впервые
в Киеве были открыты Высшие Фребелевские Женские Курсы (ВФЖК), по статусу приравненные к Педагогическому Институту. Для еврейских девушек разработали такую систему: каждая из них может быть принята на курсы после успешной сдачи положенных вступительных экзаменов, но при одном условии...она должна подготовить к сдаче этих же экзаменов двух не евреек, и только после их зачисления на курсы
еврейка получала разрешение на сдачу своих вступительных экзаменов.
Обо всем этом бабушка рассказывала мне много раз.
В этом месте я сделала перерыв, чтобы мои гости могли спокойно ознакомиться с расположением нашей ванной комнаты в квартире.
-Ну, и что сделала ваша бабушка? Рассказывайте, очень интересно! – раздался взволнованный голос кого-то из присутствовавших за столом.
-Мы не торопимся и хотим еще чаю!- попросили несколько человек.
Пока мы с Геной организовывали продолжение чаепития, за столом шло бурное обсуждение услышанного. Когда голоса стихли в ожидании дальнейшего рассказа,
я продолжила свой монолог.
И вот Берта нашла двух украинских девушек, окончивших школу, которые хотели стать учительницами и поступить в ВФЖК. Ежедневно, в течение года, Берта отправлялась на занятия на другой конец города, где жили ее ученицы. Шла пешком: денег на конку не было. Конка – это небольшой вагончик на колесах, в который запряжены лошади. Рассказывая, бабушка всегда упоминала, что проезд на конке стоил 5 копеек и что это были большие деньги. Она очень ответственно относилась к этим занятиям и волновалась, когда девушки сдавали экзамены в ВФЖК. Как же она была рада, когда узнала, что обе они приняты! Рада и за них, и за себя: теперь она сама имела право сдавать вступительные экзамены, что она и сделала.
Моя бабушка была первой в Киеве женщиной-еврейкой, принятой в высшее учебное заведение...
А в это время в Киеве шли хорошо организованные «черной сотней» погромы
еврейских семей... По улицам города проносились вооруженные конные казачьи ополчения...
Бабушка всегда подчеркивала, что полиция не вмешивалась в течение трех дней, позволяя погромщикам убивать, грабить, насиловать и бесчинствовать, и только через 3 дня разгоняла черносотенцев.
Однажды Берта возвращалась пешком домой из института. Вдруг она увидела стремительно приближающуюся, наводящую ужас казачью конницу. Ее спасло то, что она быстро спряталась в нише ближайшего дома, замерла там не шевелясь... Ее не заметили...
В 1911 году Берта закончила с отличием Фребелевские Курсы и начала работать учительницей в еврейской школе, в младших классах.
Нарастающая в это время опасность погромов заставила многие еврейские семьи бежать из страны. Семья Берты не была исключением в этом вопросе: начали думать об отъезде и разрабатывать план действий. Чтобы купить самые дешевые билеты на отплывающий из Гамбурга в Нью-Йорк теплоход, семье надо было продать свое жилье и имущество. «Последней каплей» для начала активных действий по эмиграции
стало страшное событие: очередной погром унес жизнь семьи родственников моего прадедушки. Не пощадили даже 5-месячного малыша...
К концу года все имущество распродали, переехали на время жить к родственникам, взяли в долг некоторую недостающую сумму денег и приобрели билеты на теплоход.
...До отъезда поезда Киев-Гамбург оставалось 2 дня.
Вечером, как обычно, вся семья собралась за ужином. Обсуждали последние детали отъезда.
-Не знаю даже... как мне вам это сказать..., но я остаюсь здесь,.. бегите... без меня...
Не волнуйтесь...,―слова Берты прозвучали как гром среди ясного неба.
... Когда первое оцепенение немного отступило, посыпались вопросы:
-Бабця, что произошло? Ты - наша самая старшая и очень надежная дочь, мы все тебя очень любим и не представляем нашей жизни без тебя... В чем дело?..Объясни...
- Я люблю молодого человека...Его зовут Лев Кипнис, – объяснила Берта.
-Хорошо, поздравляем, – произнес отец .
-Лева заканчивает Киевское Реальное Училище и будет инженером... Он очень хороший, умный, добрый, заботливый и..., -Берта замялась ,- очень красивый. Мы собираемся пожениться.
-Так в чём дело? Пусть Лёва едет с нами! Инженеры в Америке тоже нужны.
-Думаю, что его мама не захочет отпустить его...
И тут же на семейном совете решили немедленно идти к родным Левы и
просить их разрешить ему уехать вместе с ними. Так и сделали. Но, к великому сожалению, мама Левы со слезами на глазах сказала, что расстаться со своим любимым сыном не может...
Оказалось, что и родители Берты не могут с ней расстаться и уехать без нее...
...В начале 1913 года Берта и Лев, мои будущие бабушка и дедушка, поженились.
22 августа 1914 года родилась их единственная дочь Юдифь, моя будущая мама...
Интересно, что судьба второй раз послала нашей семье, теперь уже моей маме, возможность уехать в Америку.
Было это в 1932 году. Троюродная сестра дедушки Левы совершила поездку из Кливленда, штат Огайо, в Киев повидать своих родственников. Звали ее Сарра, ей было 32 года, по профессии – пианистка, преподавала в школе для детей миллионеров- так рассказывали много раз мои бабушка Берта и мама.
На Украине свирепствовал голодомор: обобранные до единого злакового колоска продразверсткой, жители деревень уходили в город в надежде выжить там, но часто умирали прямо на улице от полного истощения. Это было не самое лучшее время принимать заморских гостей: продовольствия не хватало, приличную одежду и обувь купить было невозможно, мастерили все сами, если могли. Мама вспоминала, какую обувь она носила – белые парусиновые полутуфли, полутапки, она ежедневно их намазывала зубным порошком, но к вечеру они опять становились грязными.
Видя трупы людей на улицах города, пустые полки продовольственных и промтоварных магазинов, отсутствие элементарных бытовых удобств,
Саррочка, как называли ее мама и бабушка, сразу предложила увезти Юдифь в Америку и дать ей возможность реализовать себя в свободной стране. Юденька отличалась какой-то особенной красотой: высокая, стройная, с выразительным взглядом больших серых глаз, ее каштановые волнистые волосы нежно обрамляли красивый овал лица, на щеках -прелестные ямочки . 18-летняя девушка была умна, интеллигентна и образованна для своего юного возраста. Училась она на первом курсе Киевского Технологического института.
Каждый день своего пребывания в Киеве Саррочка настойчиво убеждала Берту и Леву, родителей Юдифи, отпустить дочь в Америку, доказывала, что ее жизнь там будет иной и уж точно не хуже, чем здесь, приводила множество примеров аналогичных ситуаций...
Но...так же, как семья Берты в 1911 году не смогла эмигрировать без нее, так и сама Берта не нашла в себе силы отпустить дочь, да и Лева не мыслил свою жизнь без любимой Юденьки...
... Саррочка улетела домой, оставив перед отъездом всю свою одежду и обувь
Юде, и она еще очень много лет носила ее и была красиво одета ...
В том же 1932 году семья переехала в Ленинград: Лева , занимавший достаточно высокие посты на ниве промышленных предприятий, был переведен на работу на Оружейный завод им. Воскова в Сестрорецк, довольно близкий пригород Ленинграда.
Помимо высокого профессионализма, он обладал прекрасными человеческими качествами: добротой и желанием активно помочь окружающим, сердечностью, умением слушать, стойкостью и справедливостью. Забегая вперед, скажу, что, собираясь экстренно в эвакуацию в августе 1941 года, Лева строго запретил жене и дочке брать с собой зимние вещи (считалось, что война через несколько месяцев закончится) и сухие продукты: сахар, муку, крупы, объяснив зто тем, что нельзя занимать вещами даже кусочек пространства, которое может быть необходимо еще какому-то пассажиру. Да и продукты вывозить из города нельзя: если каждый уезжающий будет так поступать, оставшимся не хватит продовольствия.
Да, вот такой был дедушка Лева. И помогал всем, кто в этом нуждался, так как-то тихо, ненавязчиво, сам оставаясь в тени...
Его любили и очень уважали люди, которыми Лев руководил. В кругу семьи и друзей сам был большим шутником, обожал розыгрыши и веселые шарады, о чем мама иногда вспоминала и рассказывала мне со всеми подробностями тех веселых моментов довоенной жизни.
В Ленинграде Берта продолжала преподавать в начальной школе, очень любила своих маленьких учеников, особенно непослушных шалунов, из которых, как она считала, получаются в будущем активные самостоятельные люди.
Она вспоминала довольно часто такую историю из своей педагогической деятельности.
После 1917-го года революционный порыв разрушения веками сложившихся понятий, обычаев проник и в систему воспитания детей. Сказки были объявлены пережитком старых мещанских догм. Их попросту запретили издавать и читать детям в детских учреждениях. Но Берта была твердо уверена, что вырастить хорошего, смелого, справедливого человека, умеющего отличить добро от зла, без классических русских сказок и сказок других народов просто невозможно. Поэтому ежедневно она, на свой страх и риск, оставляла 10 минут от урока, запирала на ключ дверь в класс и...
читала детям сказки. Они сидели тихо-тихо и очень внимательно слушали...
По прошествии лет Берта встречала своих бывших учеников, и они часто с большой благодарностью вспоминали свою интересную школьную жизнь и сказки, которые она читала им в классе.
Кстати сказать, новогодние елки тоже были запрещены как пережиток старого мира. К счастью, со временем, репрессированные ранее сказки и новогодние елки были полностью реабилитированы...
Бабушка Берта была наделена не просто ясным умом, она была мудрой. К ней часто обращались за советом, она умела найти выход из безвыходных положений и помогла многим людям.
Гостеприимство было общей семейной чертой: по выходным дням, в Сестрорецке, дом был полон друзьями, коллегами, студентами и новыми людьми, которых кто-то привел по знакомству.
...Юдя перевелась из Киева в Ленинградский Химико-технологический Институт, который успешно окончила в 1937 году и стала высококвалифицированным инженером- технологом по проектированию стекольных заводов.
В начале войны, в августе 1941 года, вся семья эвакуировалась с предприятием, где работала Юдифь, на Волгу, в Моховые Горы, под город Горький,
на стекольный завод. Над проходной висел огромный плакат:
«Набирайся сил у груди матери,
а ума - у коммунистической партии!»
По рассказам мамы и бабушки, жизнь там проходила между «невыносимо холодно» ( окна в доме не имели стекол) и «невыносимо голодно» (из отварных картофельных очисток лепили оладьи). Работали на заводе в 3 смены без выходных. Мамин часто повторяющийся сон – Ленинград, большой зал Филармонии, в программе – Первый Концерт П.И. Чайковского, а в антракте в буфете продается белый хлеб, нарезанный кусочками...
В Моховых Горах у 54-летнего Левы случился 1-й инсульт. Зима. Сильный мороз. Мама бежала ночью по льду замерзшей Волги на другой берег реки, чтобы привезти врача...Он выжил, но последствия остались ... Потом, уже в Ленинграде, произошел второй инсульт, и 17 января 1949 года дедушка Лева умер... Ему было всего 59 лет...Этот удар мама и бабушка переживали всю свою жизнь...
Бабушка Берта вскоре ушла на пенсию и посвятила свою жизнь нашей маленькой семье и мне. Она воспитывала, учила меня, передавала мне множество знаний из истории, литературы, поэзии, которую она обожала и часто цитировала.
Берта обладала хорошим слухом и очень приятным голосом. Пела с удовольствием украинские, еврейские и старинные русские песни.
Бабушка вела хозяйство и великолепно готовила. Друзья наши знали ее фирменные блюда и заранее заказывали их на предстоящие встречи. Фаршированная рыба с хреном собственного изготовления (кто-то из гостей как-то воскликнул: «Почему говорят «старый хрен», если он такой вкусный?»), блины с гусем, утка с пирожками, начиненными картошкой и луком, кисло-сладкое жаркое – неповторимая вкуснятина!
А какие украинские вареники с вишнями бабушка делала!
Она осталась в памяти моим преданным строгим Другом, мудрой женщиной с сильным характером, посвятившей свою жизнь педагогической работе и семье...
О моих маме и папе, об их жизни и судьбе мне бы хотелось написать когда- нибудь отдельный рассказ...
...Окончательный исход нашей семьи из России в Америку завершился 22 ноября 2005 года. Приехать сюда смогла только одна единственная ветвь той большой дружной семьи – ветвь моей бабушки Берты, т.е. моя.
И вот какое совпадение: сегодня, в год получения нами американского гражданства, исполняется ровно 100 лет с того 1911 года , когда семья моих прабабушки и прадедушки была полностью готова к переселению в эту - такую далекую, но такую манящую страну...
-Дорогие мои друзья! - обратилась я к гостям, - Сегодня очень важный и волнительный день для меня, для нас обоих. Я счастлива, что могу разделить мои чувства с вами. Спасибо вам всем огромное за ваше участие и поддержку, за добрые слова и пожелания!
Вставая из-за стола, гости наперебой благодарили:
- Спасибо вам, Виктория и Геннадий, за незабываемый чудесный вечер, вкусные угощения и за ваш впечатляющий рассказ о ваших предках.
-Советуем вам написать этот рассказ, ведь многим он будет очень интересен, мы мало знаем о реальной жизни в России.
-Пишите обязательно! Еще раз спасибо за все!
-До новых встреч!
Этот уникальный вечер подходил к завершению. Его душевная атмосфера окутала каждого из нас, и расставаться не хотелось...
Когда двери нашей квартиры закрылись за последним уходящим гостем, мы с Геной обнялись и долго стояли так не шевелясь...
Мы оба чувствовали одно и тоже: какое счастье, что мы, наконец, здесь, в Америке... полноправные граждане этой уникальной страны!
--------
* По-видимому, имеется в виду известный указ Фердинанда и Изабеллы 1492 года, касающийся испанских евреев (прим. ред.)
Добавить комментарий