«С чего начинается Родина?
Со скрепки в твоей голове…».
Стояла глубокая ночь. Спали мегаполисы и города полумиллионники. Дремали двухсот-трёхсот тысячники. Посапывали города поменьше и совсем захолустные городишки, в которых жители по утрам если не здороваются, то не потому, что незнакомы, а исключительно из-за неприязни друг к другу или плохого настроения. Храпели деревни и коттеджные посёлки. Дрыхли дачные садоводства, и одиноко стоящие дома так же производили какие-то звуки.
Под покровом ночи на Федеральную Степлерную Базу (не будем сокращать названия пусских государственных учреждений, чтобы никто из слушателей лекции ничего не заподозрил и не стал искать злого умысла, там, где его нет) приехал огромный грузовик. Молчаливые грузчики споро разгрузили машину, забив склады картонными коробками с наклейками: «Без команды не вскрывать!», после чего грузовик бесследно растворился в темноте. Откуда он прибыл и куда уехал, так и осталось неизвестным. Что же было в этих таинственных коробках? Учитывая, что данное произведение является лекцией, а не детективом, отвечу на это вопрос сразу: в картонных коробках находились духовные скрепки.
А вот что такое духовная скрепка, из чего состоит и кто её создатель – об этом и поговорим.
Вначале обратимся к истории. Потому что без обращения к ней не будут понятны мотивы доставки на склад этих, незамысловатых на первый взгляд, предметов духовной канцелярии.
Итак, ещё давным-давно лучшие умы Пуссии обратили внимание на такой странный факт: как только в стране происходит какой-то, пусть даже малозначительный катаклизм (революция там, или повальный голод) пуссы реагируют на эти события волнами эмиграции. Прямо в соответствии с законами природы, когда бросил камень в воду – пошли круги, первая волна самая сильная и круг самый большой, вторая – чуть меньше, третья – совсем слабая и так до полного затухания. Причём и в других странах наблюдалась подобная картина. Вспомним Англию, в которой, после некоторых событий, образовалась такая сильная волна эмигрантов, что сумела достичь берегов Америки и даже почти смыла со всего американского континента местное население. Однако в истории Швейцарии, Австрии, Германии и многих других государств никаких эмигрантских волн замечено не было, несмотря ни на какие невзгоды. Приведу в качестве примера случай, произошедший в небольшом немецком городке, чьё название опускаю, чтобы не компрометировать его коммунальную службу. Дорожный асфальт, который обычно драили с мылом и стиральным порошком в два часа ночи, в этот раз подвергли омовению в пять часов утра, когда все добропорядочные граждане Германии спешат на работу (они же не понимают, что на работу можно приходить в 11 или 12 часов дня, либо вообще не ходить), в результате многие появились в своих офисах в мокрых ботинках. Чистых, но мокрых. И хоть бы что! Никто не бросился на вокзал, в аэропорт, с криками: Достало всё! Уезжаю навсегда в Федеративные Штаты Микронезии. Вместо этого немцы мужественно сбегали во время обеденного перерыва в магазин, купили электрические сушилки для обуви, и к окончанию рабочего дня вся Германия вновь щеголяла в сухой обуви. Или вот совсем недавний случай: зимняя олимпиада в России. Зима в городе Сочи, где должны были проходить зимние олимпийские игры, внезапно выдалась малоснежной. Не падает снег и всё тут. Для тех мест – просто аномалия какая-то. Что делают сочинцы, как вы думаете? Некоторые предположат, что несчастные жители несостоявшейся столицы олимпийских игр стали паковать чемоданы и уезжать за море в Турцию и Болгарию, чтобы укрыться там от позора? Отнюдь нет. Привезли искусственный снег, созданный из ваты в знаменитом на весь мир научном центре Сколково, и не дали сорвать главный спортивный праздник всей планеты. Вот это воля!
Крепко задумались тогда лучшие умы Пуссии: что же им делать, как решить задачу тысячелетий и взять под контроль доселе непредсказуемые эмиграционные волны. Наконец один из лучших умов, вероятно самый лучший, предложил провести такой опыт. Взял пачку бумаги, обычной, формата А 4, на пятьсот листов, и подбросил её вверх. А внизу, для наглядности, ведро поставил с отходами жизнедеятельности человека. Пачка, подлетев к самому потолку, рассыпалась на части. Листы бумаги стали кружиться в воздухе и разлетаться по всей квартире, падая, куда придётся: на диван, на телевизор, подоконник, пол. Некоторые, конечно, угодили в ведро, но тут ничего не поделаешь, как известно во время ковровых бомбёжек неохваченных осколками территорий не остаётся. Затем был произведён другой опыт. Всё ту же пачку бумаги скрепили здоровенной канцелярской скрепкой и вновь запустили в воздух. В этот раз пачка не рассыпалась, и нисколько не нарушив первоначального состояния: единая, монолитная, как кирпич, рухнула вертикально вниз. Ухнула в ведро так, что брызги его содержимого разлетелись в разные стороны и зацепили прилегающие территории и даже участников опыта. Но никто не расстроился и не возмутился. Какие мелочи – парочка коричневых пятен на костюме и лице, когда решение вот оно – в ведре плавает. Всего то и нужно: крепко скрепить индивидуумов в одно целое и всё! Чтобы ни туда, ни сюда. Но тут встал вопрос: кто или что станет скрепкой, в объятиях которой листы будут лежать в едином строю, не помышляя о побеге? И это решение было найдено лучшими умами. Родина! Вот она – духовная скрепка: связующая, склеивающая, бросающая в объятия друг друга. Родина – мать! Родина – отец! Люби Родину. Родина – всё, а ты без Родины – ничто. Где родился – там и пригодился! Тут, правда, появились некоторые вопросы. Кто такая мать и кто – отец, ясно всем. Что такое Родина тоже понятно, но уже хуже. Вот уехал молодой специалист с женой в другую страну по контракту электростанцию строить, а там у них ребёнок родился. Вернулись через полгода домой, и живут себе дальше, в своей стране, электростанции возводят. И где у малыша Родина? Где он должен пригодиться? Там, где родился? Или там, куда через полгода свалился? Про любовь тоже не совсем ясно. Вот мужчина дарит женщине цветы, конфеты, разные приятные слова говорит. При этом вокруг него находится много других женщин, но им мужчина конфеты и цветы не дарит. В этом случае, есть все основания подозревать одного конкретного мужчину в любви к одной конкретной женщине. А теперь вспомним Адама и Еву. Адам – единственный мужчина на свете, и Ева – единственная женщина там же. Любили ли они друг друга? Вопрос... Выбора то никакого. Тут хоть люби, хоть не люби, а продолжать род человеческий надо. А теперь представим, что Адам – один, а Ев – пятнадцать. И Адам, вероятно, готов любить всех пятнадцать одновременно, но вот согласятся ли Евы с таким своим неопределённым положением? Не начнут ли конкурировать между собой, сплетничать, плести интриги, ибо каждая, на самом деле, хочет быть единственной и любимой, в крайнем случае – старшей из любимых. Так и с Родиной: необходимость в любви к ней возникает тогда, когда имеются альтернативы, мол, можешь – эту Родину любить, а можешь – другую. И лучшие умы, они на то и лучшие, что понимают: добиться народной любви к себе трудно, кто они такие, чтобы их любили, а вот уговорить каждого отдельно взятого индивидуума любить Родину – проще простого (это же и мать, и отец, и земля с родимыми кипарисами), а мы – при Родине, значит, часть любви к ней и нам перепадёт.
И началось в Пуссии великое скрепление с Родиной. Один конец скрепки – Родине, другой – индивидууму. Вначале пошли добровольцы. С ними было проще, хотя и не без изъянов. Некоторые из индивидуумов так запутались в своей любви, что принялись непонятные поступки совершать. Например, на заднем стекле «Мерседеса» писать: «Спасибо деду за Победу!». Прямо народный сюрреализм какой-то. Одно дело, когда был у деда автомобиль «Победа», дед взял да и подарил машину внуку. Внук на заднем стекле автомобиля «Победа» и написал: «Спасибо деду за Победу». Тут всё ясно. Или, если дед продвинутый и подарил внуку «Мерседес», и внук на заднем стекле Мерседеса пишет: «Спасибо деду за Мерседес» к такому внуку тоже нет никаких вопросов. Но писать на Мерседесе: «Спасибо за Победу…» странно, согласитесь.
Вторую очередь составляли колеблющиеся. Этих нужно было уговаривать, либо припугивать. Работники Федеральной Степлерной Базы, или правильнее сказать, сотрудники, справились и с этой задачей блестяще. Кого у входа в Макдональдс прищучили: «Ешь фастфуд, а не беляш – значит Родину продашь», кого заставили заграничный дворец на тёщу оформить, а тёщу из страны выслать. И пусть следом жена уехала (не может жить без мамы), а за ней и дети (тоже маменькины сынки и дочки) ну, остался индивидуум в одиночестве, ну и что? Всё равно он Родину любит, не бросает, хоть и приходится разрываться на части – жить на два дома: три дня – на Родине, полгода – вне её.
Очень трудно было работать с третьей группой упрямцев, нескреплённых духовными скрепками с лучшими людьми, а через них значит и с Родиной. Но, согласно последним данным Степлерной Базы, на сегодняшний день таких не больше десяти процентов осталось. Значит Победа (не автомобиль) совсем рядом. И никакой враг пуссам не страшен. Потому что мы – едины. Мы – монолит. Кирпич. Пусть даже не летим вверх. Пусть не планируем. Пусть даже падаем. Даже в ведро с….
Добавить комментарий