Подводя итоги

Мы решили опубликовать эту полемическую статью, при том что во многом не разделяем критического пафоса автора в отношении Америки. Первоначально мы думали противопоставить заметкам Альберта Маковоза спокойный и взвешенный ответ по существу его критических замечаний. В итоге пришли к выводу, что каждый читатель сам сумеет - или найти свои возражения для доводов автора, или согласиться с ними.

Редакция журнала ЧАЙКА

Much of the social history of the Western world, over the past three decades, has been a history of replacing what worked with what sounded good. (Thomas Sowell)

Многое в социальной истории Западного мира последних трех десятилетий, это история замены того, что работало на то, что звучало хорошо. (Томас Соуелл)

Справка: Thomas Sowell - черный и не подлежит тесту на политкорректность.

Цель этих заметок дать читателю возможность понять смену моих настроений за 35 лет жизни в Штатах от восхищения до почти полного неприятия. Я думаю, что есть достаточное число эмигрантов из Союза, которые в той или иной мере разделяют мои чувства, как и отдаю себе полный отчет в том, что найдется еще большее число тех, кто видят и чуствуют себя в Америке иначе. Так подсказывает опыт моего общения в кругу многочисленных новоприобретенных друзей. Это лишь канва того, что я хочу сказать. Хочу надеятся, что мне удастся более обьемно осветить наиболее острые моменты моей жизни в Америке в недалеком будущем.

Я эмигрировал в США в 1980 году. Мой маршрут в Союзе был таким: Вильнюс, Литва 1948-1950, Кривой Рог, Украина, 1950-1964, Минск, Беларусь 1964-1978, снова Вильнюс, Литва 1978-1980. С 1980 года живу в Стэмфорде, Коннектикут. По образованию-математик, по профессии-программист. Трое детей от двух браков: дочери – 42 года, сыновьям 21 и 11 лет. Начал работать через два месяца после приезда.

Встречавшие меня в аэропорту JFK совсем свежие эмигранты предупредили: «Никаких разговорах о политике и религии». Мне это показалось несколько неожиданным, но общая эйфория от приезда в Америку отвлекла меня от дальнейших размышлений на эту тему. И по сей день я это предупреждение неуклонно исполнял. Я ни разу не был свидетелем того, чтобы "аборигены" заводили эти разговоры на рабочем месте, а вне работы я с ними практически не общался. Разговоры о политике, культуре в Союзе были неотъемлемым атрибутом любого интеллигентного общения: и на работе, и на кухне. Это делало рабочий день короче и несравненно интересней. Как и отсутствие флирта на рабочем месте, задушенного прошедшей волной "seхual harassment", сделало работу уже совсем скучным делом. Пусть и хорошо оплачиваемым. Постепенно я также осознал, что, если у тебя есть свое мнение, не совпадающее с мнением большинства, то ты "opinionated", термин, имеющий откровенно негативный характер. Как и если ты пытаешься, даже в очень мягкой форме, отстоять свою позицию, то ты "aggressive" с тем же негативным оттенком значения. Так установилась форма тотальной "мягкой" цензуры под названием «политкорректность». Люди на всех уровнях социальной лестницы теряли свою работу, высказывая свое отношение к разным и далеко неоднозначным явлениям. Как например, к однополым бракам. Ну, а если сказать что-нибудь не восторженное о противопложной расе (т.е. черной, о белой можно) - кара будет беспощадной. Нужны примеры?

По приезде я считал, что самые интеллигентные люди в Америке - это продавцы (sales people). По манере одеваться, галантности, дружелюбию и отличному английскому. В результате я купил страховку жизни для здорового семилетнего ребенка, как и сделал много других столь же диких покупок. Я также пришел к выводу, что выражение "will be in touch" это вовсе не обещание, а простая "галантность". И отучился хватать собеседника за пуговицу при словах "How are you?". Правда, восклицать с притворным радушием "Hi, Kevin!" я так и не научился.

Так уж получилось, что моим первым боссом, с которым я работал почти 15 лет и который в один день удвоил мою зарплату через 4 месяца после начала моей работы, оказался человек исключительный, из числа американской аристократии. На мое первое интервью он самолично приехал ко мне домой, и мы разговаривали под шум оконного кондиционера. Общение с ним дало мне, как дальнейшая моя карьера показала, абсолютно ложное представление о реальном корпоративном положении трудящихся. Впрочем, и времена были другие. Ложным в оценке действительности, как дальнейшая ассимиляция показала, было и время Рейгана, особенно на фоне кремлевских маразматиков 70-80 годов. Но опять-таки, частная жизнь была насыщена установлением новых дружеских отношений, путешествиями по стране и за рубеж в безвизовом режиме. В общем и целом - жизнь удалась.

You can’t make a weak man strong by making a strong man weak” (Abraham Lincoln)

Нельзя сделать слабого сильным делая сильного слабым. (Авраам Линкольн)

Дочь посещала частную еврейскую школу, человеком была ответственным, училась отлично. Необходимости знакомиться с постановкой образования у меня не было. Думаю, что если бы я в те годы и стал в это вникать, то, видимо, больших изьянов не обнаружил бы. Сыновья же оказались людьми безответственными, хотя и очень способными. Но, видимо, 20 лет прошедшие с 1980 до 1999 года, нанесли серьезный урон делу народного образования в Стэмфорде, одном из очень дорогих и, предположительно, хороших городов Америки. То, что я увидел, не могло оставить меня равнодушным. Орентированная на дебилов программа обучения (в первую очередь по точным наукам), отсутствие оценок в начальной, а с недавнего времени и в "средней" школах - не дай бог расстроить хрупкий детский организм! А на самом деле, с целью скрыть факт, что "социально обделенные" не дотягивают до необходимого интеллектуального уровня. Атмосфера «чиерлидерства» в классе, развращающая наших детей, делающая их нетерпимыми к любой критике, соединение в одном классе детей с очевидной, радикальной разницей в уровне подготовки и среде обитания. Домашние задания на 10-15 минут. Мало того, что я, как домовладелец, плачу городкие налоги (из которых составляется бюджет городских школ) и тем самым оплачиваю образование детей, родители которых находятся на содержании государства, так еще и за мой счет детей из "неблагополучных" районов города везут через весь город в нашу школу, находящуюся в "благополучном" районе. Я искренне не против того, чтобы в школах "неблагополучных" районов классы были меньше и подбирали лучших учителей за деньги, сэкономленные на транспорте. Не говоря уже о том, что эти поездки отнимают, по меньшей мере, час у этих детей. Но попрубуйте заикнуться об этой идее. Задумайтесь над этим.

Частые вызовы в школу по поводу проблем с поведением старшего сына, а также регуляные teacher-parent conferences, да и просто знакомство с учителями, позволило нарисовать довольно неутешительную картину качеств людей, которым мы доверяем самое дорогое, что у нас есть. В массе своей - какие то унылые, усталые люди. Когда в 3-м классе я первый раз пришел на родительское собрание в школе и увидел учительницу, мне стало дурно. Учительница, дама неопределенного возраста, с многократно проколотыми ушами и ноздрями, не способная без кривляний произнести двух слов! И с этим человеком мой сын должен общаться целый день. Вернувшись домой, позвонил моей знакомой (русской), учительнице старших классов в соседнем городе. Что делать???! Она: «Сиди, помочь не поможешь, а навредишь -100%».

Так уж получилось, что в 5-м классе у моих ребят была одна и та же учительница, заметно отличная от остальных. Хотя бы тем, что она была Doctor of Education, да и в целом у нее была выработана особая форма организации класса. Десять лет тому назад ей позволили отобрать в класс способных детей из 4-х классов школы, что, разумеется, сыграло на пользу детей (и страны в целом). Когда же через 10 лет мой младший попал в ее класс, такую роскошь, как отбор способных детей, ей уже не позволили. В результате, в одном классе оказались дети разного уровня подготовки. И поэтому ей пришлось внутри класса разделить детей по цветам (упаси бог - кожи!): зеленые, голубые, фиолетовые - по каждому из предметов. Тем самым утраивалась ее нагрузка, поскольку детям нужно было готовить три домашних задания; а как она могла учить три «потока» в одном классе, для меня остается загадкой.

Стоит ли удивляться, что на моем последнем месте работы из 70 человек IT персонала, 4/5 были индусы, несколько русских (в главных ролях) и китайцев - и ни одного коренного американца!

Несколько лет тому назад одна моя знакомая в Стэмфорде организовала группу озабоченных русских родителей (куда и я ненароком был тоже зачислен) с намерением надавить на Board of Education, чтобы ввести в Стэмфордских школах передовую Сингапурскую (!) систему преподавания математики взамен отечественной Common Core. Я, к этому времени хорошо знакомый с Board of Education, был скептически настроен по поводу успеха этого мероприятия. Основным аргументом оргкомитета был факт, что Сингапурская система была с успехом принята в школах Вэстпорта и Вилтона (это города миллионеров). Моим контраргументом был факт, что демографическая картина в этих городах существенно отлична от Стэмфорда. Недавно встретил мою знакомую, поинтересовался как дела. Говорит: все нормально. Спрашиваю: что, неужели удалось протащить? Нет, говорит, мы переехали в Вэстпорт.

Неудивительно, что 50% Силиконовой долины - это "русские" или дети "русских", что 85% новых Старт-апов это опять новые эмигранты или их дети.

Смена правительств – Буш старший, Клинтон, Буш младший и сопутствующие им дебаты - казались мне делом скучным, национальные новостные телевизионные программы, зацикленные на Америке, были исключительно и причудливо глупы и по тематике, и по освещению каких-то незначительных событий. Мелкие скандалы, сопровождавшие правление этой троицы были мне мало интересны, как и сами личности. Затем все больше и больше опережающими темпами на телевидении стали появляться лица, отражающие быстро изменяющийся демографический ландшафт страны. Появились бойкие, резкие, наглые молодые люди, отражающие быстро изменяющийся культурный ландшафт страны. В конце концов появились и подонки типа Ала Шарптона и Джэси Джексона. Сколько раз, смотря эти передачи, я задавал себе вопрос: как надо не уважать свой народ, с каким презрением к нему относиться, чтобы каждый день выливать с экрана эти помои. Не замечал ни разу, чтобы кто-то возмутился.

Картина стала резко меняться с появлением Горбачева в России, с "гласностью", с развалом СССР и Интернетом. Когда дверь в Союз слегка проткрылась, я поехал туда как раз в дни неудавшегося мятежа 1991 (Вильнюс-Минск-Ленинград). Провал мятежа встретил на Дворцовой площади в Ленинграде. Был рад видеть возбужденные лица моих бывших соотечествинников. Кстати, это был первый раз, что я был в России (если не считать семейных поездок в Крым, до того как его отдали Украине). Второй раз я был в России в 1993 году и, находясь в Москве, был госпитализирован и прооперирован с прободением язвы в Боткинской больнице в Москве. И как раз в том отделении, куда привезли Ленина после покушения на него, о чем свидетельствовала мемориальная доска, под которой я курил. В 2007 году у меня нашли рак легких, я был оперативно оперирован, 1-я стадия, химии и радиации не потребовалось. Но легкие были крепко изношены (энфизема). Я проработал еще год и вынужден был выйти на инвалидность. С тех пор я был многократо госпитализирован в единственном в нашем городе госпитале. С каждым разом стал замечать, что персонал - и сестры и врачи - очень быстро темнеют. Соответственно, и качество ухода стало на уровне слаборазвитых стран. Вызвать сестру, допроситься, чтобы тебе что-то дали или сделали, стало практически невозможно. Только тогда, когда меня кто-нибудь навещал, мне удавалось чего-нибудь добиться. Так, последний раз, в январе этого года, когда я попал в госпиталь, я привез с собой балон с кислородом (на котором я нахожусь 24/7 уже два года). К нему подключен короткий шланг, метр-полтора длиной. Этот шланг они подключили к своей системе кислородной подачи, когда я лежал в Emergency. Через пять часов меня, наконец, определили в палату с тем же шлангом. Я попросил моего темнокожего мед-брата дать мне длинный шланг, чтобы я мог свободно дойти до туалета. У него вскоре началась пересменка, шланга я не увидел. Пришла новая темнокожая сестричка. Попросил ее. С тем же результатом. Слава богу, что у меня был мой баллон и я мог встать, отсоединить шанг от трубопровода, подсоединить к баллону и потом сделать все в обратном порядке. Только когда на следующий день меня навестила знакомая, мне удалось добиться, чтобы мне принесли длинный шланг. Это лишь маленький и самый свежий пример. И дело даже не в цвете кожи персонала: просто его общая культура резко понизилась. Но это характерно не только для медицины. В предыдущий раз, когда я был доставлен в госпиталь, из пяти врачей (!) которые принимали участие в моем лечении, четверо были черные и только одна - индуска. О сестрах и так должно быть все ясно. Хотя и была пара филиппинок. Приходящие врачи, почти все время разные, видят тебя в первый раз и потому ты должен кратко и четко сформулировать, почему ты здесь и на что жалуешься. При этом они разве что не дрыгают ногами, настолько ты их не интересуешь. Прочитать твою историю болезни у них, разумеется, времени нет. С некоторых пор твой терапевт навестить тебя в госпитале уже не может. Вместо него есть новая должность-hospitologist, т.е посредник между больным и терапевтом. Я вынужден был бежать, не хотелось кончать свои дни в этом месте. Но состояние мое не улучшалось, и я позвонил своему терапевту: что делать? Он посоветовел мне ехать в соседний город – Гринвич - один из богатейших городов Америки. Что я и сделал. Что я могу сказать? День и ночь во всех смыслах этого сравнения. Надолго ли? С преобразованием медицины в стране евреи перестали идти в доктора. Не верите? Возьмите "Yellow Pages" 20-летней давности и нынешние, сравните..

Как заметила одна моя знакомая: люди стали меньше улыбаться... К чему бы это?

Я уверен, что экономическую коррупцию можно в целом искоренить введением эффективного законодательства и созданием нетерпимого отношения к ней в обществе. Духовная же коррупция в Америке, как наш советский опыт подсказывает, искореняется намного более болезненно и совсем другой ценой.

Я серьезно болен, вряд ли успею узнать...

Абсолютно чужая страна, абсолютно чужие люди, абсолютно чужая (нет - чуждая) культура.