Самуил Кур

Николай Николаевич по натуре своей – жизнелюб, и это оптимистическое восприятие мира четко прослеживается в большинстве его произведений. Прекрасные пейзажные зарисовки, цветы, женщины, дети – всё, что украшает нашу жизнь. Когда-то он начал свою детскую серию с наброска мальчишки-беспризорника. А потом у него появились собственные дети – Наташа, Андрей, Арина – замечательные модели, в течение длительного времени вдохновлявшие мастера. Я не знаю в истории изобразительного искусства другой такой галереи образов малышей и подростков – ни по объему, ни по теплоте и душевности. Художник уловил множество интереснейших моментов – от детской непосредственности до серьезных размышлений маленькой личности, только-только вступающей в жизнь...

Молодой человек приятной наружности, приехавший в Сан-Франциско из Нью-Йорка в начале 1854 года, не был одним из тех, кого привлекла сюда золотая лихорадка. К этому времени старательский ажиотаж потихоньку сходил на нет, за пять лет после взрывного 1849-го на горных речках золотого песку заметно поубавилось. А явился он на Запад потому, что скоро ему должно было стукнуть 18, и он жаждал деятельности. Звали юношу Брет Гарт.

В ней был какой-то магнетизм, притягивающий людей. Ее запечатлевали на полотнах художники, с нее писали своих героинь авторы романов. К ней на изысканные завтраки приходил Тосканини. Быть принятым в ее салоне означало сделать реальный шаг к признанию. Она вытащила из предместья Варшавы в Париж никому не известного бедного поэта Гийома Аполлинера. Время от времени приглашала на обеды в престижные рестораны новых знакомых. На одном из таких обедов присутствовал молодой начинающий художник, который подписывал свои картины так: П. Руис Пикассо.

Имя Левушке ничего не говорило, а вот внешность поразила. Тонкая, вытянутая, с завораживающим лицом, необъяснимо привлекательным и притягивающим, как магнит. Это был очень своеобразный тип красоты, с которой Лев никогда раньше не встречался.