Ко дню рождения удивительного артиста и барда Владимира Высоцкого мы решили перепубликовать статью о нем как о поэте. Высоцкий не только сам считал себя поэтом, но и был им - большим глубоким поэтом, со своим незабываемым поэтическим голосом.
Недавно на канале КУЛЬТУРА был показан спектакль Московского Губернского театра Сергея Безрукова «Высоцкий. Рождение легенды». В этой статье я хочу не рецензировать спектакль, а, отталкиваясь от него, еше раз сказать о Владимире Высоцком как об удивительном поэте.
Создатели спектакля, судя по режиссерской преамбуле, думали ответить на вопрос: «как рождается легенда», но, как кажется, этой цели не добились – ибо тайна сия велика есть.
Мы получили музыкальное действо, наполненное стихами и песнями Владимира Высоцкого, разыгранное средствами театра.
Что-то похожее делал когда-то с «Песнями нашего двора» Марк Розовский.
Еще раз повторю, что пишу не рецензию – в спектакле многое меня не устраивало, но почему-то я не могла оторваться от экрана все эти четыре часа.
В чем причина? Не в том ли, что этот талант захватывает, что эта жизнь пронзает, что эти песни нельзя не дослушать, что они стали частью твоего сознания?
И зал, показанный камерами, хотя и прошло со смерти Владимира Семеновича долгих 38 лет, чутко реагировал на песни, подпевал им, шевелил губами...
Песни Высоцкого, мне кажется, время от времени нужно читать как стихи, строфа за строфой, строчка за строчкой, вдумываясь в их смысл, часто не открывающийся сразу.
Вот одна из песен, прозвучавшая в начале представления, - «Баллада о детстве».
В ней 37-летний поэт расссказывает о своих ранних впечатлениях от жизни в коммуналке на Первой Мещанской – на 38 комнаток всего одна уборная.
Володя, в отличие от многих, помнил себя с двух лет – с момента отъезда из Москвы отца – военного.
Но никому не дано помнить свой «час зачатья». Мало того, тема эта табуирована. К ней нельзя приближаться, ибо она связана с интимной жизнью отца и матери. Однако поэт переступает через табу (кстати, цензура вырезала именно «час зачатья»). Обычное клише «я родился» у Высоцкого звучит иначе, он начинает с акта, предшествующего рождению: «зачат я был». А дальше – «ночью, порочно». Здесь ироническое указание на то, что родился обычный человек, а не новый Иисус Христос, зачатый беспорочно.
Час зачатья я помню неточно.
Значит, память моя однобока.
Но зачат я был ночью, порочно,
И явился на свет не до срока.
Я рождался не в муках, не в злобе,
Девять месяцев - это не лет.
Первый срок отбывал я в утробе:
Ничего там хорошего нет.
Для того, чтобы понять строчку «первый срок отбывал я в утробе», задумаемся вот о чем. Мальчик Володя родился в 1938 году. Это продолжающийся год Большого Террора, который, по словам Лидии Чуковской, длился не один 1937 год, но и часть 1938. С темой террора, «сроков» будет связано все стихотворение. Сам Володя «сроков» не отбывал (кроме срока в утробе), но их отбывали его приятели, и он, по своей актерской природе, примеряет их на себя. Но, конечно же, словосочетание «первый срок» порождало мысли о последующих, чего на самом деле не было. Высоцкий надевал на себя маску урки, на самом деле им не являясь.
Спасибо вам святители, что плюнули да дунули,
Что вдруг мои родители зачать меня задумали,
В те времена укромные, теперь почти былинные,
Когда срока огромные брели в этапы длинные.
Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,
А вот живет же братия - моя честна компания.
Появился на свет не по чьей-либо – по Божественной воле («святители плюнули да дунули»). И случилось это как раз во время, «когда срока огромные брели в этапы длинные», удивительная метафора, обозначающая годы сталинского террора.
Людей брали прямо из постели, обычно под утро, кто-то успевал «зачать» ребенка, кто-то нет.
И несмотря на это он, Владимир Высоцкий, живет среди ровесников, они, честна компания, сумели-таки появиться на свет.
Ходу, думушки резвые, ходу,
Слово, строченьки, милые, слово!
В первый раз получил я свободу
По указу от тридцать восьмого.
Знать бы мне, кто так долго мурыжил -
Отыгрался бы на подлеце,
Но родился и жил я и выжил,
Дом на Первой Мещанской в конце.
В этом контексте можно рассматривать и фразу «В первый раз получил я свободу/ По указу от тридцать восьмого». Ребенок – родился, вырвался из заточения на свет 25 января 1938 года. И одновременно с ним обрели свободу зеки по Указу Президиума Верховного Совета от 24 января 1938 года «об амнистии в ознаменование 20-летия рабоче-крестьянской Красной Армии». Как точно совпало!
Тема арестов и репрессий пересекается с темой войны, пришедшейся на детство Володи. Мало того, что темы пересекаются, - они связываются мотивом общего безвинного страданья.
В разговорах соседа Евдоким Кириллыча и соседки Киси Моисеевны (на самом деле, Гиси, но ребенок так слышал и так запомнил) звучит: «Эх, Киська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие». И дальше: «Мои - без вести павшие/Твои – безвинно севшие».
Многие из сверстников Володи кончили жизнь в тюремных коридорах, уже не как зеки, а как обычные криминальные урки. Поэт использует двойное значение слова стенка, чтобы нарисовать ситуацию в соседской семье. Отец – метростроитель, говорящий: «коридоры кончаются стенкой (каламбурное употребление, где стенка означает и стена, и расстрел), а тоннели – выводят на свет». Но его сына Витьку, видно, строительство тоннелей в метро не прельщало, и он «из коридора нашего в тюремный коридор ушел».
Соседский Витька не просто прошел «коридорчиком», но и «кончил стенкой, кажется», то есть опять же расстрелом. Был Высоцкий мастер каламбурного словоупотребления.
А какие необычные в этой балладе рифмы: кофточка - Вовчика, цацки я – эвакуация, с корешом - в коридор ушел.
А как обозначены «трофеи» победителей, привезенный из Германии ширпотреб: «страна Лимония – сплошная чемодания».
Последняя строфа выводит нас из послевоенного времени в какое-то иное:
Было время и были подвалы,
Было дело и цены снижали.
И текли, куда надо, каналы
И в конце, куда надо, впадали.
Дети бывших старшин да майоров
До бедовых широт поднялись,
Потому, что из всех коридоров
Им казалось сподручнее вниз.
Начало – послевоенное, сталинское время, время «отцов». Ибо это при нем, усатом властителе, люди жили в подвалах, после войны «цены снижали» и каналы текли и впадали куда надо. Конечно, здесь намек на Беломорско-Балтийский канал, построенный трудом заключенных.
А уже дети «бывших старшин и майоров» поднялись высоко.
И вот катастрофический конец баллады: «из всех коридоров/Им казалось сподручнее вниз», вниз – это головой из окна. Поэт ощущал эту тягу «под танки» у себя и у своих сверстников...
И действительно, у многих из его приятелей, конец был таким же катастрофическим, как у него. Все же умереть в 42 года (вторая смена гениев, первая умирает в 37) – что это, если не катастрофа? Каждый день себя сжигать, играть на сцене и петь в любой аудитории «как в последний раз» - это ли не самоубийство? когда головой из окна?
Несколько слов о Володином детстве. Да, в войну жил с матерью в эвакуации, на Урале, был с нею разлучен, как и все прочие дети. Но дальше все складывалось неплохо.
Отец, Семен Владимирович, пришел с войны – живой, с 20 наградами, имел Орден Красной Звезды, Орден Отечественной войны 1-й и 2-й степени, медали за оборону Москвы, за освобождение Праги, за взятие Берлина. Кончил службу в чине полковника.
Сыну было чем гордиться! Вторая жена отца, красивая армянка, любила мальчика и была им любима. Когда после войны Володя три года жил с отцом и мачехой в Германии, для него было куплено пианино, был взят учитель музыки. Учитель нашел, что у Володи абсолютный слух.
Что касается вокальных данных, то впоследствии при приеме в Школу-Студию МХАТ в документах было написано, что их у него нет.
Однако появление необычных исполнителей вносит коррективы в наши представления о «вокальных данных». Голосом ли поет Высоцкий? Иногда, когда я его слышала, мне казалось, что сейчас он задохнется – и душа его не выдержит напряжения и вылетит из тела...
Юному Володе мама Нина Максимовна подарила гитару. Живя в Большом Каретном с отцом и мачехой, он занимался в драматическом кружке при Доме учителя, общался с интересной литературно-художественной компанией, составляющей «кружок Кочаряна».
К чему я это? А к тому, что родители много вложили в сына, он не рос как трава. И все же «Баллада о детстве» - произведение будоражащее, вобравшее в себя трагизм эпохи.
Еще немного о войне и военных песнях поэта. В композиции, от которой отталкиваюсь, военными кадрами на экране - с участием Сергея Безрукова и артистов – все в военной форме, под песню «Он вчера не вернулся из боя» кончается рассказ о Владимире Высоцком.
Но Высоцкий не воевал и даже не служил в армии. При этом от военных песен Высоцкого, написанных от лица солдата, веет достоверностью. Он переживал войну «нутром».
Важная деталь. В анкете, заполненной Высоцким, на вопрос о любимом музыкальном произведении он назвал 12 этюд Шопена и песню «Священная война».
Проводивший анкету недоумевал: почему? Да потому, что песня эта действительно великая. Война в ней «священная», так как на ней решалась и решилась судьба многих народов.
Второе стихотворение, о котором я хочу написать, было прочитано в спектакле ближе к концу. «Мой черный человек в костюме сером».
И опять я подумала, что его, это стихотворение, написанное за год до смерти, нужно читать самой – внимательно, строчка за строчкой. Читать и размышлять.
Черный человек. Он впервые появляется у Пушкина в «Моцарте и Сальери». Человек, одетый в черное, заказывает Моцарту Реквием – и скрывается.
И с тех пор Моцарт, погруженный в работу над Реквиемом, ждет его появления. «Черный человек» становится у Пушкина знаком и гонцом смерти.
Поэма с таким названием есть и у Сергея Есенина. Там «Черный человек» - галлюцинация больного сознания, черное «я» самого героя.
У Высоцкого – другое. Черный человек в костюме сером – это обычный советский работник, могущий быть кем угодно – «министром, домуправом, офицером», - но в определенный момент бьющий тебя под дых, внезапно, без причины.
Он един во многих лицах и его сущность черна, как у дьявола.
Его назначение - мешать, не давать, «не пущать». Как дьявол ангелу – он «ломает поэту крылья».
И улыбаясь, мне ломали крылья
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал «Спасибо, что живой!»
Это ответ тем, кто считает жизнь артиста безоблачной и полной триумфов. Здесь возникает еще вот какая мысль. Высоцкий жил и работал под высоким напряжением. Находиться все время в таком состоянии невозможно, нужно искать средство как-то это состояние снимать, «заземляться». Его пьянство и обращение к наркотикам можно объяснить именно этим.
Николай Некрасов не пил, наркоманом не был, но для той же цели «разрядки» он играл в азартные игры за карточным столом. Именно так он объяснял свою приверженность игре Николаю Чернышевскому.
Невозможно, нестерпимо жить рядом с человеком, разрушающим себя алкоголем, наркотиками.
Это выпало на долю женам Высоцкого и тем женщинам, которые были с ним рядом в разные периоды жизни. Нужно очень любить, чтобы это выдержать.
Как у многих из нас, у Высоцкого были иллюзии насчет власти, она просто не знает про тебя, а узнает – может помочь.
Но вот горький вывод: «Я даже прорывался в кабинеты/И зарекался: «Больше – никогда!»
Слышала, что-де Леониду Брежневу нравились песни Высоцкого. Нравились? Так почему же они звучали только на магнитофонах? Почему при жизни поэта не выпускали его пластинок, не печатали стихотворных сборников? Почему артисту не давали сниматься в кино?
И в этом вина не только власти. Как коллеги-поэты относились к Высоцкому? Вот свидетельство самого поэта, ироническая констатация того, что «избранные» не впускали его в свой круг.
И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья – известные поэты:
Не стоит рифмовать: «Кричу – торчу!»
А ведь действительно гремевшие в ту пору Вознесенский, Ахмадулина, Евтушенко были друзьями Высоцкого. Неужели не видели в нем поэтического таланта? Но трудно сейчас сказать, отчего не помогли и можно ли было помочь ему с печатанием. В 1977-1978 гг. Владимир Аллой в издательстве YMCA-PRESS в Париже издал более 200 песен и стихов Высоцкого. На родине прижизненная его публикация была в МетрОполе Виктора Ерофеева и Евгения Попова в 1978 году . Но неподцензурный журнал был выпущен в количестве всего 12 экземпляров, да и вызвал репрессии властей. Только после смерти поэта в 1981 году вышел его первый сборник «Нерв», составленный, казалось бы, наиболее далеким от Высоцкого «известным» поэтом Робертом Рождественским.
А ведь действительно, форма песни под гитару, им избранная, уводила Высоцкого, как и Окуджаву, Галича, из разряда «поэтов». Они проходили по разряду «барды». И только сейчас мы видим, какого высокого замеса поэтом был Высоцкий.
Не только досужие сплетники, но и люди из окружения в пору его романа и брака с Мариной Влади «голосили» вокруг поэта: «В Париж летает, словно мы – в Тюмень». Казалось бы, кому какое дело! Но нет, «патриотам» не терпелось: «Пора такого выгнать из России!»
Владимир Семенович не был «диссидетом», он мог бы сказать по слову Синявского, что имеет «стилистические расхождения» с тогдашней властью. Она же, власть, гнобила как могла его и Таганку, с ее главным режиссером Любимовым, преследуя всякое свежее, нетривиальное начинание. Говоря обобщенно, именно они, служители и прислужники этой власти, тупые и бесчувственные чиновники, как раз и были для Высоцкого «черным человеком» в «костюме сером». Они, вне всякого сомнения, помешали ему прожить жизнь нормальной протяженности.
И вот – поэт говорит уже от себя:
И лопнула во мне терпенья жила,
И я со смертью перешел на «ты», -
Она давно возле меня кружила
Побаивалась только хрипоты.
Тема смерти. Здесь она связана не с другим, не с тем, кто воевал и погиб, а лично с ним, Владимиром Высоцким..
Как страшно сказать о себе: «Со смертью перешел на «ты». Но он и тут верен себе. Юморит. Оказывается, смерть побаивалась его хрипоты.
И вот он – Страшный Суд. Что ответит поэт на вопрос: «Что ты делал в этой жизни?»
Ответ: «Худо-бедно, но тащил свой воз». Иначе: делал то, что было мне предназначено.
И на этом пути у поэта действительно нет выбора. Или-или. Он или осуществляет себя или нет.
Владимир Высоцкий себя осуществил. Он прожил всего 42 года. Но как прожил! И он предвидел, что проживет недолго, но ярко, написав еще в 1973 году такие строчки:
Мы не умрем мучительною жизнью,
Мы лучше верной смертью оживем.
В.Высоцкий - "Баллада о детстве"
В.Высоцкий "Мой черный человек в костюме сером". Исполняет Андрей Барбашов
Комментарии
Высоцкий - жив.
Подумать только - если бы Высоцкий дожил до сегодняшнего дня, ему было бы всего (!) 82. Не так уж много по нынешним временам...
Но он продолжает жить - в памяти и в сознании тех, кто слушал его тогда на концертах, в театре на Таганке, на магнитофонных записях, а теперь на YouTube. Мне повезло - я действительно видел и слушал его и на Таганке, и на концерте в Харькове в конце 70-х. Достать (не купить, а достать) билет было невероятной удачей. Слушаю и сейчас...
Хвала знаменитым поэтам, упомянутым уважаемой Ириной, за их стихи (я в особенности ценю Ахмадуллину), а Евтушенко - ещё и за гражданскую позицию, пусть и перемежающуюся, не во грех ему сказано, со служением власти. Но сколько их строк мы помним - и по контрасту сколько песенных поэм Высоцкого знаем наизусть и нередко цитируем?
Честь и хвала женщинам, бывшим рядом с ним - не красавцем, не богатырем, не обитателем партийного Олимпа, не подпольным (в то время) миллионером - а алкоголиком и наркоманом, но и поэтом и бардом, какие рождаются в мире раз в сотни лет.
Вечная память Владимиру Высоцкому.
Добавить комментарий