«Снег ли, ветер
Вспомним, друзья.
Нам дороги эти
Позабыть нельзя»
Лев Ошанин, из песни «Дороги»
Иногда полезно вернуться к своему архиву. Так я нашёл у себя несколько писем, написанных в прошлом веке. Это письма от моих друзей-актёров, которые уже ушли в мир иной. Я читаю их письма, и слышу голоса тех, кто мне был дорог.
Главная тема этих писем – эмиграция, острый, болезненный вопрос тех лет, остающийся актуальным и в наше время: ехать или не ехать, а если ехать, то куда, а правильно ли мы сделали, что всё же решили не уезжать, и правильно ли, что всё же решили уехать, и правильно ли, что уехали именно туда, а не куда-то ещё?.. В этих письмах – жизнь и судьба, слепота и прозрение, тоска и надежда...
...Вот письмо от артиста кино и эстрады Бориса Михайловича Сичкина. Оно датировано 4 февраля 1985 года, то есть в Америке он уже жил 5 лет. За шутливым тоном письма читается его трудное положение актёра-эмигранта. Он не унывал, несмотря на потерю статуса любимца публики в Советском Союзе. Он оставался любимцем и здесь, в Америке, но только в среде русскоязычных эмигрантов.
Я в те годы работал на нью-йоркском русскоязычном радио «Горизонт», владельцем которого была организация любавичских хасидов ХАМА. В радиопередачах часто звучала просьба жертвовать деньги то на больницу в Израиле, то на мероприятия религиозных евреев.
В письме, полученном мною, но адресованном владельцам еврейского радио на русском языке, Борис Сичкин пишет:
«Дорогие друзья! Два года я систематически играю в лото, но ни разу не выиграл. Поэтому я временно а капцун («нищий» - идиш). Я собрал все свои сбережения за пять лет эмиграции и высылаю Вам сто долларов. У меня мало денег, но много свободного времени, а время – это деньги. Я молю бога, чтоб Вы были все на радиостанции «Горизонт» здоровыми и не нуждались в деньгах. Как только я выиграю крупную сумму в лото – я все эти деньги отдам Вам, оставлю себе только на почтовые расходы.
Зайт мир гезунт («Будьте мне здоровы» - идиш), чтоб в жизни имели только нахес («радость» - идиш). Я верю в бога и уверен, что если мы будем ему верны – то он нас тоже не забудет.
Ваш временно материально озабоченный, Борис Сичкин».
Потеря статуса – одна из наиболее серьёзных проблем эмигрантов, особенно тех, кто в своей стране занимал заметное положение. Из русскоязычных актёров, оказавшихся в эмиграции, редкие единицы остались в профессии, сумев перейти на другой язык. Причём, это относится не только к тем, кто оказался в Америке.
Григорий Моисеевич Лямпе, которого моя мама звала просто Гришей, потому что хорошо знала ещё его маму – актрису Ревекку Руфину, игравшую в еврейских театрах Украины, был очень талантливым актёром сначала еврейского, затем русского, а потом опять еврейского театра. Мы с симпатией относились друг к другу, хотя встречались в Москве не часто.
Когда я уезжал в Америку Григорий Моисеевич попросил меня, если потребуется, помочь его сыну Мише, который тоже собирался в Нью-Йорк вместе с его мамой Любочкой Козак, первой женой Лямпе. С Мишей, поселившемся в Бруклине, я встретился только однажды. Он вместе с женой зарабатывал тем, что расписывал какие-то церковные сувениры. А с Мишиной мамой я часто общался по телефону. Мы говорили на разные темы – о театре, о трудностях эмиграции. Но всё чаще она переходила на жалобы о том, что пришельцы из космоса терзают её. Устав от таких жалоб и не имея возможности помочь бедной женщине, я стал реже звонить ей. Потом и она прекратила звонки. Вскоре я полностью потерял связь и с ней, и с Мишей. И вдруг получил письмо от Гриши - Григория Моисеевича Лямпе - из Тель-Авива. Оно было получено мною в 1992 или в 1993 году.
«Дорогой Саша!
Рад был получить от тебя живой привет. Я уже больше года с семьёй в Израиле. Мне, наверное, не надо тебе рассказывать, что переезд в другую страну сложен, а в моём уже, увы, немолодом возрасте и подавно.
Работаю в русском театре «Гешер» («Мост»), играть успел на 3х языках: русском, идиш и даже иврите (которого не знаю и, наверное, не одолею, трудно), поэтому играть втройне тяжело. На идиш заменил известного израильского актёра Роденского.
Играем первое отделение иногда инсценированные рассказы Шолом-Алейхема, второе отделение: Тевье и Менахе-Мендл, я Тевье. Всего три актёра и минимум оформления, мечтаю с этим приехать в США, но, увы, пока не могут найти продюсера, вот в чём трудность. Может быть, сможешь разузнать, тогда свяжу тебя с директором идиш-театра Шмуэлем Ацмоном, который играет одну из ролей.
Посылаю тебе статью о Зускине, которую я написал в газету «Время», журнал «Калейдоскоп». Кажется, твоя знакомая составила туда протекцию, но платят здесь, увы, всем очень и очень мало, что в театрах, что в газетах русскоязычных. Поэтому пока сам приехать в США не могу, не разгуляешься!.. Будет охота, черкни письмецо. Сможешь приехать погостить в Израиль (если есть возможность – жить есть где) буду рад.
Обнимаю, Г.Лямпе.
Мой телефон 03 ……, адрес на конверте.
Грустно мне было читать это письмо. Замечательные актёры, такие как Григорий Моисеевич Лямпе, оказались в последней в их жизни роли - роли рыбы, выброшенной из воды.
Он умер в возрасте 69 лет, похоронен в Израиле.
Продолжение следует
Добавить комментарий