В середине пятидесятых годов я прочитал странную книжку, вышедшую в московском Детгизе. Называлась она, может, кто и помнит, “Наследник из Калькутты”. На обложке значились имена двух авторов: Штильмарка и Василевского.
Штильмарк, высокий веселый человек с бородой лопаточкой, похожий на капитана дальнего плавания из старомодных романов или, скажем, кадрового белого офицера, встречался мне, начинающему сочинителю, в Центральном доме литераторов — его нельзя было не выделить из прочей публики. Впоследствии Роберт Александрович подписывался еще и псевдонимом Роман Шабурин, поскольку под таким зонтиком легче было печататься.
Во время Второй мировой войны Штильмарк служил вполне советским офицером, а за год до окончания был даже переведен в Генштаб. Занимался он там снабжением, то есть хозяйственными делами, или, как шутили его коллеги, фуражом.
Вскоре после войны Штильмарка послали по делам в подмосковный полусекретный городок Солнечногорск, в почти совсем секретный, но всем известный район военных учений “Выстрел”. Там остановился он в гостинице, как водится, деля номер вдвоем с офицером, с которым они вечером выпивали и, естественно, разговаривали. О чем разговаривали, не известно, но наутро Штильмарк был там же, прямо в номере гостиницы, арестован и перевезен на Лубянку. Ему предъявили серьезное обвинение: вечером по пьяной он сказал офицеру, своему напарнику, что немецкая военная техника лучше советской.
— Ну как я мог такое сказать? — оправдывался Штильмарк. — Ведь я же сам воевал. И не немецкие танки оказались в конце концов под Москвой, а наши танки под Берлином…
— Послушай, Штильмарк, — говорил ему усталый следователь, — ты офицер и я офицер. Давай договоримся по-хорошему. Я получил приказ составить на тебя обвинение. Ты — человек военный и понимаешь, что приказ есть приказ. Так помоги мне! Наговори про себя побольше, чтобы мне было что записать в протокол допроса. Вот ты сказал, что советские танки плохие… Продолжай в том же духе! Говори все, что думаешь... Что еще тут у нас плохо?
— Да нет ничего плохого! Мне все у нас нравится!
— Э, нет! Это я в протокол не буду записывать... Так дело не пойдет. Ты давай, ругай… Ругай нашу страну и советскую власть! Я разрешаю. Что еще тебе не нравится?
Штильмарк долго молчал, потом произнес:
— Ну, все у нас, конечно, хорошо, а вот у меня дома в парадном лампочка разбита…
— Так! Хорошо, — обрадовался следователь и сразу это записал. — Значит, недостаточно света в нашей стране... Давай, давай! Дальше наговаривай...
Мало-помалу следователь довел дело до предвидимого конца, и вскоре Штильмарк, получив причитающиеся ему десять лет за антисоветскую агитацию, оказался в отдаленных местах, в Сибири, в Туруханске, в лагере. Затолкнули его в один барак с уголовниками. Надо было как-то выживать.
Тут уместно вспомнить, что до того, как его забрали на фронт, Роберт Штильмарк учился на историческом факультете, любил литературу и много читал. Теперь в лагере ему это очень даже пригодилось. По вечерам приведенные со стройки уголовники любили слушать длинные истории про романтические приключения выдуманных и невыдуманных литературных героев. Изо дня в день Штильмарк пересказывал им романы Фенимора Купера, Вальтера Скотта, Александра Дюма и все прочее, что только мог вспомнить. А уголовники его за это не били и не отбирали еду.
Годы шли, и надо было вспоминать и рассказывать все новые и новые истории. Дальше пришлось, напрягая фантазию, придумывать сюжеты самому, соединяя восточный колорит, средневековые страсти и, конечно, ближе к реальной жизни, некоторые современные человеческие характеры, понятные ворам и убийцам.
Одну из таких историй услышал десятник бригады зеков по фамилии Василевский, тоже из заключенных, но выслужившийся перед лагерным начальством. Он вызвал Штильмарка из барака на улицу, чтобы никто не слышал их беседы.
— Послушай ты, интеллихент! — сказал Василевский. — Зачем тебе заниматься грязной работой: возить тачкой землю, грузить камни, пилить лес, собирать щепки?
— Что же мне остается?
— А вот что: я переведу тебя работать на бельевой склад учетчиком. Там чисто, тепло, занятие — не бей лежачего. Там ты будешь записывать все то, что нам рассказываешь. Бумагой, ручкой и чернилами я тебя снабжу. А все написанное ты будешь отдавать мне лично.
Надо напомнить, что зеки в тех суровых краях, на берегу реки Нижняя Тунгузка, что-то строили, осуществляли грандиозные планы. То, что они делали, называлось великой сталинской стройкой коммунизма. Называлось до тех пор, пока совсем не развалилось. Строительство шло не один десяток лет. Зимой зеки строили, а каждой весной паводок все смывал, и приходилось начинать сначала. Так что работа была трудоемкая, конца ей видно не было, рабсила изнашивалась и возобновлялась регулярно.
Штильмарку износиться не хотелось, и он с удовольствием согласился пойти работать учетчиком на бельевой склад. Там он сидел с листом фанеры на коленях и делал вид, что ведет учет грязного белья. А сам страничка за страничкой писал роман. Если появлялось начальство и проводили шмон — на коленях у учетчика грязного белья каждый раз лежал только один листок, все остальное каждый вечер забирал и куда-то прятал опытный бригадир Василевский.
Однажды Василевский пришел на бельевой склад, похвалил Штильмарка и заявил:
— Я прочитал. Оказывается, ты не без таланта. У тебя интересно получается. За это я тебя повышу в должности, переведу в еще более теплое местечко. С завтрашнего дня ты будешь заведовать лагерным складом ГСМ — горюче-смазочных материалов.
Теперь Штильмарк сидел в кабинке между бочек с керосином и машинным маслом в отдаленном от бараков с зеками месте один со своей фанеркой. Периодически он записывал, сколько кому керосина и масла отпущено. И по-прежнему у него на случай неожиданного шмона имелся один листок бумаги, на котором он продолжал сочинять роман в стиле, доступном ворам и уголовникам. Писал маэстро заключенный быстро и через год с небольшим закончил роман, который назывался “Наследник из Калькутты”.
Время действия этого странного приключенческого романа, написанного в Туруханской дыре, — конец XVIII столетия. Происходит все в Англии, Индийском океане, Северной Америке и в Африке. Хорошие и плохие герои борются друг с другом, а кончается все намеками на счастливую жизнь в будущем: “Не об одних близких думали они, но и про то, какой дорогой люди должны идти в будущее. В светлых и смелых мечтах своих они продолжали верить, что среди мира насилия и рабства им удастся заложить первый Город Солнца. Но они понимали, что воздвигнуть Город Солнца для всей огромной семьи человечества смогут лишь новые поколения отважных людей на вольных просторах земли, освобожденной от страшной власти золота. Они надеялись, что это будет скоро!”
Вот такие вполне прозрачные мечты — то ли всерьез, то ли весьма иронично — родились из-под пера зека Штильмарка на складе горюче-смазочных материалов Туруханского отделения Гулага.
Василевский забрал у автора последние листки и больше не появлялся.
Через некоторое время Штильмарк от кого-то прослышал, что его роман Василевский переплел, сделал картонную обложку, нарисовал на ней название, и поставил сверху свою фамилию. В расчете на досрочное освобождение бригадир поднес свою книгу в подарок начальству. То, в свою очередь, удивилось и засчитало это как культурно-перевоспитательное мероприятие, о чем доложило по начальству.
Вскоре знакомые зеки сообщили Штильмарку шепотом, что для него дела оборачиваются плохо. Бригадир Василевский рассказывает всем начальникам, что это он сам в отпущенное на отдых время написал роман, а те сомневаются. На всякий случай, чтобы избавиться от ненужного соавтора, Василевский ищет среди рецидивистов специалиста по мокрым делам. Он обещает устроить его работать на теплое местечко — склад горюче-смазочных материалов, как только там освободится место. И Василевский уже нашел Васю-санитара, который согласился за это взяться.
Штильмарк погрустнел и стал покорно ждать Васю-санитара, поскольку укрыться от него все равно негде.
Тут вдруг взял да и помер усатый вождь всего прогрессивного человечества.
Через некоторое время настала реабилитация, лагерь расформировали. Как ни странно, Штильмарк случайно оказался на свободе раньше бригадира-уголовника Василевского. Он вернулся в Москву и вскоре получил письмо из лагеря. Василевский просил раздобыть в архивах Лубянки роман, который они вместе написали, и попытать счастья роман опубликовать. Он надеялся, что за это скостят срок.
В архивах лубяночных, как известно, хранится все. И было тогда некое слегка либеральное время: кое-что реабилитированным зекам даже за полной ненадобностью возвращали. Короче говоря, там в подвалах поискали, почитали, увидели, что в романе нет никакой крамолы и — выдали.
Почти вольный художник Роберт Александрович Штильмарк по совету одного из старых друзей принес роман, написанный им в лагере, в детское издательство. Редактором отдела прозы в Детгизе работала жена писателя Рувима Исаевича Фраермана, автора знаменитой тогда повести “Дикая собака Динго”. Роман Штильмарка “Наследник из Калькутты” ей понравился. Конечно, к нему сделали предисловие о том, что в далекой сибирской тайге самоотверженно работали на благо родины отважные комсомольцы-геологи. Они, мол, в короткие часы досуга, между трудовыми стахановскими вахтами, рассказывали эти истории.
Василевский в письмах Штильмарку намекал, что если его имени на обложке не будет, он пришлет в Москву Васю-санитара, специалиста по мокрым делам. Это было страшно. На обложке первого издания 1958 года стояло два имени: Р.А.Штильмарк и В.П.Василевский.
Поскольку один из авторов был в заключении, весь гонорар за книгу получил Штильмарк. Первым делом он купил в Купавне, на тридцать третьем километре от Москвы, небольшой домишко, — ведь ему негде было жить. А оставшуюся часть разделил и половину гонорара послал Василевскому, который к этому времени был уже выпущен на свободу и жил на Урале.
Когда Василевский получил деньги, он решил, что ему досталось мало. И он стал бомбардировать Штильмарка письмами, что теперь-то уж точно пошлет к нему Васю-санитара. Но времена слегка изменились. Штильмарк стал теперь профессиональным писателем, эта старая лагерная история ему изрядно надоела. Помогло издательство: Детгиз подал в суд, чтобы защитить права их автора.
Как потом мне рассказывал сам Роберт Александрович, в 1959 году Московский городской суд рассмотрел дело в закрытом заседании. Эксперты подтвердили, что рукопись создана почерком данного автора, а следов другого автора не имеется. Переиздание книги “Наследник из Калькутты” вышло только под фамилией одного подлинного автора. Но, учитывая большую помощь бригадира-уголовника Василевского в создании условий для написания романа, часть гонорара была благородно переведена Штильмарком на Урал.
Умер писатель Роберт Штильмарк в 1985 году, дожив до восьмидесяти лет. Остаток жизни он писал бесконечные воспоминания “Горсть света”, в которых рассказывает про свою непростую жизнь. Мемуары так и остались недописанными, в черновиках. Лишь после развала советской системы родственники стали публиковать их по частям.
Дочь писателя-зека вышла замуж и живет теперь в Варшаве. У нее свое маленькое издательство, которое русских книг, если моя информация не устарела, вообще не издает.
Добавить комментарий