Шестой час вечера на исходе, топчусь возле билетных касс одного из самых престижных театров Москвы - Государственного Академического Малого театра. Пристроился за памятником Островскому, жду свою напарницу Ирину Золотареву. Мы договорились написать статью о театральных артистах старого, довоенного поколения, коих немало окопалось в Малом театре. Поздним вечером позвонил главный редактор еженедельника «Литературные новости» Эдмунд Иодковский и озадачил меня своей просьбой.
По этому случаю директор театра Виктор Иванович выдал два пригласительных билета. Два красиво оформленных листочка, в стиле социалистического реализма: с флагом, с гербом и с цитатой нашего бессменного лидера Леонида Ильича Брежнева: „Экономика должна быть экономной.“ И в самом краешке, в крохотной рамочке, гордый профиль орденоносца.
Я все более раздражаюсь не пунктуальным поведением моей второй половины по работе, поминаю ее недобрым словом. И сам того не замечая, машинально комкаю в руках оба приглашения. А на них, между прочим, черным по белому указаны престижные места на балконе для гостей. Вот я из-за безалаберной Ирины превращаю сии документы в комок.
Признаюсь, мои нервы расшатаны еще в давние времена, в период пребывания в старшей группе детского сада №1. А потому задержись Ирина у кухонной плиты на 20-30 минут дольше, было бы достаточно сложно определить предназначение смятых бумаг. Еще немного - и сгодится только в макулатуру отправить.
Вспыхнули уличные фонари, и засияла на темно-сиреневом небосклоне планета Венера, а следом подтянулись и другие звезды: Полярная, Альфа Малой Медведицы, Арктур из созвездия Волопаса и еще пара приблудных звезд. На этом мой интерес к необъятным просторам ночного неба пошел на убыль, поскольку исчерпались мои познания по астрономии.
Народу на улице заметно убавилось, да и те не спешат, а вальяжно прохаживаются по принципу туда-сюда.
Последние театралы, покрутившись у входа, исчезли за массивной дверью театра. Вот-вот прозвенит первый звонок, а Ирины все нет. В принципе, рассказ не об Ирине, а о товарище, который нерешительно передвигаясь, словно бы сомневаясь в правильности своего поступка, ко мне подходит.
Для начала, познакомлю читателя с ним: одет в затасканные китайские тапочки на босу ногу. На нем висят, потому как не по размеру, потёртые брюки из-под смокинга с лампасами, а плечи прикрыты старомодным вельветовым пиджаком с чужого плеча, с намеком на темно-вишневвй цвет. Под пиджаком на голом теле видна ракета с крупной надписью "СССР" и серые подтяжки. Он подходит, кисло улыбаясь, и вкрадчивым голосом обращается ко мне:
- Третьим будешь?
На автомате киваю головой и спрашиваю:
- Сколько с меня.
- Рубль (напомню, речь идет о брежневских временах)
Протягиваю ему рублевку. Он окрыленный, со словами - я мигом, - уходит.
Через несколько минут вырастает передо мной и, показывая горлышко бутылки из растопыренного пиджака, машет головой, мол, двигай за мной. Поодаль стоит наш третий и влюбленными глазами на меня смотрит. - Нет, нет, - отвечаю я ему, - вы идите, я в следующий раз. Мой компаньон растерялся и невнятно промямлил: - Как это в следующий раз? Стоит, ждет ответа. Я, в свою очередь, начинаю нервничать, только этого не хватало, чтобы меня с алкоголиками застукали. Поэтому, повысив голос, настойчиво прошу его: - Иди, дорогой, у меня сейчас встреча, потом разберемся.
И здесь оборванец вырос в моих глазах. Он сказал всего одну фразу - и предстал передо мной одухотворенным мужчиной, нарушившим традиционные правила, но при этом сохранивший чувство элегантности и изысканности. Его неброская одежда бросала вызов социальным ярлыкам, а взлохмаченная прическа подчеркивала уникальность личности. При этом показательная импозантная внешность демонстрировала смелый вызов и внушала особое уважение…
Что же он сказал? Какая прозвучавшая фраза перевернула мое представление о нем?
Когда до него дошло, что я отказываюсь от своей доли, он глубокомысленно, этак настоятельно произнес:
- Я сразу понял, что ты хороший человек!
Добавить комментарий