День рождения Степана Петровича ШЕВЫРЕВА. Отношение либерально-демократической критики к реакционеру всегда было враждебным - "шевырка"! Но он был искренен,смел, а иногда вдруг да и совершал отважный поступок, никак не согласующийся с представлением о его сервилизме. Однажды, когда в университетской аудитории зашел разговор о свободе слова, вдруг процитировал "библеиста" Федора Глинку (сильное стихотворение о вавилонском пленении евреев): "Рабы, влачащие оковы, /Высоких песней не поют". Впечатление было громовое.
Обычно его стихи включаются в антологические сборники, посвященные философской лирике. Но что такое "философская лирика"! На мой-то простодушный взгляд всякая поэзия в той или иной мере философична.Даже пейзажная и любовная лирика. Большой поэт о самом разном говорит одними и теми же словами. Создание особого раздела для зарифмованных наукообразных размышлений о мироздании как-то искусственно...Тут я уже спорю с самим Шевыревым. Ну, хорошо - пусть будет "поэзия мысли"!
Ограничусь вступительной заметкой к подборке Ш., собранной для антологии. И - одним стихотворением этого русского "итальяниста". Маленьким. Но таким чудесным, упоительным.
---
СТЕПАН ШЕВЫРЕВ (18(30). 10. 1806 г., Саратов — 8(20).05.1864 г., Париж) родился в семье саратовского помещика, дворянского губернского предводителя. Получил основа-тельное домашнее образование и в 1818 г. был помещен в Благородный пансион при Московском университете, где были замечены его разносторонние дарования. Ш. с самого начала пытался сделать ученую карьеру, но по окончании пансиона (1822) стал одним из «архивных юношей», т.е. поступил в московский архив Коллегии иностранных дел. Он сблизился с кружком любомудров, разделил их «вольнолюбивые мечты» и увлекся философией Шеллинга, эстетикой немецкого романтизма. С середины 20-х годов стано-вятся известны стихотворения Ш., и одно из них понравилось Пушкину и Боратынскому. Увлеченный Германией и немецкой литературой, Ш. приступил к переводу «Валлен-штейна»» Шиллера. Пушкин присутствует на чтении начальных глав, которые слушает с интересом. Радует Пушкина и посланное Ш. благодарственное письмо от Гете, довольного разбором фрагмента «Фауста» на страницах «Московского вестника». Ш., заведующий в этом журнале критикой, становился все авторитетней. И это было по душе Пушкину, надеявшемуся, что будет покончено с засильем поверхностной и предвзятой булгаринской критики. Однако со временем все более обнаруживалось, что в литературе Ш. был лишь временным союзником Пушкина, что ему чужда пушкинская поэтика, что, превознося «поэзию мысли», он отвергает гармонический стих пушкинской школы.
В 1829 г. Ш. принимает предложение уезжающей из России княгини З.А. Волконской заняться образованием ее сына Александра и переселяется в Италию, где находит время для изучения итальянской литературы и искусства. Его любимыми писателями становятся Данте, Петрарка, Тассо. Постепенно он отходит от эстетики Шеллинга и начинает вос-принимать произведения искусства как отражение жизни народа и его истории. Впоследствии Пушкин, не изменявший благожелательного отношения к Ш., высоко оценил именно историзм мышления шевыревских исследований.
Стихотворения, написанные Ш. в годы пребывания за границей, пересылались им в альманах «Северные цветы», в журналы «Галатея» и «Московский телеграф» и создали ему поэтическое имя. В итоге они оказались лучшими стихами Ш., утвердившими его поэтику, ориентированную на наследие Ломоносова и Державина. В 1830 г. было написано и послание Пушкину, приветственное, но внутренне полемичное. В это время под влиянием Июльской революции во Франции и польского восстания Ш. расстался с либерализмом своей юности.
В 1832 г. Ш. вернулся в Москву и вскоре занял место адъюнкта на кафедре словесности Московского университета. Пришла пора для основательных научных трудов. Его любовь к Италии выразилась в создании монографии «Дант и его век». В 1835 г. Ш. на основе своих лекций по всеобщей истории литературы создает «Историю поэзии», получившую одобрение Пушкина. В 1837 г. Ш. защищает докторскую диссертацию «Теория поэзии в историческом развитии у древних и новых народов». Свою критическую деятельность Ш. продолжает в журнале «Московский наблюдатель». В эту пору ему уже начинает возражать представитель нового поколения критиков — В.Г. Белинский, позже, в 1842 г., оскорбительным памфлетом «Педант», нанесший удар по авторитету Ш. В 40-е гг. лекции Ш. продолжаются, выходит в свет его четырехтомная «История русской словесности» (1845–1860). Ш. сотрудничает в погодинском журнале «Москвитянин». Но, ставший сторонником теории «официальной народности», апологетом самодержавия и православия, он не пользуется симпатией студенчества и даже заслуживает презритель-ную кличку «Шевырка». Его поэзия постепенно угасает, после 1843 г. пишутся лишь малозначительные стихотворения на случай. Любопытно, что впервые стихи Ш. были собраны и изданы лишь при советской власти, — ранее он был предан забвению, благодаря всевластию демократической критики, и только юбилейный интерес к пушкинской эпохе (1937) заставил вспомнить и о нем.
Стихотворения Ш., написанные в его лучшие времена, были несправедливо забыты еще при жизни автора. Теперь приходится вспомнить его как замечательного и мощного поэта, прямого предшественника Тютчева. В борьбе с поэтикой Пушкина и Боратынского Ш., являвшийся смелым экспериментатором, задумывал ломку всего силлабо-тонического стихосложения. Интересны его опыты переводов из Тассо и особенно сонет («Люблю, люблю, когда в тени густой…»), где использованы размеры, приближенные к итальянским. Должно быть, эти попытки вспомнил переводивший Петрарку Осип Мандельштам. Чудится, что есть уже нечто «мандельштамовское» и в изумительном шевыревском «Чтении Данта» и в «Форуме», напоминающем некоторые стихи сборника «Камень». Римские «Стансы» («Стен городских затворник своенравный…») сродни стихам Вячеслава Иванова — и его «Римским сонетам», и «Римскому дневнику», писавшемуся более чем через век. Для своих советских стихов о строительстве Днепрогэса Самуил Маршак заимствовал ритмический рисунок шевыревского (так восхищавшего Пушкина), «Петрограда». Рассуждение Ш. о человеческой красоте в стихотворении «К непригожей матери» заставляет вспомнить ряд стихов позднего Заболоцкого.
***
Что в море купаться, то Данта читать:
Стихи его тверды и полны,
Как моря упругие волны!
Как сладко их смелым умом разбивать!
Как дивно над речью глубокой
Всплываешь ты мыслью высокой:
Что в море купаться, то Данта читать.
Лето 1830
