Поводом для написания этого эссе послужила прочитанная мною книга Льва Бердникова «Евреи государства Российского»[1]. Это объемистый труд с большим количеством биографий представителей еврейского племени, которые остались в истории России. Биографии некоторых, например, вице-канцлера Петра Первого Петра Шафирова или лейб-медика Анны Иоанновны Антонио Санчеса, поистине уникальны.
Да, эти удивительные личности были приближены к трону, хотя в итоге не избежали опалы. Но вот вопрос: есть ли какая-то логика во всех этих занимательных биографиях? Можно ли проследить по ним какие-то закономерности в отношениях российских властей с еврейским племенем и наоборот – евреев с российскими властями? На этот вопрос автор не отвечал.
Мне захотелось проследить направление движения одних к другим. Совпадал вектор этого движения или нет? В одну ли сторону они двигались? Об этом и будет мое эссе. Прошу прощения у читателей за некоторую схематичность, продиктованную желанием быть краткой.
Солженицын назвал свою книгу «Двести лет вместе». Действительно, евреи появились на территории Российской империи в ХУIII веке, в царствование Ектерины Второй, вместе с присоединенными землями Царства Польского. До этого русские цари и царицы предпочитали, чтобы евреев, исповедовавших иудаизм, в стране не было. Если же они каким-то образом просачивались, то житье у них было неспокойное. В 1727 году Екатериной Первой, супругой Петра Первого, был издан указ об изгнании евреев, отказавшихся принять христианство. Через пятнадцать лет дочь Петра Елизавета этот указ подтвердила. Но в 1772 году в результате первого раздела Польши (а примерно через двадцать лет последуют еще два) к России присоединились земли, на которых с большой плотностью проживало еврейское население. Россия получила неожиданный «подарок». Такой же неожиданный «подарок» получили и евреи.
Стало быть, «указ об изгнании» потерял свою силу.
Упорядочить этот вопрос взялась Екатерина Вторая. Ее указом в 1791 года определялась территория, где еврейскому населению дозволялось жительствовать и заниматься промыслом. Впоследствии места дозволенного еврейского проживания стали именоваться «чертой оседлости».
Итак, получается, что с самого первого соприкосновения с Россией евреи были лишены права свободного местожительства. На это мне могут возразить, что таким же было положение крепостных крестьян, исконных жителей России, прикрепленных к определенному месту, к одному хозяину-помещику. Верно, не буду спорить. Зато под влиянием знаменитого юдофила, светлейшего князя Потемкина, Екатерина «впервые формально провозгласила, что евреи наделены всеми правами их сословия и что дискриминация их на основе религии или происхождения является незаконной»[2]. В этом смысле Россия при Екатерине Второй шла впереди других европейских держав. Но продолжалось это, увы, недолго.
Вот некоторые данные:
Во Франции евреи получили равные с другими гражданами права в 1791 году, в годы Великой Французской революции.
В Голландии – в 1796 году.
В Англии – в 1826 году.
В Австрии – в 1867 году.
В Германии – в 1871 году.
В Швейцарии - - в 1874 году.
Мы видим, что Россия не была одинока в своей дискриминации еврейского населения.
В ХУIII веке в Германии родилось течение, называемое Хаскала, – Еврейское Просвещение, отцом этого течения считают Моисея Мендельсона (1729-1786). Будучи правоверным иудеем, Моисей (именно с этого премудрого горбуна Лессинг писал своего «Натана Мудрого») призывал единоверцев покинуть гетто, стать ближе к немецому обществу и европейскому этикету, кроме Талмуда, изучать европейские языки и естественные науки. Тора, переведенная им на немецкий, превратилась для множества его соплеменников, прежде владевших только идишем и ивритом, в учебник немецкого языка, способствовала их адаптации среди немцев. Сам того не желая, Моисей открыл для своих единоверцев дорогу к христианству, не случайно четверо из его шестерых детей приняли крещение. Хаскала нашла последователей и в России. Ее центром стал город Шклов.
Такие герои книги Льва Бердникова, как Нота Ноткин (? -1804), участвовавший вместе с русскими законотворцами в создании «Положения о евреях» (1804), купец Абрам Перетц, прекрасно говоривший по-русски и по-немецки, разорившийся на поставках продовольствия русской армии во время войны с Наполеоном, Лев Невахович (1776-1831), написавший «Вопль дщери иудейской», первое произведение еврея на русском языке, Абрам Соломонов (1778- ?), ратовавший в книге «Мысли Израильтянина» за сближение евреев с русскими, были провозвестниками новых процессов, совершавшихся внутри еврейских общин.
Процессы эти можно обозначить словом «русификация». Трое из названных – Ноткин, Перетц и Невахович - переходят из иудаизма в лютеранство, что способствует их карьерному продвижению. Еще более показательна судьба «ученого еврея» Леона Мандельштама (1819- 1889), двоюродного дедушки поэта Осипа Мандельштама. Леон поступил в Московский, а затем в Петербургский университет по протекции самого министра просвещения при Николае Первом Сергея Уварова, взявшего курс на «сближение» еврейской нации с христианским населением и ее «коренное преобразование».
«Преобразование» осуществлялось разными путями. Как раз в царствование Николая Первого еврейских детей начали забирать в кантонисты. Вот свидетельство Александра Герцена, в 1835 году, по дороге в Вятку, встретившего такой «отряд» под началом офицера.
-Кого и куда везёте?
- Видите, набрали ораву проклятых жиденят с восьми, десятилетнего возраста. Во флот, что ли, набирают – не знаю. Сначала, было, их велели гнать в Пермь, да вышла перемена: гоним в Казань. Я их принял верст за сто. Офицер, что сдавал, говорил: беда, да и только. Треть осталась на дороге (и офицер показал пальцем на землю). Половина не дойдет до назначения, – прибавил он.
- Повальные болезни, что ли? – спросил я, потрясённый до внутренности.
- Нет, не то, что повальные, а так мрут, как мухи. Жиденок, знаете, этакий чахлый, тщедушный, не привык часов десять месить грязь да есть сухари, – опять чужие люди, ни отца, ни матери, ни баловства. Ну, покашляет, да и в “Могилев”… Эй ты, служба! Вели мелюзгу собирать!...»
Маленьких кантонистов насильственно крестили. В книге Бердникова, со ссылкой на американского историка М. Станиславского, приводятся такие цифры. Из 70 тысяч евреев, взятых в царскую армию в 1827-1855 гг., 25 тысяч человек были вынуждены принять православие, по другим сведениям, крещение приняли 33 тысячи иудеев[3].
С другой стороны, молодые, желающие заявить о себе, жители еврейских местечек сами стремились воспринять русскую культуру и русский язык, видя в них способ вырваться из скудной и нищей жизни в гетто на просторы европейской культуры. Можно сказать, что идеи Еврейского Просвещения в это время имели ту же направленность, что и усилия министра Уварова.
С одной поправкой. Еврейское Просвещение не звало к разрыву с национальной идентичностью и к принятию христианства, чего в конечном счете добивалось правительство в своих попытках решить «еврейский вопрос»[4]. Попытки эти продолжались и даже усилились в следующее царствование, при императоре Александре Втором.
На судьбе Павла Васильевича Шейна (1826-1900), фольклориста, собирателя русских и белорусских песен, легко проследить, насколько успешна может быть подобная попытка, когда вектор движения государства и личности совпадает. Еврейский мальчик-инвалид, передвигавшийся на костылях, только к 17 годам овладевший русским языком, Ноах –Павел был бесконечно благодарен российским врачам, даром лечившим его в больнице, русским людям, его жалевшим, русской культуре, дававшей силы для победы над недугом. В итоге в 22 года он крестился в православие и впоследствии полностью отошел от еврейских корней, от иврита и идиша, став собирателем русских народных песен и рьяным славянофилом. За свою собирательскую деятельность Павел Шейн получает Уваровскую премию.
В то же время его соплеменник, хотя уже не единоверец, великий пейзажист Исаак Левитан два раза (в 1879 и в 1892) вынужден был скрываться от властей, «зачищавших» Москву от евреев: в «древней столице» таким, как он, жить не полагалось.
По указу 1891 года из Москвы были выселены евреи-ремесленники и мелкие купцы вместе со своими семьями «по месту их бывшего проживания» в черте оседлости. Всего было выслано 20 тыс. евреев, многие из них жили в столице по 30-40 лет и уже забыли про свою «местечковую родину». Но эта бесчеловечная акция воспоследовала уже в царствование Александра Третьего.[5]
Еврею, чтобы поступить на службу, было необходимо принять крещение. В других европейских странах также требовалось крещение для службы в государственных учреждениях. Мы знаем, что Генрих Гейне в 1825 году принял крещение, чтобы получить в Берлинском университете диплом доктора философии. Осенью 2012 года на конференции «Россия и Германия» в Москве в докладе Готфрида Кратца я услышала, что первого переводчика тургеневской «Аси» Генриха Ноэ не брали на работу в баварскую библиотеку, подозревая на основе фамилии, что он еврей. Это было в 1840-1850-х гг. Так что Россия не была здесь исключением.
Однако далеко не все евреи спешили принять крещение, чтобы сделать карьеру в российском обществе. Известно, например, что художник Леонид Пастернак, отец поэта и потомок известного еврейского теолога из Испании Исаака Абарбанеля, отказался от предложения князя Львова креститься и стать преподавателем Московского Училища живописи, ваяния и зодчества. В конце концов он получил это место (1894 год), не изменив иудаизму.
Но процесс культурной ассимиляции бесспорно происходил. В книге Евгении Ивановой «Чуковский и Жаботинский»[6] приводится интереснейшая полемика между молодым петербургским критиком Чуковским и его оппонентами-евреями.
На доводы Чуковского (статья «Евреи и русская литература», 1908) , что евреям нужно заниматься не русской литературой, а своей, еврейской[7], В. Г. Тан ответил так: «...назло «Новому времени» и не во гнев К. Чуковскому я еврей и также русский. Я не могу отказаться от своей двойственной природы. Поскольку я еврей и поскольку русский, я и сам не знаю. Если хотите узнать, вырежьте сердце и взвесьте. Не знаю, каким языком я пишу, плохим или хорошим, но этот язык – мой родной язык. Другого у меня нет... Русская литература – это моя родина. Я не уйду из нее никуда до последнего издыхания».
И так могли сказать многие его соплеменники, чья ассимилияция в русской культуре зашла так далеко, что они чувствовали ее своей. Впоследствии точно то же самое могли сказать мы, советские евреи.
Александр Второй, принявший власть после Николая Первого, вошел в историю как царь Освободитель, так как в его царствование было покончено с крепостным правом. При этом крестьяне все равно были прикреплены к своему наделу, то есть у них, как и у евреев, не было свободы перемещения.
Некоторые склонны преувеличивать заслуги наследника Николая Первого в решении еврейского вопроса.
Скажу так. С новым царем, получившим страну, униженную поражением в Крымской войне, с назревающим бунтом крепостных крестьян, многие связывали надежды на общую либерализацию российской жизни. Она действительно произошла, был предпринят ряд реформ. Но были они осторожны и непоследовательны.
Такой же непоследовательной была политика царя в отношении евреев. Да, какие-то их категории получили право на проживание в столицах, на занятие государственных должностей, на получение «светского» образования, но основное еврейское население было по-прежнему прикреплено к черте оседлости, не имело права владеть землей, платило два дополнительных налога в сравнении с «коренным» населением, было обязано поставлять больше рекрутов в царскую армию, чем русские крестьяне, подвергалось религиозной и национальной дискриминации.
При всем при том у многих евреев возникла эйфория, местечковый застой был потревожен свежими веяниями.
Вот как говорит об этом времени один из персонажей русско-еврейской писательницы, чья молодость пришлась на годы «реформ», Рашели Хин-Гольдовской: «Точно луч света прорвался в законопаченную тюрьму... Взрослые, часто пожилые люди, просидевшие всю жизнь над талмудом, бросали семьи, выпутывались из таинственного лабиринта средневековой схоластики и бежали учиться чужой живой науке, чужому языку, в страстной надежде, что этот язык, эта наука приобщит их, вековых отверженников и пасынков судьбы, к общему человеческому хору». Ходили слухи , что Александр Второй отменит черту оседлости, сделает евреев равноправными гражданами. Вот когда гипотетически ожидаемое направление государственной политики совпало с чаяниями еврейского населения. В Российской истории это случилось потом еще только раз, после февральской революции 1917 года.
Два предшествующих революции царствования (имею в виду Александра Третьего и Николая Первого) отличались абсолютно недружественной и даже репрессивной политикой по отношению к евреям.
После гибели Александра Второго от руки революционера-народовольца (не еврея!) в 1881 году в южных губерниях России прошли погромы, направленные против еврейского населения, причем погромщики ощущали поддержку властей, как местных, так и общероссийских . Это были первые масштабные погромы в России. Русское слово «погром» с этого времени вошло в другие европейские языки.
Следствием погромов было начавшееся бегство евреев из российских юго-западных губерний - в основном в Америку и в Палестину.
В 1880-е гг. , если воспользоваться строчкой Блока, «Победоносцев над Россией простер совиные крыла». Ставший впоследствии Обер-прокурором Синода, близкий к царской семье политический и церковный деятель Константин Победоносцев призывал нового царя «...покончить разом именно теперь все разговоры о свободе печати, о своеволии сходок, о представительном собрании».
Для царизма евреи были, как и революционеры, возмутителями спокойствия. Впоследствии фашисты объединили «евреев и коммунистов», считая их главными своими врагами, подлежащими уничтожению. В России Александра Третьего, а после и его преемника, «евреи» и их религия, были признаны «враждебными» русскому народу и православию, против них принимались все новые дискриминационные законы.
По «Временным правилам» (1882, 1886)[8] была установлена процентная норма для приема евреев в гимназии и высшие учебные заведения. В черте оседлости – 10% от всех учеников, в остальной России – 5% , в столицах – 3%.
По этим же правилам - «временные», они были отменены только после февральской революции 1917 года - евреям запрещалось селиться в сельской местности, приобретать недвижимое имущество вне черты оседлости, арендовать землю, торговать в воскресенье и христианские праздники. Позднее евреям было запрещено «переезжать из одной деревни в другую». Сейчас уже трудно понять, с чем боролись власти этими мерами. С еврейской торговлей? С «нехорошим» еврейским влиянием на крестьян?
Негласно был приостановлен прием евреев на государственную службу, в армии не допускалось их производство в офицеры, их перестали зачислять в присяжные поверенные, они лишились права участвовать в органах местного самоуправления. Были и обоснования, естественно, секретные. Например, отлучение от судебно-юридической карьеры объяснялось «низкими моральными качествами евреев», отстранение от участия в выборах городского самоуправления – «вредным влиянием еврейского элемента».
Ответом на дискриминационные меры, на унижения, на невозможность получить образование и работу были уход в еврейский национализм, участие в революционном движении, эмиграция. После погромов, последовавших за «первой русской революцией» 1905 года, пользующийся мировой известностью писатель Шолом-Алейхем, живший тогда в Одессе, эмигрировал с семьей в Швейцарию (а затем в Германию и США). В Россию он больше не возвращался.
При этом к концу 19-го века «еврейский элемент» в русской культуре – литературе, музыке, изобразительном искусстве - становится все более ощутимым. Несмотря на сопротивление властей, всеми силами препятствующих их социализации, растет число ассимилированных в русской культуре евреев. И это вызывало раздражение, порой даже у таких писателей, как Куприн. Автор «Жидовки» и «Гамбринуса» в 1909 году в сердцах писал в письме к Ф. Д. Батюшкову: «...оттого во всем творческом у него (еврея, - И. Ч. ) работа второго сорта...» или: «.. не трогайте нашего языка (имеются в виду евреи, - И.Ч.), который вам чужд...».[9]
Очень мало случаев, когда представители русской интеллигенции громко выступали за равноправие евреев. Попробую найти этому объяснение.
К концу 19-века Россия оставалась единственной страной среди европейских, где еврейское население было существенно ограничено в правах в сравнении с коренным населением. Вместе с тем, и коренное население России – русские крестьяне, и жители национальных окраин - испытывали на себе гнет сословной самодержавно-помещичьей власти. Крестьяне на рубеже 19-20-го веков постоянно бунтовали из-за нерешенного «аграрного вопроса». Население национальных окраин подвергалось двойному гнету – своих богатеев и имперских чиновников.
Если говорить о национальной культуре и языке разных народов и народностей, то здесь шел двойной процесс. С одной стороны, национальная интеллигенция тянулась к русской культуре и языку, дававшим возможность выйти на просторы мировой культуры.
Занимаясь грузинской поэзией, я столкнулась с тем, что среди грузинской молодежи во второй половине 19-го века существовало движение «Тергдалеули», что в переводе означает «испившие воду Терека», иначе - «побывавшие в России». Эти молодые грузинские «шестидесятники», такие как Илья Чавчавадзе, учившиеся в российских университетах, впитали идеи русских социал-демократов; с другой стороны, они боролись против русификации, против запретов использовать родной язык. Все нации, кроме титульной, в государственных документах Российской империи официально именовались «инородцами». Национальные религии были под подозрением. Так что движение за права евреев было частью общего движения всех народов, населяющих страну, за демократизацию жизни, за равноправие и за свободу.
Печально, но именно в России в 20-м веке проходил процесс, пахнущий средневековьем, - дело Бейлиса. 37-летнего жителя Киева, рабочего кирпичного завода Менахема Менделя Бейлиса обвинили в том, в чем изуверы облыжно обвиняли евреев в период Средневековья в разных местах Европы, - в «ритуальном убийстве».[10] Вдумаемся: этот чудовищный эпохальный процесс закончился перед Первой мировой войной, в 1913 году!
Мне скажут, что во Франции примерно в это время (1906 год) закончилось антисемитское дело Дрейфуса – и, кстати, тоже полным оправданием обвиняемого. Но все же дело Дрейфуса не было связано с «кровавым наветом», обвинением, которое выдвигалось в расчете на самые темные варварские инстинкты населения.
Манифест 17 октября 1905 года, вырванный у царя беспрерывной народной смутой, практически даровал России конституцию, а с нею и равноправие для евреев. Однако этого не случилось, наоборот, 1903-1906 гг. отличались страшными кровавыми погромами, подготовленными властями вкупе с черносотенцами.
Когда в 1906 году Петр Столыпин представил на рассмотрение царя несколько законов, отменяющих ограничения для еврейского населения, Николай Второй отвечал так: «... внутренний голос все настойчивее твердит мне, чтобы я не брал этого решения на себя...». В своем предубеждении против евреев последний царь был похож и на отца, и на прадеда. Николай Первый не был внутренне убежден, что у евреев не существует ритуала, связанного с употреблением крови христианских младенцев, он считал, что «между евреями существуют изуверы или раскольники, которые христианскую кровь считают нужною для своих обрядов».[11]
Если так считал царь, то что говорить о необразованной темной массе населения.
И Николай Первый, и Николай Второй были самодержцами, их «внутренний голос» зачастую диктовал им политические решения, чаще всего был он направлен против евреев.
Любопытный материал по интересующей нас теме приводит Григорий Нискеров.
Во время Первой мировой войны снова стал муссироваться вопрос о «еврейском равноправии» в связи с поражениями русской армии и необходимостью получения субсидий от банкиров-евреев. Вот цитата из выступления министра транспорта Рухлова на заседании Совета министров в августе 1915 года: «В сущности говоря, допущение евреев к свободному жительству, хотя бы только в городах за чертою оседлости, является коренным и бесповоротным изменением исторически сложившегося законодательства, имеющего целью оградить русское достояние от еврейских захватов, а русский народ – от разлагающего вляния еврейского соседства». Ему вторит председатель совета министров И. Л. Горемыкин: «Я тоже привык отождествлять русскую революцию с евреями, но... Нельзя одновременно вести две войны – с германцами и с евреями. Это непосильно даже для такой могучей страны, как Россия».[12]
Получается, что до самой февральской революции, свергнувшей самодержавие, политика властей в еврейском вопросе шла вразрез с ожиданиями еврейского населения. Евреи воспринимались членами правительства, как «враги». Вектор движения тех и других катастрофически не совпадал.
Накануне Первой мировой войны в Российской империи проживало 5,5 млн. евреев. В США – 2,5 млн. В период между 1881 и 1914 годом свыше 2,5 млн. евреев покинули насиженные места в Восточной Европе, спасаясь от дискриминации и погромов; 2 млн. из них переселились в Америку.[13]
Довольно часто можно слышать, что «революцию» в Россию принесли евреи или совершили они же. Вот и министр Горемыкин «привык отождествлять революцию с евреями». Не следует однако путать причины со следствием. Своими дискриминационными законами самодержавная власть подталкивала еврейскую молодежь, которой было тесно в патриархальных местечках, на путь борьбы. Точно так же, как евреи, на этот путь вступали грузины, армяне, поляки латыши; таким же образом ряды протестантов пополняли коренные русские, недовольные положением в стране. Причина революции одна – неспособность или нежелание власти прислушаться к голосу народа, узнать и удовлетворить его нужды, а также силовое решение проблем, репрессии вместо необходимых реформ.
Февральская революция 1917 года уничтожила черту оседлости, уравняла в правах все народы, населявшие страну. Можно сказать, что впервые (если не считать короткий период при Екатерине Второй) евреи получили такие же права, что и «коренное» население. Впервые они ощутили, что власть для них не мачеха, а мать.
Послереволюционное время характеризуется небывалым всплеском творческих сил ощутившего себя свободным народа. Многочисленные художники, музыканты, литераторы, ученые, дипломаты, вышедшие из еврейского племени, – были порождением революции и хотели ей служить. К сожалению, террор и репрессии помешали этому небывалому выплеску буйной творческой энергии, результату катаклизма мирового масштаба; они оборвали жизни многих творцов, далеко не только евреев...
Советский Союз после захвата власти Гитлером (1933) становится страной, привлекательной для евреев всего мира. В условиях, когда государства Запада и США фактически отдали евреев головой их потенциальным убийцам, люди бежали от преследований из фашистской Германии и Австрии в СССР. Прискорбно, что многие из тогдашних эмигрантов затем были расстреляны или погибли в сталинских лагерях.
Во время войны Советская страна также была маяком для евреев, так как возглавляла коалицию государств, сражавшихся с их главным врагом - Гитлером-Аманом, провозгласившим своей целью «окончательное решение еврейского вопроса». О том, каким способом этот вопрос решался, свидетельствовали печи Майданека и Треблинки. Сегодня я говорю своим детям, что их бы не было, как не было бы моих родителей и меня, если бы ни тогдашняя Победа. Мой отец за нее воевал, как тысячи советских евреев.
С некоторых пор стало модно говорить, что прошедшая война была выиграна с помощью «заградотрядов», что «добровольцев» на ней не было, всех к мобилизации принуждали. На последнее я отвечаю: «Это неправда, мой 18-летний отец, только-только окончивший школу в Харькове, был добровольцем». А вообще процент добровольцев среди евреев был выше, чем среди других народов, - 27%. И евреям было за что на ней сражаться без пулеметов в спину и без заградотрядов. А еще мне представляется, что и все прочие граждане страны совсем не жаждали отдать фашистам свою родину, свою свободу, свой дом и свою семью и стать рабами при хозяевах-арийцах.
Удивительно, но фашистская расовая теория оказалась прилипчивой - на территории послевоенной Советской страны расцвел «расовый антисемитизм». Евреи теперь подвергались дискриминации точно как в Третьем рейхе – не вследствие своего иудейского вероисповедания, а просто за то, что они евреи. Именно после войны в целях утверждения идеи русского патриотизма и великодержавности, когда вновь потребовался «внутренний враг», против евреев были развязаны две политические кампании – «борьба с безродными космополитами» и «дело врачей–вредителей». Нужно сказать, что в годы войны «расовый» подход был испробован на малых народах Кавказа – карачаевцах, чеченцах, ингушах... а также на калмыках, которых выселяли с насиженных мест под предлогом их – тотального – «сотрудничества с фашистами».
Во время так называемого «дела врачей» (1948-1953) среди евреев ходили слухи о грядущей «депортации», власти во главе со Сталиным действительно собирались, инсценировав «народное возмущение» против евреев, устроить на Красной площади показательную казнь главных обвиняемых, а затем сослать «виновный народ» в Сибирь или Казахстан (говорили, что и на Дальний Восток, и на Крайний Север).
Моя мама, в те годы работавшая в медицинском учреждении, лишилась работы. Папа потерял работу раньше, во время развернувшейся в послевоенные годы широкой кампании против «безродных космополитов» (1947-1953). Трудно поверить, что в те времена на партсобраниях еще пели «Интернационал». Только слепой мог не видеть далекий от интернационального антисемитский характер того, что происходило. В прессе разоблачались «низкопоклонники перед Западом», носящие еврейские фамилии, их еврейские имена и отчества, часто скрытые за псевдонимами, с торжеством раскрывались к радости и потехе обывателей. Наконец-то до этих «жидов» добрались! Кстати сказать, сталинское определение нации, где она связывалась с местом проживания и языком, наперекор очевидности лишала понятие «еврейская нация» права на существование.
Только смерть Сталина, еще одного Амана нашего времени, 5 марта 1953 года спасла еврейское население от депортации и неминуемой гибели.
В послевоенное время были последовательно закрыты еврейские школы, музеи, театры... В страшную ночь на 12 августа 1952 года были казнены крупнейшие еврейские поэты, пишущие на идише: Перец Маркиш, Давид Бергельсон, Ицик Фефер, Лев Квитко, Давид Гофштейн, актер Вениамин Зускин. За четыре года до этого, 12 января 1948 года, в Минске, по прямому приказу Сталина, был убит выдающийся актер Еврейского (и не только Еврейского) театра, общественный деятель Соломон Михоэлс.
Удивительно, что «космополитами» и «буржуазными националистами» (последнее выражение было употреблено в газетном некрологе в отношении Михоэлса) называли тех, кто по сути был уже ассимилированным русским. Евреи Советской страны, взять хотя бы моих родителей, не знали идиша, не говоря об иврите, плохо разбирались в религиозной и национальной еврейской символике, слабо представляли себе историю евреев, в их домах, как и в домах обычных советских людей, не было Священного писания - Торы или Библии...
Однако власть не давала им забыть про их еврейство, «пятый пункт» паспорта, говорящий о национальности, был в еврейских семьях постоянной темой забот и невеселых анекдотов. Он осложнял и без того тяжелую жизнь. В некоторых семьях искали возможностей, чтобы дети и внуки носили русскую фамилию или были записаны русскими, а также украинцами, казахами, таджиками, лишь бы не евреями. И однако сквозь плотный занавес, закрывающий от советских евреев все связанное с еврейской культурой, кое-что все же пробивалось. Из разных и порой случайных источников. Из книг Шолома-Алейхема и Лиона Фейхтвангера, чье собрание сочинений неожиданно было издано в 1960-х годах...Из энциклопедических комментариев Соломона Апта к романам Фейхтвангера, воскрешавшим сюжеты еврейской истории и Библии. Из старых бабушкиных и тетушкиных пластинок, знакомивших нас с еврейским музыкальным фольклором.
Во второй половине 1960-х, в связи с концом и крахом «оттепели», похоронившим веру интеллигенции в «социализм с человеческим лицом», часть еврейской молодежи устремилась в православие, видя в нем путь к духовности, к добру и правде. Религия в те годы была для государства «враждебной» идеологией, так что уход в православную веру стал для интеллигенции, в том числе еврейской, своеобразным «диссидентством», протестом против фальши и лицемерия, царящим в обществе. Маяком для российских евреев-христиан в 1960-1980-е г.г. стал еврей по происхождению отец Александр Мень. Его евангельская проповедь основывалась на фундаменте Ветхого завета... Отец Александр был убит в 1990 году, когда отношения церкви и государства кардинально изменились. Началось их «сращение». До сих пор не раскрытое злодейское убийство отца Александра представляется мне санкционированной идеологической акцией, долженствующей продемонстрировать отношение ортодоксального русского православия к свободным от догматизма воззрениям проповедника, этнического еврея.
В эпоху Брежнева «государственный антисемитизм» стал одной из составляющих политики государства. Евреев не пускали за границу, не брали на работу, в ряде вузов не принимали на учебу. Знаю, например, что существовал циркуляр, по которому евреев не рекомендовалось брать на филфак МГУ. Циркуляр был опубликован в годы Перестройки в журнале «Новый мир». Не поступив на вожделенный филфак МГУ, мы с сестрой подали документы на вечернее отделение литфака Педагогического института. Дело было в 1969-м. Там евреев выделили в особую группу, и они поначалу конкурировали друг с другом. В конце экзамена из всей группы мы с сестрой остались одни. Можно сказать, что возрождалась дореволюционная процентная норма.
В 1974-м, закончив институт с красным дипломом (без единой четверки за все годы обучения), я с трудом устроилась лаборанткой в Институт художественного воспитания при АПН; принимал меня на работу в отсутствие заведующей ее заместитель, Виталий Васильевич Неверов. Заведующей мое появление сильно не понравилось. Чем не понравилось, я поняла, когда она в моем присутствии отбирала кандидатов на должность мл. научного сотрудника в свою лабораторию. Первым ее вопросом пришедшим молодым людям был такой: вы русский? Затем следовало уточнение: у вас и папа и мама русские? Нужно сказать, что отобранная ею молодая женщина впоследствии шепнула мне на ухо, что бабушка у нее еврейка. Так что промахнулась бедная Тамара Дмитриевна П., не докопалась до самого «вражеского» корня.
Такая политика не могла не встретить протеста. Помню, как в начале 1970-х, осенью, во время веселого еврейского праздника Симхат Тора мы в числе прочей еврейской молодежи несколько часов в полном молчании простояли в пешеходном переходе на Площади Ногина (Китай-город). Милиция не выпускала молодежь, направлявшуюся к синагоге на улице Архипова; по узкой улочке пустили транспорт, все выходы из метро были оцеплены. Думаю, что многие из тех, кто тогда в молчаливом протесте стоял рядом с нами, позже, «когда двери приоткрылись», уехали, - кто в Израиль, кто в Штаты. А двери приоткрылись в 1970-х, и для этого понадобились долгие годы борьбы с властью «диссидентов» и «отказников».
В те времена значительная часть еврейского населения находилась с государством в отношениях конфронтации. Вектор их движения по отношению друг к другу был направлен в противоположную сторону.
А в завершении своего эссе приведу несколько цифр.
Если к концу ХIХ века в Российской империи была самая большая еврейская община в мире (в 1880 году в ней проживало 67% всех евреев)[14], то в наши дни в России проживает 1,4 % (190 000).[15] Сегодня из 13,855 млн евреев мира 6 млн (43%) приходится на Израиль, 5,425 млн (39%) - на США.
Часто говорят об «исходе» Восточноевропейского еврейства. Я скажу об «исходе» евреев из России. Судя по цифрам, он-таки произошел. Хорошо ли это для евреев? Думаю, что да, они обрели то, чего добивались, - свободу, права, возможность быть евреями... Хорошо ли это для России? На этот вопрос ответить не берусь. На него ответит время.
[1] Лев Бердников, евреи государства Российского. ХУ- начало ХХ вв., М., 2011
[2] См. в книге Льва Бердникова, стр. 162
[3] Как известно, Илья Ефимович Репин был «из кантонистов», как с отцовской, так и с материнской стороны. Нигде в своих воспоминаниях «Далекое-близкое» художник не упоминает, что его предками были евреи. Но такая ситуация была обычной не только для России. Многие достигшие славы люди сознательно скрывали или запутывали свою родословную.
[4] В отличие от христианства, иудаизм не ставит своей задачей прозелитизм. Однако известен случай, когда уже в 18-м веке (1738) при Анне Иоанновне были заживо сожжены два друга Борух Лейбов и капитан морского флота в отставке Александр Возницын, первого обвиняли в том, что он обратил второго в иудаизм. См. статью Арона Черняка в ж. Лехаим №7, за 2001. Вообще Ветхий Завет как «носитель иудаизма» на Руси всегда был под подозрением. Драматична судьба православного священника Герасима Павского, чей перевод Библии с иврита на русский язык был сожжен по приказу Синода в 1826 году. См. Леонид Спивак. Перевод с иврита. Чайка, № 20, 2013
[5] См. лекции В. В. Энгеля по истории евреев в России, тема 8. http://jhistory.nfurman.com/russ/russ001-8.htm
[6] "Чуковский и Жаботинский. История взаимоотношений в текстах и комментариях". Автор и составитель Евг. Иванова. Москва. Мосты культуры, 2005, Иерусалим, Гешарим.
[7] Стоит ли говорить, что позднее Корней Иванович свое мнение изменил.
[8] См. лекции В. В. Энгеля по истории евреев в России.
[9] См. Вокруг евреев. Составитель М. Авербух, Credo, Фладельфия, 2011, стр. 126
[10] До того подобное дело велось в России в 1823-1835 гг. Оправдательный приговор невинно оосужденным был вынесен благодаря сенатору Н. С. Мордвинову. См. в книге Льва Бердникова, стр. 233.
[11] См. там же.
[12] См. Григорий Нискеров. Август пятнадцатого... Лехаим, № 5, 2004
[13] Цифры привожу по «Истории еврейского народа. Эпоха Просвещения и эмансипации». Сост. А. И. Клемперт http://1311.ru/files/heb_hist1.pdf
[14] См. Википедия. История евреев в России: http//ru.wikipedia.org/wiki
[15] Статья «Евреи» в «Википедии» приводит численность евреев со ссылкой на Jewish Population in the World and in Israel. Statistical Abstract of Israel 2013, N 64. Subject 12, table N 11
Добавить комментарий