Сообщение о тяжёлом заболевании восьмилетней дочери было для Бориса и его жены полной неожиданностью. Местные специалисты не говорили ничего утешительного: «Без операции, наверное, не обойтись, но она очень сложная, опасная, потребует многомесячной реабилитации, а главное – не даёт никаких гарантий». По совету знакомых, имевших подобный опыт, решили немедленно ехать в Москву.
После двух консультаций у квалифицированных московских ортопедов информация подтвердилась – риск велик, а прогнозы малоутешительны. И только один врач посоветовал Борису показать Таню профессору Кону, который лечит заболевания позвоночника у детей по своей оригинальной методике в специализированной школе-интернате – клинической базе Центрального института травматологии и ортопедии.
Был конец мая, учебный год недавно закончился. Но Борис всё же решил съездить с Таней в интернат и попытаться узнать о возможности консультации.
В пустых коридорах лечебного корпуса было пусто, не звучали детские голоса, двери кабинетов были закрыты. Борис спросил единственного встреченного там человека, пожилую санитарку, как можно найти профессора Кона. Видимо, что-то в обеспокоенном голосе Бориса тронуло женщину, и она сказала:
– Вообще-то здесь посторонних не принимают. Но завтра профессор в последний раз перед летними каникулами будет консультировать тех детей, по поводу которых у их лечащих врачей есть вопросы. Попробуйте, вдруг вам повезёт.
– А как мне к нему попасть? Где он принимает?
– Приёмная и кабинет Израиля Исааковича в конце коридора, но вас к нему не пропустят, он принимает только интернатских. Попытайтесь встретить его во дворе, когда он будет выходить из машины. Обычно он приезжает к 10 часам на серых Жигулях-фургоне.
Было уже почти по-летнему жарко. Утром Борис и Таня стояли в тени здания и смотрели на залитый солнцем пустой двор. Вскоре заехала машина, похожая на описанную санитаркой. Из неё вышел высокий худощавый пожилой мужчина и направился в здание.
– Простите, – обратился к нему Борис, – вы профессор Кон?
– Да, это я. Что вы хотели?
– Я очень прошу вас проконсультировать мою дочь. Мне сказали, что только вы сможете ей помочь обойтись без операции. Но я хочу обратить ваше внимание – дочь не лечится в интернате, мы живём в Одессе.
Кон строго посмотрел на Бориса и жёстко сказал:
– Для меня география не существенна, важны только больные дети, – и добавил. – Вам придётся дождаться, пока наши врачи покажут мне всех назначенных на консультацию детей, это может занять много времени. Но я обязательно вас приму, не волнуйтесь.
Неожиданно куда-то исчезла строгость голоса, и профессор продолжил заботливым тоном:
– Если девочка устанет, зайдите в здание и скажите санитарке, что я просил открыть какой-нибудь процедурный кабинет и уложить вашу дочь на топчан, пусть отдохнёт, наверное, она с раннего утра на ногах, это вредно. А вы сами время от времени заглядывайте ко мне в приёмную.
Наконец, Борис с дочерью зашли в кабинет профессора. Осмотрев девочку, внимательно и подробно ознакомившись с рентгенограммами позвоночника, он сказал:
– Конечно, было бы весьма желательно, чтобы она лечилась у нас, но это нереально. Управление здравоохранения Москвы даёт направления в интернат только детям с московской пропиской, там очередь нуждающихся в лечении. Но главное – детей каждую пятницу забирают домой и привозят в понедельник, в выходные интернат закрыт. А у себя дома вы не сможете организовать и освоить комплекс необходимых лечебных мероприятий и требуемый режим.
– Что же нам делать? – растерянно спросил Борис.
– В Евпатории есть детский санаторий, в котором лечат детей по моей методике. Их врачи приезжают к нам на стажировку, а я дважды в год консультирую детей там. Это будет решением проблемы. Крым – это Украина, у вас есть все основания добиваться путёвки. А после санатория нужно будет длительное время продолжать дома весь комплекс лечения, к которому девочка там привыкнет. Это займёт несколько лет. Но имейте в виду – обязательно строго соблюдать все рекомендации, все ограничения режима, в том числе и касающиеся посещения школы, ежедневно заниматься трудными упражнениями. Никакой самодеятельности, никаких послаблений, не то загубите ребёнка. И не менее раза в год приезжайте сюда, ко мне, для контроля и коррекции лечения.
Когда Борис, прощаясь, попытался подкрепить свои искренние слова благодарности конвертом, Кон впервые за всё время общения повысил голос:
– Немедленно уберите! Если ещё раз позволите себе это, я вас больше не приму! – и сердито припечатал ладонью стол.
Дважды по шесть-семь месяцев Таня лечилась в санатории, потом ежегодно в течение восьми лет Борис привозил её на консультацию к Кону. Неизменно доброжелательный, внимательный, Израиль Исаакович постоянно корректировал тактику лечения. А когда он обращался к девочке, его взгляд теплел и голос становился мягче:
– А ты – большой молодец! Знаешь, здесь лечатся много детей, но ты можешь быть для них примером – ведь тебе дома труднее, чем им, соблюдать режим и всё выполнять, как надо. Я в тебя верю. Не подведи меня, пожалуйста, а то скажут, что я плохо лечу. Обещаешь?
Израиль Исаакович, производивший впечатление человека сдержанного и даже суховатого, при чуть более близком знакомстве оказался сердечным и заботливым – вероятно, сказалось его многолетнее общение с больными детьми. Во время первой консультации Тани после её выписки из санатория он сказал Борису:
– В нашем интернате установлено специальное оборудование для электростимуляции мышц и уменьшения боли, которую дети постоянно испытывают. Нигде больше пока по такой методике не лечат. Если Таня на три-четыре недели сможет остаться в Москве и ежедневно приезжать сюда, мы в виде исключения проведём с ней эти процедуры.
Таня осталась в Москве у близких друзей Бориса. В первый день её привезли, а начиная со второго дня она сама, без сопровождающих, стала ездить из конца в конец незнакомого огромного города – пересаживалась с автобуса на метро и потом вновь на автобус, который вёз её на окраину, где располагался интернат. Для двенадцатилетней девочки, закованной в специальный корсет, преодолевать такой маршрут зимой, долго ожидая на холоде автобус и трясясь в нём длительное время, было нелегко.
Израиль Исаакович сам подбирал параметры тока и ласково говорил:
– Через несколько сеансов будет уже не так больно, но постарайся терпеть постепенное увеличение тока и боли. Тогда твои мышцы укрепятся и лечение пойдёт быстрее.
Таня, стиснув зубы, терпела и сама просила «можно добавить ещё», а профессор говорил:
– Мальчишки пищат, а девочка выдерживает. Какой она молодец!
Узнав, что Таня по утрам одна ездит от метро на автобусе в интернат, Кон сказал ей:
– Я в девять часов проезжаю на машине мимо метро. Жди меня на углу справа от выхода. Будешь каждый день ездить со мной. Только не опаздывай!
Когда Борис и его жена узнали об этом, у них долго не проходило ощущение комка в горле. Ведь совершенно чужой человек, профессор, наверняка озабоченный множеством дел – и такая чуткость…
И так продолжалось несколько лет…
Помня жёсткую реакцию профессора, Борис больше не пытался оплатить консультации и несколько раз приглашал его в Одессу, обещая показать город, организовать отдых у моря. Кон благодарил и неизменно отказывался.
И вдруг через несколько лет, когда дочь уже оканчивала школу, неожиданный звонок:
– Борис Яковлевич, вы неоднократно предлагали мне своё гостеприимство. Если ваше предложение ещё в силе, мы с женой будем проездом в Одессе и сможем им воспользоваться.
– Конечно, Израиль Исаакович, мы будем рады вас встретить и принять!
В ожидании прибытия поезда Борис стоял на перроне и искал глазами указанный гостем вагон. И не поверил своим глазам – на подножке медленно движущегося вагона молодцевато стоял Кон. Чуть свисая с неё и держась только одной рукой за поручень, он всматривался в ряд встречающих. Никакой профессорской солидности! А ведь ему тогда было около семидесяти лет.
Перед поездкой к Борису домой гости выразили желание посмотреть город. А дома уже ждал накрытый стол с «национальными» одесскими блюдами, взволнованные дочь и жена. Что делать? Но желание гостей – закон.
Кон попросил проехать по улице Новорыбной. Борис не сразу сообразил, что это за улица, – дореволюционные названия неоднократно менялись. Потом вспомнил – вроде бы, в начале XX в. так называлась теперешняя улица Чижикова, и осторожно спросил:
– Вас интересует какой-то определённый дом?
– Нет, просто припоминаю, что мы жили на этой улице. Я ведь родился в Одессе. Но это было давно, до революции, я практически ничего не помню – мне было четыре года, когда в 1918 г. наша семья уехала в Румынию.
Так Борис неожиданно узнал, что Кон одессит. Расспрашивать было неудобно, но Израиль Исаакович сам немного рассказал о себе. В Румынии он окончил гимназию, затем в Италии – медицинский факультет Болонского Университета, вернулся в Румынию, начал работать врачом, женился. В 1940 г., живя в Бессарабии, они с Полиной Юльевной оказались на территории СССР.
После обеда с разнообразными «национальными» одесскими блюдами и последующего отдыха Борис с женой отвезли гостей на морской вокзал к теплоходу, отплывавшему в Геную. А конечным пунктом поездки была Болонья, куда супруги ехали по приглашению.
Намного позже, заинтересовавшись жизнью этого неординарного человека, сыгравшего такую огромную роль в судьбе дочери, Борис узнал и другие факты биографии Израиля Исааковича. В первые дни войны Кон с женой и двухнедельным ребенком на деревенской подводе, под обстрелом, чудом выбрался из зоны боевых действий. В октябре 1941 г., отправив жену и маленького сына в эвакуацию в Среднюю Азию, он ушёл добровольцем на фронт, служил в звании капитана медицинской службы в госпитале вблизи передовой.
В мае 1942 г. Израиль Исаакович за рассказ анекдота был арестован и осуждён по статье «Антисоветская агитация». В лагере работал врачом, ему удалось спасти жизни многим заключенным. В 1946 г. невероятными усилиями жены Кон был освобожден и реабилитирован. В 1955 г. защитил кандидатскую, а в 1971г. докторскую диссертацию. В дальнейшем вся его врачебная и научная деятельность была связана с лечением заболеваний позвоночника. Один из их диагностических признаков известен в мировой медицинской науке под его именем.
Как рассказывали Борису, однажды в конце 60-х Кон успешно проконсультировал очень крупного руководителя страны, которому врачи Кремлёвской больницы не могли помочь. Довольный результатом лечения, тот спросил Израиля Исааковича, чем он может его отблагодарить – имея в виду квартиру, машину, дачу и т.п. блага лично для профессора, стремление к которым было так естественно при тогдашнем постоянном дефиците.
Ответ Кона удивил – тот попросил содействия для создания школы-интерната для детей, больных сколиозом! «Нужно построить не только лечебный и учебный корпуса, но и крытый плавательный бассейн, обеспечить интернат самым современным медицинским оборудованием. Конечно, если это невозможно…».
Никто теперь не узнает, было ли так на самом деле или это досужие домыслы, но факт остаётся фактом – за сравнительно короткое время такой достаточно сложный и дорогой комплекс был построен и введен в эксплуатацию. А Кон стал не только его создателем, но и многолетним научным руководителем.
Другое аналогичное событие его жизни, недоступное пониманию иностранцев, произошло через несколько лет. Несмотря на большие заслуги и авторитет Израиля Исааковича, он долго был «невыездным» – много лет ему не разрешали поездку в Италию, где прошли его студенческие годы. Об этом узнал близкий университетский друг и однокурсник Кона по медицинскому факультету, ставший его деканом, профессор, крупнейший ортопед Италии, президент Итальянского ортопедического общества.
Он, как и за много лет до того сам Кон в СССР, оказав серьёзную медицинскую помощь одному из руководителей Компартии Италии, попросил оказать содействие в приезде к нему в гости университетского друга, которого не выпускают советские власти.
Всего через несколько дней Израиля Исааковича с женой пригласили для получения загранпаспортов с визами для поездки в Италию – высокопоставленное покровительство ещё раз сыграло свою роль.
Разработанные Коном методы лечения (один из них тоже носит его имя) позволили впервые в мировой практике сочетать учёбу детей с комплексным круглосуточным лечением, не требующим операции, и получать хорошие результаты. Так что для названия этой статьи есть достаточно оснований.
Профессор И.И. Кон был почетным доктором Болонского Университета, членом Итальянского ортопедического общества. В 1992 г., выйдя на пенсию, он переехал в город своей студенческой молодости Болонью. Умер Израиль Исаакович в 2002 г. в Италии в возрасте 88 лет, похоронен в Москве.
Очень многие дети смогли излечиться от страшного заболевания и вырасти полноценными людьми благодаря этому замечательному человеку.
А Борис, его жена и Таня помнят его всю жизнь.
Комментарии
Спасибо, уважаемая Ольга, за
Спасибо, уважаемая Ольга, за тёплые слова и в адрес проф. Кона, и в мой как автора. Действительно,недобросовестные врачи встречаются. Но в данном случае (а я достаточно хорошо информирован о нём) упрёк несправедлив. И одесские, и московские врачи, консультировавшие Таню, рекомендовали операцию, честно предупреждая об её большом риске и малоутешительных прогнозах. Они действовали по т.н. "протоколу", ОБЯЗАТЕЛЬНОМУ для лечения той или иной болезни в определённой стадии, и его несоблюдение было чревато для них неприятностями. Такая практика существует и сейчас не только в бывших советских, но и во всех странах (в них его несоблюдение может вызвать судебные иски к врачам, порой весьма большие). А методика Кона была формально разрешённой, но как-бы экспериментальной, т.к. для её осуществления были необходимы спец.мед.оборудование и бассейн для плавания определёнными стилями под квалифицированным присмотром. Поэтому укор следовало бы адресовать нашей государственной системе, которая на весь Союз смогла организовать работу по такой методике только в одном московском специнтернате и одном евпаторийском санатории (да и то лишь благодаря энергии и самоотверженности проф. Кона), а остальных больных детей всей страны лечили по протоколу. Кстати, не только врачи, но и весь медперсонал того санатория относились к больным детям очень сердечно, скрашивая им нечеловеческие условия проживания и лечения (в одном помещении размещались десятка полтора-два 7-10летних разнополых детей, в основном лежачих,там спали, ели и учились).
Самые добрые пожелания Вам!
Добавить комментарий