Муза Клубились тучи за окном. Рыжел закат, кончалось лето. Не выходя из интернета Забылся я тревожным сном. Вдруг потянуло ветерком, Приятным после перегрева. Очнувшись, я увидел деву С лавровым (кажется) венком. Она явилась предо мной, В трико спортивном под хитоном, И пара крыльев из картона Виднелись за ее спиной. Пошевелиться я не мог И звук был вымолвить не в силе. Ее глаза чуть-чуть косили И нос слегка был скошен вбок. С заминкой легкою она, Едва краснея от конфуза, Сказала: "Здравствуйте, я муза. И вас я вдохновлять должна. Меня направил институт. Я курс закончила экстерном, И вам служить я буду верно, Ваш облегчать нелегкий труд. Теперь о рифме трудовой Вам беспокоиться не надо. Я муза третьего разряда, Но скоро получу второй". Я все сидел с открытым ртом. Она ж твердила все быстрее Про курсы ямба и хорея, Свой демонстрируя диплом. Закрыв в отчаяньи глаза, Чтоб больше этого не видеть, Очнулся вновь, на стуле сидя, Три ночи было на часах. Смотрел я молча в пустоту До появленья черных точек. Потом, бумаги взяв листочек, Я написал — "Клубились ту...". Шведская девичья В чем тоски моей тихой причина, Из подружек никто не поймет. Но упитанный в меру мужчина В моем доме на крыше живет. Вечерами безрадостно-скушными Все гляжу я как он за окном Над Стокгольмом пространство воздушное Рассекает могучим винтом. Слышны крики его молодецкие. От восторга все тело дрожит. Тихо млеют красавицы шведские На его поглядев виражи. Как орел он парит мимо окон, Всем ветрам и товарищ, и брат. Залетай же ко мне, ясный сокол, Остуди свой лихой агрегат. Раскидав в беспорядке одежду, На кровати лежу голышом. Все не сплю я, все думаю — где ж ты, Там в ночи со своим Малышом. Громко бьется сердечко девичее, Из груди рвется трепетный стон. Я сварила варенье клубничное, Прилетай же ко мне на балкон.
1937 год. Сталинская Россия. Четыре колхозных агронома присуждены к расстрелу за «вредительство». Жены трех из них едут в Москву: в их городке никто не взялся защищать заведомых смертников, один из местных адвокатов указал на московского защитника Седова, мол, поезжайте к нему.Три несчастных женщины добираются до квартиры Владимира Седова в 10 вечера. Седов и его жена пьют чай, о чем-то разговаривают. И вдруг – звонок. Этот поздний звонок мог перевернуть их жизнь - такое тогда случалось повсеместно, но пока пришли не за Седовым...
Добавить комментарий