«Проблема вагонетки» и операция «Шаровая молния». Поиски решения 

(К статьям Леопольда Эпштейна «Обратная проблема вагонетки» в блоге журнала "Семь искусств" от 1.12.2023 г. и Бориса Гулько «Можно ли зло оставить ненаказанным?» в журнале-газете «Мастерская» от 23.11.2023 г.).

 Смысл «Проблемы вагонетки», изложенной в статье Л. Эпштейна и сформулированной в 1967 г. английским философом Филиппой Фут, – осознанный выбор одного из путей движения неуправляемой вагонетки путём перевода рельсовых стрелок. При этом на одном пути находятся пять привязанных людей, а на другом – один; все, кто окажется на пути вагонетки, будут неминуемо раздавлены. Выбирающий должен только принять решение, кого из них убить; других решений у него по определению нет.

 «Если вы переведёте стрелку, – пишет Л. Эпштейн, – то уменьшите число жертв, но зато вы лично будете виновны в гибели человека. Если вы не станете вмешиваться, то просто позволите событиям идти своим чередом и лично не будете активно виноваты ни в чьей гибели. Но в результате вашего бездействия погибнут пять человек, хотя вы могли бы свести количество жертв к минимуму».

 Страшная проблема – ведь нужно принять на себя ответственность за убийство! Не так важно, сколько людей будет убито (хотя трезвый взгляд подталкивает к желательной минимизации их количества), важен сам факт вашей ответственности за их убийство. Будете ли вы переводить стрелку или предпочтёте не вмешиваться?

 А дальше автор статьи переносит эту проблему на ситуацию в Израиле в ноябре 2023 г. – обмена заложников на заключённых террористов: «Отказаться от временного перемирия для возвращения части захваченных Хамасом заложников означало согласиться на их убийство. …Заключить такое перемирие означало дать возможность боевикам Хамаса перегруппироваться, завезти горючее для поддержания системы туннелей, возможно – дополнительно вооружиться. …Израиль с большой вероятностью заплатит за это временное перемирие бо́льшим числом жизней, чем будет спасено в результате обмена».

Автор статьи предполагает, что решение правительства Израиля об обмене было вызвано неанонимностью жертв на одном пути (все в Израиле видели фотографии и видеоклипы с попавшими в заложники) и анонимности – на другом (солдаты, которые дополнительно погибнут в результате временного перемирия, пока неизвестны). Кроме того, он надеется, что вероятность обойтись без дополнительных жертв в результате временного перемирия всё же несколько выше, чем вероятность выживания заложников в Газе в условиях войны.

 В своём рассуждении автор статьи намеренно не учитывает (и пишет об этом), что из израильских тюрем выпускают втрое больше арабских заключённых преступников, чем возвращают измученных в плену невинных израильтян. Не рассматривает он также и те дополнительные жертвы среди мирных жителей Газы, которые будут следствием перегруппировки Хамаса. Сразу оговорюсь, что для меня наличие таковых весьма сомнительно; например, те, кто был в первой группе освобожденных заложников, рассказывали, что толпа «мирных жителей» Газы забрасывала камнями автомобили Красного Креста, которые везли их к пограничному переходу.

Бесконечно уважаемый мною Александр Моисеевич Городницкий (по крайней мере, в интернете этот страстный текст опубликован под его именем) написал: «В Чёрную Субботу камеры местных каналов показывали безудержную радость тысяч и тысяч «мирных жителей» Газы, которые жрали конфеты и танцевали на улицах. Наверно, первобытные люди так отмечали победу над соседями, на варварском скопище, с живой добычей после налёта, под дикую музыку бубна, в отблеске костра, в предвкушении трапезы. Они пели и плясали перед тем, как убить и съесть…». 

В статье проблема заложников образно и выразительно формулируется, рассматриваются разные её аспекты, привлекается к ней внимание. 

Невольно вспоминается операция по освобождению заложников в июне 1976 г., получившая название «Шаровая молния». Тогда самолёт авиакомпании «Эр Франс» был захвачен террористами и по их приказу совершил посадку в аэропорту Энтеббе (Уганда). Из 248 пассажиров отделили 83 гражданина Израиля, остальных отпустили, а для освобождения израильтян потребовали освободить из израильских тюрем 53 заключённых – членов террористических организаций, а также передать террористам пять миллионов долларов.

В результате тщательно спланированной и блестяще организованной операции израильский спецназ менее чем за две минуты освободил своих соотечественников. При этом два заложника погибли, а командир группы спецназа подполковник Ионатан Нетаниягу был убит снайпером-террористом. 

Предполагаю, что тогда правительство Ицхака Рабина не ставило под сомнение необходимость освобождения заложников, а обсуждало лишь реальность осуществления предложенного военными плана операции и его технические аспекты. При этом ни о каком освобождении из тюрем террористов, как и о выплате затребованных их идейными соратниками миллионов, речь не шла. И никакой дилеммы с исключающими друг друга возможностями не было.

А через 35 лет, в 2011 г., правительство, руководимое младшим братом убитого героя операции «Шаровая молния», 26-ю голосами против трёх приняло решение обменять капрала израильской армии Гилада Шалита, похищенного в 2006 г., на 1027 (!) палестинских заключенных-террористов.

Судьба так распорядилась, что ещё через 12 лет, сейчас, правительство того же Беньямина Нетаниягу снова стало перед выбором, о котором идёт речь в комментируемой статье. Наверняка принять это решение было очень нелегко – ведь в обоих случаях неминуемы жертвы.

Автор статьи в её заключительной части всё же посчитал, что идти на временное перемирие с Хамасом ради спасения части заложников (или даже – всех) неправильно. Таким образом, он выбрал сознательное принесение их в жертву.

Один из комментариев к этой статье считает: «Нельзя приносить в жертву кого-то ради спасения большинства потому, что мы не знаем, как дальше пойдут события в этой жестокой игре под названием жизнь».

В другом комментарии говорится, что даже если количество солдат, погибших ради спасения заложников, будет больше, чем спасённых, «…и даже если (не дай Бог) все заложники уже убиты, всё равно надо отомстить злодеям. …В войнах надо побеждать, причём побеждать так, чтобы после победы оставшиеся в живых враги сильно боялись бы повторить войну или захват заложников».

Наконец, третий комментатор уверен, что сам факт обсуждения этих вариантов недопустим как проявление ненавистного ему «злостного левого диванного словоблудия». Он убеждён, что необходимо остановить вагонетку и сохранить жизни всех («задействовать тормоза») – правда, как и какими средствами снабдить вагонетку тормозом, не предлагает. Очередной лозунг...

Я не политик, никогда не стремился брать на себя огромную ответственность за судьбы людей, поэтому не считаю возможным выбирать решения и тем более настаивать на своём выборе. Но эта проблема волнует миллионы людей и любой из ее вариантов всегда будет иметь как убеждённых сторонников, так и непримиримых противников.

Более радикально подошёл к этой проблеме Борис Гулько. В своей статье (см. выше) он пишет: «События 7 октября вывели [ХАМАС] из мира цивилизованного и поставили в ряд с каннибалами. Можете себе представить договор с каннибалами? Такой договор их юридически ни к чему не обяжет. Поскольку они каннибалы. Поэтому…такой договор просто бессмыслен, и …абсурдно ожидать, что [ХАМАС] выполнит свою часть договора.

…Этот договор ни к чему не обязывает и Израиль. Более того, этот договор важно не соблюдать. После завершения всего процесса, даже если ХАМАС отпустит заложников, Израиль будет обязан вновь арестовать террористов, которых он выпустит по этому договору. …Это убьёт идею взятия заложников на корню».

Гроссмейстер Гулько – один из ведущих шахматистов мира, поэтому допустить нелогичность предлагаемого им решения проблемы просто немыслимо. Значит, это я не увидел реальности его осуществления. Попробуем разобраться.

Трудно предположить, что освобождённые террористы настолько испугаются попасть снова в израильскую тюрьму (условия в которой, как мы знаем, вполне, а для них – даже чересчур комфортные), что неожиданно станут добропорядочными и миролюбивыми. Скорее всего, они будут стремиться вновь и вновь делать то, к чему их призывают с самого раннего детства – терроризировать и пытаться уничтожать евреев. А значит – создадут новые основания для своего ареста, и в использовании старых оснований нет необходимости.

В том же «Письме войны» А. М. Городницкий образно и выразительно описал действия террористов: они «…идут к Вам, чтоб Вашему ребёнку голову отрезать. Потом вернутся и дадут своему ребёнку игрушку, вынутую из рук Вашего ребёнка. И всё аккуратно заснимут на нагрудную камеру, чего стесняться».

Но чтобы вновь арестовать выпущенных террористов, как предлагает Б. Гулько, нужно, чтобы они не растворились среди пресловутых мирных жителей, либо взять их живыми на месте преступления.

 В Энтеббе все террористы вместе с заложниками находились в одном месте – старом здании аэропорта. Но даже при этом потребовались заранее спланированные и чётко скоординированные усилия спецназа для их уничтожения. А ведь арест – действие контактное, вооружённому бандиту терять нечего, поэтому осуществление ареста намного сложнее и рискованнее, чем дистанционная ликвидация с помощью оружия или средств поражения.

Мне представляется, что просто декларирование угрозы ареста за ранее совершённые преступления не напугают бесчеловечных негодяев, провозгласивших целью своей жизни убийство всех евреев, включая беззащитных стариков, беременных женщин и младенцев. 

Один из комментаторов статьи Б. Гулько (кстати, комментировавший позже и статью Л. Эпштейна) считает, что «…у Израиля нет вообще никаких моральных обязательств к тем террористам, которые своими действиями в прошлом доказали, что и в будущем даже к еврейским детям и женщинам они могут совершать садизм, убийства и захват заложников. Таких можно (но не всегда нужно) не только обманывать, но и массово казнить их жестокими способами».

Другой автор комментария предлагает совсем простое решение: «Каждый, взявший в руки любое оружие с целью причинить вред евреям, именно с этого момента должен считать себя покойником».

Полностью разделяя чувства и автора статьи, и её комментаторов (а иначе невозможно!), я не нашёл у них реальных путей решения проблемы заложников – пусть даже трудно осуществимых и очень рискованных. Боюсь, что их практически не существует, разве что террористы вдруг сами откажутся от такой весьма действенной практики. Но в это почему-то не очень верится… 

Понимаю, что мой вывод пессиместичен – ведь он ничего конкретного и осуществимого не предлагает, а от таких утверждений пользы мало. 

Как хочется быть неправым и услышать реальные предложения!