Три дня я работал над завершающим текстом моих путевых записок. Увы, текст пропал из-за моей оплошности. В iPad нет возможности его восстановить и в iCloud следа не осталось.
Не будет моих впечатлений о самой крупной в Африке киностудии Атлас, где снимали «Индиану Джонса», «Мумию», «Гладиатора» – всего более сотни картин.
Не будет описания лучшего Марокканского фастфуда за 2.5 евро.
Вы не услышите треск мотоциклов, цокот ослиных копыт и урчание малолитражек, протискивающихся по узким и извилистым рукавам Марракешской Медины.
Не ударит вам в нос вонь «дубильных цехов» по обработке кожи. Где мне при входе вручили пучок мяты. Прижав спасительный букет к носу, я продержался там минут 10, а затем позорно сбежал.
Страшная история о марокканских половозрелых бесах, пытавшихся ограбить меня, тоже останется при мне.
Если вы и узнаете о знаменитой мечети Хассан 2 в Касабланке, то уже не от меня, а из Википедии.
Опущу рассказ о проживающих в Марокко русскоязычных девушках, которых повстречал в винном магазине. Конечно, где же еще можно повстречать соотечественниц, как не в магазине спиртных напитков? Их выбор – водка, мой выбор – вино. Какой стыд!
Какой же ты русский? – наверно, подумали они. И будто в подтверждение: «Знаем мы, как русские выглядят. Ты, не русский», – слышу от марокканских арабов.
Спасибо моей бабушке караимке – похож на нее. Впрочем, скорее всего, бабушка была еврейка. В Питер приехала из Одессы, а непопулярную национальность поменяла на малоизвестную. Узнать правду не представляется возможным.
И будто в подтверждение слышу: «У меня нюх на евреев». Смуглая кожа и упорство при торгах за каждый дирхам, по мнению торговца Манари, обозначили мою национальную идентичность. Футболка с корабликом, на которой написано «Мурманск» и все мои уверения, что я русский, не убедили Манари. После того, как я совершил покупки в его лавке, он стал моим другом, дал свой телефон, адрес, и обещал помочь с приобретением квартиры в Танжере.
Сегодня вы узнали малость обо мне, но не узнаете о франко-итало-американо-марокканской семье, в которой говорят на четырех языках, играют на гитарах и свободно передвигаются по миру, имея в карманах паспорта разных стран.
«Либерализм». «Глобализм». Эти слова крутятся в моей голове.
Не могу не упомянуть, что, подъезжая к Касабланке и обозревая из окна поезда, пролетающие мимо новостройки, я обратил внимание, что постепенно картинка становилась размытой, будто её подёрнули пеленой. Видимость ухудшалась, и скоро на расстоянии ста метров можно было разобрать лишь смутные очертания домов. Когда я вышел в город, я подумал, неплохо бы было иметь противогаз или обмотать чем-нибудь лицо, чтобы не вдыхать наполненный песчаной пылью воздух. Как выяснилось, это последствия бури в пустыне. «Как вы тут дышите?» – спросил я у радушных хозяев. Ответ удивил: «20 лет живём в Касабланке, такое видим впервые». Ну и везунчик же я, и песчаную бурю захватил, вернее, её отголоски.
Завтра в программе - посещение пещеры Геркулеса. Подарки на Кристмас куплены. Да, если вы будете в Марокко и решите купить сувениры, то делайте это в Шефшауене или Танжере. В Фесе, Марракеше и Касабланке цены туристические, то есть астрономические.
Мой вояж по Марокко подошел к концу.
Я о многом не рассказал. Но один секрет все же выдам – ресторан Одесса переехал из Бруклина в Танжер – убедитесь сами.
Об остальном умолчу, пусть будет что-то недосказанное, и, если вы совершите поездку в Марокко – желаю вам открыть что-то новое, чего нет в моих путевых заметках.
Добавить комментарий