В старом свете

Опубликовано: 16 сентября 2001 г.
Рубрики:

Монархия на выходе? Едва ли...

Более ста лет, с конца XVIII века до начало XX века, острие молодой политической мысли в Европе было направлено против монархии. Люди работали с не представимым сегодня пылом. Себя не щадили. Казалось, стоит покончить с этим пережитком средневековья, и наступит всеобщее счастье и процветание.

Незачем напоминать, что за счастье принесли народам такие формы демократии как нацизм и большевизм. Это слишком понятно. Сосредоточимся на другом: на том, что монархия уцелела и к XXI веку, но только за счет своего перерождения в нечто совершенно иное. Сейчас мы зачастую не помним, республика ли, скажем, Нидерланды или монархия - до такой степени это не связано ни со свободами, ни с правами человека, вообще ни с чем важным в жизни народов. В течение последних двух веков демократия сперва теснила, а затем подтачивала монархию изнутри. Сейчас, похоже, в этом направлении сделан еще один шаг. Сделан он в Норвегии.

Но чем же была монархия исторически?

При восшествии на престол нынешней британской королевы добрая половина британцев была убеждена, что государыня - помазанница божья. Это представление о небесном избранничестве монарха имеет древнейшие корни в европейской культуре. Владетельные особы воспринимались среди моря простолюдинов как другая раса. От смердов они отделялись узкой прослойкой носителей голубой крови - рыцарей. Санкция неба - вот что давало право на престол. Потому-то польские короли, избиравшиеся шляхтой, никогда не казались другим монархам Европы законными и полноценными, а раздел Польши в конце XVIII века стал делом возможным и желательным для коронованных особ. Потому-то и женой будущего короля могла становиться только девственница, что по сей день присутствует в неписанной английской конституции. Нельзя сказать, чтобы священный принцип наследования короны не профанировался. Примеры были, но они всегда прикрывались лицемерием и ложью в духе все того же принципа божественного избранничества и, уж во всяком случае, никогда не афишировались.

И вот этому священному принципу нанесен прямой и открытый удар. Наследник норвежского престола принц Хакон взял в жены простолюдинку, работавшую официанткой, мало того, женщину с ребенком, рожденным вне брака и - страшно вымолвить - и от пребывающего в тюрьме уголовника. Выдержит ли такую встряску монархия?

Будущая норвежская королева Метте-Марит Тьессем-Хойби замечательна еще тем, что в ранней молодости отдала дань характернейшему поветрию времени: наркотикам и анархическому вызову существующему общественному порядку. Теперь в специальной телепередаче она покаялась в этом перед соотечественниками (и будущими подданными), дав еще один неслыханный доселе пример. Разве помазанник божий может каяться перед смердами?

Мыслящая Европа смотрит на всё это с любопытством. Спрашивают: что, в конце концов, заставляет норвежцев, британцев и прочих шведов предпочитать монархию республике? Ответов предлагают три, и все они, на первый взгляд, выглядят неожиданно.

Во-первых, монархия на поверку часто оказывается дешевле республики. Верно, что президент в республике, как правило, живет несколько скромнее монарха, но зато сами выборы, случается, влетают в копеечку, особенно там, где президент обладает реальной властью.

Во-вторых, выборы сеют распри и недовольства, что неблагоприятно сказывается на нравственном климате в стране и даже на экономике. Если ставленник народа набирает 60 % голосов, говорят о его сокрушительной победе на выборах, а за сохранение монархии высказываются по 80 и более процентов населения. Иначе говоря, монархия - объединяющий принцип. Она сплачивает людей, во всем прочем друг на друга непохожих. Как это происходит? А вот как: странным образом, монархия льстит нашему сознанию. Люди предпочитают быть подданными законного владетеля, но неохотно подчиняются равным по рождению.

А самый любопытный и неожиданный ответ - третий. Философы говорят, что традиция - умнее разума. Общество, в котором мы живем, вовсе не плод деятельности ума человеческого. Оно - плод традиции. Попытки сконструировать разумное общество всегда кончались жесточайшим террором. А вот традиция - русло естественного хода вещей, результат всесторонней деятельности коллектива людей, согласных жить вместе. Она - тот стебель, без которого не может развиться цветок. Потому-то некоторые из сегодняшних монархий куда благополучнее иных демократических стран.

Исходя из этих соображений, мы и думаем, что монархия уцелеет. Что на деле она - просто новая форма демократии, никого не беспокоит. Что политические системы имеют тенденцию скатываться в свои противоположности, мы знаем еще от Макиавелли.

Мы слышали, что демократия - наименьшее зло среди политических формаций. Сегодня, похоже, наименьшим злом среди имеющихся разновидностей демократии является монархия.

Немцы в Чехии

Давно ли там, в стране исхода, машина была роскошью, а не средством передвижения? Даже люди, располагавшие деньгами, десятилетиями стояли в Советском Союзе в очереди на покупку. В странах социалистического лагеря добыть собственный транспорт было несколько легче, однако все равно автомобиль оставался привилегией.

Теперь не то. В эпоху чистогана машины появились у многих. В России и ее бывших сателлитах наблюдается прямо-таки взрыв народного автомобилизма. Не исключение и столица Чехии, Прага. Наоборот, она, в своем роде, образец. Здесь улицы буквально забиты машинами, и не только чешскими. В двух шагах - богатая Германия, которая исторически всегда жила в тесном взаимодействии с Чехией. Теперь граница открыта, и немцы прут в Чехию толпами. Их привлекает и изумительная по красоте Прага, и дешевизна, и любопытство. Гости из других стран тоже не отстают. Ежегодно столицу республики посещают миллионы туристов.

Все это я держал в голове, отправляясь на два дня в Прагу. Но одно дело слышать, а другое - увидеть самому. Как и следовало ожидать, без неожиданностей и маленьких открытий не обошлось.

Едва очутившись в Праге, я попал в переделку. Вообразите: направляясь к моим друзьям, я оказался на улице, которая была по обе стороны, впритык, забита машинами с немецкими номерами. Мало того: и все вывески на улице были по-немецки. У меня в глазах потемнело. Это был уже какой-то сюрреализм. Но дело тут же разъяснилось. Сперва мне бросилось в глаза, что машины-то старые, а затем я увидел ... юпитеры и мегафоны. Оказывается, шли съемки. Уголок Праги был выбран для того, чтобы в фильме представлять уголок Германии. И то сказать, имперский город Габсбургов похож на города Австрии и Германии.

Мои чешские друзья сперва очень веселились, слушая мой рассказ, но затем посерьезнели. По их словам, фильм, хоть и посвящен прошлому, хорошо представляет настоящее. Наплыв немцев и австрийцев привел к тому, что парковаться в Праге стало практически негде. Это, сказали мне, своего рода новая оккупация, хотя и не столь страшная, как в годы войны. Немецкие машины в Праге соперничают по численности с чешскими. Дело за немногим: за вывесками. Но, глядишь, и вывески могут поменяться на немецкие: ведь германский туризм приносит стране больше иных отраслей промышленности.

Как видим, долгожданная открытость границ оказалась не только плюсом, но и минусом. Но, разумеется, плюсы преобладают. Железный занавес был проклятьем для чехов. Все стороны жизни пребывали в застое. Навязанную со стороны утопию - советскую власть - практически никто не считал своею. Страна на десятилетия была отгорожена от нормальной жизни, начинавшейся буквально за порогом, в Германии и Австрии. Что до автомобилей, то в Чехословакия еще до войны была создана свою оригинальная автомобильная промышленность. Знаменитые шкоды и татры были известны во всех странах Европы. А вот в советское время машин для чехов не хватало. По полупустым улицам Праги не спеша катили советские зилы и зимы с правительственными чиновниками. За рулем виднелись шоферы, солидные, как министры. Всё, как в Москве.

Чехи, понятно, ценят долгожданную свободу. Это очень чувствуется в Праге, особенно если вы в последний раз были здесь до разрушения Берлинской стены. Но никто не закрывает глаза и на оборотную сторону независимости. В столице не только не проехать и не припарковаться, - воздух отравлен выхлопными газами до такой степени, детей не пускают на улицу без крайней необходимости. Старики тоже не выходят посидеть на скамеечке - и по той же причине. Общественные организации, еще при коммунистах боровшиеся против загрязнения природы, в наши дни не остаются без дела.

За пределами столицы - тоже проблем не оберешься. Вокруг Праги строится современное автодорожное кольцо с движением в несколько рядов. Земли близлежащих деревень, веками кормившие земледельцев, приносятся в жертву этому строительству. Крестьяне, разумеется, протестуют, и в демократическом обществе от их протестов не отмахнешься. Но ведь строить и улучшать дороги - не блажь, а необходимость. Без этого нечего и думать об ускоренном экономическом развитии. Занятно, что в наихудшем состоянии находятся дороги, ведущие от Праги на запад. При большевиках страна поневоле смотрела на восток, на Москву, - туда и вели сколько-нибудь приличные шоссе. Теперь в спешном порядке реконструируются пути сообщения с Германией и Австрией. Именно эти страны для Чехии - окно в Европу. И опять нужды развития наталкиваются на справедливые протесты деревень.

Но протестуют и гости. Поставьте себя на место хоть тех же немецких туристов. Знаменитые германские скоростные автомагистрали - едва ли не лучшие в мире. Они были и первыми в мире (возникли еще при Гитлере). Скорость на них вообще неограниченна. И вот с таких-то дорог туристам приходится съезжать на дороги советского типа, с рытвинами, ухабами и колдобинами. Но немцы ездить медленно не привыкли, да и машины у них - не чета чешским: помощнее. И вот они обгоняют чехов на их убогих дорогах, причем делают это подчас весьма лихо. А чехи, понятно, жалуются.

Тем из чехов, кто постарше, поведение немцев на чешских дорогах (иногда - чего греха таить - несколько беспардонное) напоминает годы войны - и одну хорошо забытую особенность тогдашнего автомобилизма. "Эти немцы, - сказала мне с возмущением одна пожилая дама, - всегда несутся как угорелые - и всегда не по той стороне! Так повелось еще в дни моего детства..." Лишь оказавшись в пражском музее техники, я понял, что она имела в виду. К своему изумлению, я увидел, что знаменитые чешские автомобили межвоенного периода все имеют правый руль. Оказывается, движение в довоенной Чехословакии было левостороннее! Но это изменилось в одночасье в момент оккупации. Простым распоряжением нацистская власть зачеркнула национальную традицию. С тех пор чехи и ездят по правой стороне. Пришлось перестраиваться и автомобилестроителям.

Однополый брак освящен законом

Ключевой момент современного свободомыслия - борьба за права гомосексуалистов. Он занимает совершенно то же место в общественном сознании, что борьба за права трудящихся сто лет назад. Так же точно несправедливость по отношению к угнетенным побуждает людей строить возвышенные теории и сражаться против косных установлении общества. Точно так же общества здоровые откликаются на животрепещущую проблему новыми законами, а общества косные - противятся нововведениям. Недавно в число самых прогрессивных стран выдвинулась Германия. Эта страна не любит отставать от соседей.

А соседи ее опередили. До нового берлинского закона путь человечеству в его неизбежное светлое будущее прокладывали Нидерланды и Дания. Там однополый брак давно уже стал юридической нормой.

Не поспешила ли Германия? Не оказался ли новый закон лишним? Ничуть не бывало. В самый день его вступления в силу было заключено несколько сот союзов между гомосексуалистами. В Гамбурге, например, состоялась, если можно так выразиться, показательная групповая свадьба: одновременно, под сводами одного и того же муниципалитета, было зарегистрировано пятнадцать пар. Передовой ганзейский город словно бы решил показать миру, что уж он-то идет в ногу со временем.

Любопытно, что тон в новом движении задают лесбиянки. Именно женские пары поспешили как можно скорее узаконить свои отношения. А эти отношения подчас очень серьезны и для некоторых пар длятся десятилетиями. Пионерами великого почина в Германии стали Ангелика Баллов и Гудрун Панниер, поженившиеся (иначе про свадьбу двух женщин не скажешь) в Берлине. Их фотография обошла все газеты Европы. Обе очень горды тем, что именно они - первые. Что ж, Берлин - город зеленый. Не в смысле обилия там садов и парков (хотя и это не далеко от истины), а в смысле политической ориентации. Недавние муниципальные выборы принесли наибольшее число голосов именно партии зеленых, которая, если определить ее программу одним словом, борется за естественность в широком смысле этого слова, за то, чтобы люди жили в единении с природой, в том числе и со своею собственной человеческой природой. Пресс-секретарь германской партии зеленых поспешил сделать заявление. В нем говорится, что новый закон кладет конец многовековой дискриминации, а гомосексуальные пары, соединяющиеся на всю жизнь, укрепляют семью и гражданские свободы.

Хотя германский закон не устанавливает полного равенства, он дает парам право носить общую фамилию, иметь общую собственность и общий семейный доход.

Однако без оппозиции не обошлось. Германия - федерация земель, и три германских земли, притом такие мощные, как Бавария, Саксония и Тюрингия, выступили против федерального закона и обратились в конституционный суд с апелляцией. По их мнению, закон не укрепляет, а подрывает семью. Решение суда ожидается осенью. Ни одна из этих земель не приняла мер для введения федерального закона на своей территории. Этот вызов выглядит весьма последовательным. У власти в этих землях находятся христианские демократы и христианские социалисты, то есть силы консервативные. Что ни говори, а христианство обязывает к некоторой осторожности тем, где речь идет о половой любви, особенно же - о любви однополой. Содомия была и остается одним из самых страшных грехов для тех, кто почитает Библию.

Здесь нельзя не вспомнить, что Библия, заклеймив мужеложство, никак не откликается на однополую любовь женщин. Почему это так, остается только гадать. Потому ли, что древняя Иудея не знала такой любви? Или потому, что женщина в древности была, что называется, не в счет, а человеком считался только мужчина? В самом деле, почти во всех древних обществах положение женщины не многим отличается от положения раба.

Но зато мы точно знаем, почему Библия проклинает содомию. Одной из главных заповедей Писания было: "плодитесь и размножайтесь". Именно в свете этой заповеди всякое пролитие спермы, не служащее размножению, было грехом и пороком. Наслаждение, говорит Библия, не цель, а побочный продукт продолжения рода.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки