Один оригинальный всемирный праздник. Справка: "Каждый год 23 января в мире отмечается ДЕНЬ ПОЧЕРКА или, говоря более элегантно, День ручного письма (National Handwriting Day), который учрежден с целью напомнить всем нам об уникальности ручного письма, о необходимости практиковаться в нем, о неповторимости почерка каждого человека. Ведь растущая с каждым годом популярность компьютеров, электронной почты и электронных блокнотов, СМС, наборов стикеров с напечатанными фразами-подсказками, а также других средств быстрого общения постепенно уводит современного человека от возможности выразить свои мысли, написав их собственноручно. Возможно, в недалеком будущем письмо или открытка, написанные «от руки», станут желанным приобретением".
"Чернильные" воспоминания. Я принадлежу к поколению, ещё ходившему в начальную школу с чернильницей-непроливайков (чернила из нее , однако, проливались, разбрызгивались и непоправимо портили одежду). Из перьев той поры помнятся бронзоватого цвета номера 23 и 24. Надёжные были перья. Но еще существовала гнусная узкая "уточка" (18), не удерживавшая чернил (надо бы поставить в угол изобретателя!) и портившая почерк. Впрочем, он и без того менялся. В первом и во втором классе был в точности, как в прописи. Затем - разные этапы порчи и распада. Сейчас и я сам часто не могу разобрать своего почерка и записываю лишь для того, чтобы лучше запомнилось. Припомнилось вдруг высказывание В.И. Ленина:"Вот издергаешься на партийной работе, и почерк будет, как у Аксельрода!" Я, правда, в партии не состоял и причины "издёрганности" были другие.
Почерк меняется. В эпоху Аустерлица и Иены подпись Наполеона на бумагах была горделиво и всевластно размашистой,а вот на документе об отречении сжат и мелок..
Удивителен неизменный(!) почерк Сергея Есенина: буковки без связок. Сколько долготерпения! И какая, однако, обособленность (как , вероятно, сказал бы, исследователь почерков, графолог)! А какой порывистый, поистине взмывающий "поверх барьеров" почерк был у Пастернака!
"И тогда сказал графолог:/"Путь твой будет прям и долог!",/ Но менялся почерк мой..." Между прочим, мой отец был в молодости графологом-любителем и неосторожно высказывал суждения о приносимых ему на анализ почерках. Его заключения вызывали у авторов записок болезненные подозрения, что он предварительно изучил их жизненные обстоятельства. А между тем графология - основательная наука. В России, например, существует капитальный и не устаревший труд Д.М. Зуева-Инсарова "Почерк и личность" (первоиздание в 1929 году).
Меж тем никуда ни делось и такое явление, как подделка почерков (вероятно, это началось еще в эпоху папирусов и глиняных табличек). Здесь мощный многовековой криминал - история подлога...А вот Арсений Александрович Тарковский, который был превосходным рисовальщиком и каллиграфом, охотно имитировал чужие почерка просто для развлечения. Сохранились его забавные прошения в Литфонд с просьбами о выделении ссуд и путевок, написанные почерками Чехова и Толстого и подписанные их фамилиями.
Дорог сердцу почерк Пушкина (странным образом, одинаковый с почерком его брата Льва Сергеевича (гуляки "Лёвушки"), между прочим, писавшего недурные стихи, но оставшегося в гигантской тени гениального брата). ..Я не коллекционер и некоторые автографы (Пастернака, Заболоцкого, Тарковского), не желая продавать(наживаться на этом), передал в один литературный музей, где им и место.Все же бесконечно сожалею, что пропали сожженные дикими людьми рукопись "Столбцов" Заболоцкого,которая была подарена моему отцу самим Николаем Алексеевичем, а также хранившийся в доме авторский экземпляр гениального сборника Боратынского "Сумерки"(я в раннем отрочестве видел выцветшие пометки, сделанные гусиным пером). Всё же и некоторые почерка являются национальной ценностью! Об этом вдохновенно сказано в одном любимом мною стихотворении Евгения РЕЙНА
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Ну, чего тебе еще от меня надо?
Почему до сих пор долетает прохлада
этих улиц сырых, прокисших каналов,
подворотен, пакгаузов, арсеналов?
Вот пойду я опять, как ходил ежедневно,
поглядеть, погулять за спиной Крузенштерна...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...и вернусь через мост и дойду до Мариинки,
где горят фонари до утра по старинке.
За Никольский собор загляну я украдкой,
там студент прикрепляет топор за подкладкой.
Вот и Крюков канал, и дворы на Фонтанке,
где когда-то гонял я консервные банки,
что мячи заменили нам в году сорок пятом...
Как меня заманили к этим водам проклятым?
Что мне в этом пейзаже у державинской двери?
Здесь при Осе и Саше в петроградском размере,
под унылый трехсложник некрасовской музы
мы держали треножник и не знали обузы.
Мы прощались "до завтра", хорохорясь, цыганя, -
а простились от Автова до Мичигана.
Виден или не виден с чужедальней платформы
сей ампир грязно-желтый, европеец притворный,
этот Дельвиг молочный, и Жуковский румяный,
и кудрявый бессрочный этот росчерк буланый,
вороной и гнедой, как табун на бумаге,
и над гневной Невой адмиральские флаги?
