В июле 2005 года 55-летнего Бориса Михайловича Петрова арестовали в Пенсильвании за плантацию индийской конопли, устроенную в его собственном доме в Плимуте. Вместе с ним взяли его 74-летнюю тещу Лидию Гуринович, которая стояла перед судьей в наручниках и всхлипывала, а Петров ей переводил.
Полиция между тем гордо демонстрировала свои трофеи, выставленные напоказ на втором этаже здания суда: 83 куста индийской конопли по метру высотой, 119 саженцев, пять пакетов готовой марихуаны, почти 2350 долларов наличными, несколько ламп и вентиляционных трубок. Изъятые растения и марихуана оцениваются в 25 тысяч долларов.
«То, что вы видите, говорит само за себя, - заметил журналистам прокурор пенсильванского графства Люцерна Дэвид Лупас. - Я рад, что полиция пресекла эту операцию еще до того, как ее плоды попали в руки детей и других наших граждан».
Петров не растерялся и поведал полиции, что завел производство марихуаны под нажимом русской мафии, гуртующейся в Бруклине. По его словам, он проиграл гангстерам в покер 60 тысяч долларов и не мог их отдать, после чего они сказали, что простят ему долг, если он будет сажать коноплю и производить марихуану. В противном случае они пригрозили разобраться с ним и с его семьей.
«Он сказал, что играл в Нью-Йорке в карты с членами, как он выразился, русской мафии и просадил 60 тысяч, - сказал полицейский Джон Вандерлик, проводивший обыск в доме Петрова. - Потом, как он сказал, в один прекрасный день русская мафия нагрянула к нему домой и сказала, что он будет выращивать для нее марихуану, пока не отдаст должок».
Бедный Петров согласился. В начале июля бандиты помогли ему переехать из Канаденсиса в Плимут, где он купил большой дом на Мейн-стрит, в котором раньше располагалось похоронное бюро Бэдмена. Старый дом Петрова был предназначен на слом, и он занял денег, чтобы купить новый в Плимуте. Бандиты помогли ему перевезти кусты марихуаны на новое место.
При аресте в трехэтажном доме был обнаружен его 12-летний сын, который к уголовной ответственности не привлечен, хотя, по словам полиции, он принимал участие в производственном процессе.
Жена нашего плантатора тоже не привлечена.
Петрову и Гуринович назначили залог по 50 тысяч долларов.
По словам Вандерлинка, полиция никак не ожидала того, чтобы наткнуться на плантацию марихуаны в центре городка. В каждой комнате дома Петрова она находила новую стадию производственного процесса. Марихуанные запахи вытягивались через печную трубу, возвышавшуюся над соседними домами. Водогреи поддерживали оптимальную температуру.
Взрослые растения находились в подвале, превращенном в теплицу с нагревательными лампами и вентиляционной системой для поддержания оптимальной влажности. Саженцы были на втором этаже. Там же сушилась марихуана. На третьем этаже она обрабатывалась.
Полиция обнаружила признаки того, что какие-то количества марихуаны были уже отгружены на продажу. Петров признался, что она была отправлена в Нью-Йорк.
Власти, возможно, так и не узнали бы о подпольной плантации, да помог случай: в середине дня живущий по соседству Томас Мактаг заметил в доме у Петрова открытую дверь и из лучших побуждений позвонил в полицию, опасаясь, что к соседям кто-то вломился. Сперва он заглянул внутрь и покричал хозяевам, но не услышал ответа.
Было около четырех часов. Двое полисменов зашли в распахнутую дверь и оказались в марихуанном раю. В доме никого не было.
Как говорится в имеющемся у меня полицейском рапорте, на втором этаже были обнаружены кустики конопли в красных пластиковых плошках, находившихся в стенном шкафу и обогревавшиеся двумя лампами.
В 8:40 вечера полицейские вернулись с ордером на обыск. Петрова, иммигрировавшего с Украины в 1980 году, нашли в подвальной оранжерее. Старуха Гуринович была наверху, занимаясь обработкой и упаковкой зелья. Сын Петрова находился в гостиной.
Соседи говорят, что не имели понятия о тайном производстве в окруженном кустами большом белом доме с осыпающейся краской и были рады, что кто-то наконец-то въехал в давно пустовавшее строение и теперь приведет его в порядок.
Я никогда не был большим поклонником марихуаны, но знавал много людей, которые не мыслят себе жизни без нее. Если бы картошку нельзя было купить в овощной лавке, ее бы растили во дворах. Так и с индийской коноплей. Ее пытаются вырастить во всех штатах, кроме, возможно, Аляски, да и там, наверное, кто-то уже оборудовал парник у себя в гараже. Собирая под Нью-Йорком грибы, я однажды наткнулся в лесу на робкие кустики конопли, высаженные в импровизированных горшках.
Другие, как Петров, поставили это дело на промышленную основу. Моему приятелю Леше-Тарзану вменяли производство марихуаны в Майами. Хотя он это на голубом глазу отрицал, впоследствии он признал, что данное производство действительно имело место. Это было так давно, что срок давности уже истек.
Как рассказывал мне Леша много лет спустя за луковым супом во французском ресторанчике под Оттавой, один майамский знакомый, назовем его Билл, предложил ему растить коноплю.
- Он мне сказал, чтобы я снял склад, и мы начали работать, - продолжал Леша. - Там была целая фабрика. Плантация. Там они сделали двойные двери, подключились тут же к электричеству города, потому что на плантациях самая большая проблема, когда ты используешь слишком много электричества.
Это верно: плантаторы часто попадаются на том, что потребляют огромное количество электроэнергии.
- А твоя роль в чем была? - спросил я.
- Я должен был снять помещение, первые два раза он должен был выращивать сам, а третий - со мной. Он должен был показать, подучить меня, что к чему. Я, когда заходил туда, - Боже мой! Там так здорово все было, красиво, столько денег ухлопали! И все это разбили за один день! Сами мы разбили.
В начале Билл познакомил его со своим пожилым другом.
- Двое сыновей его работали в полиции, - вспоминал Тарзан. - Если что, они ему всегда давали наколку, папе. Теперь это обстоятельство пригодилось нашим плантаторам. Один из сыновей позвонил и говорит: «Папа, будет обыск!» ...
- И сколько это длилось? - спросил я.
- Может быть, месяц.
- Гришу ты туда случайно не водил? - я имел в виду Лешиного, приятеля Иосифа Ройзиса по кличке Гриша-Людоед, который попался в Нью-Йорке на героине, начал сотрудничать с властями и был командирован в Майами разрабатывать «группировку Файнберга», то есть самого Тарзана, под конец наполовину состоявшую из стукачей...
С тех пор Гриша уже умер, как и тарзановская прокурорша Диана Фернандес, его судебный переводчик Сергей Михайличенко и судья Уилки Фергюсон. Леша пережил всех и сейчас благоденствует в Москве.
- Я никого туда не брал, хотя у меня ключи были, единственные, - сказал Тарзан.
- Ты ничего на этом не заработал?
- Нет. Не успели! Ты должен был это видеть. Они сделали двойные двери: для того, чтобы войти в склад, надо было пройти через клозет (стенной шкаф), специально вызывали людей, которые строили. Я такого еще не видел: профессионально. Висели вещи, надо было открыть клозет, подвинуть вещи, открыть дверь, пройти в середину, там еще одна дверь, то есть, я такого не видел: лабиринт! Просто построили лабиринт! Чтобы не знали, что есть сзади помещение. Ты когда входил в склад, ты видел склад. Там даже люди могли работать, но за этими стенами было такое же помещение. Тайник. Заходишь в склад, ты же внутри, ты же не видишь его размеры снаружи... Снаружи смотришь: оно кажется нормальным. А между настоящим и тем - большущий размер. Фальшивые стены, все фальшивое. Все построено было так, было просто, ну, о ... еть можно!
Возвращаясь к Петрову: многие эмигранты сетуют, что ФБР и газеты раздувают слухи о русской мафии, но здесь мы видим, что тем же занимаются и наши люди, когда им это выгодно.
До суда адвокаты Петрова и Гуринович пытались убедить судью Питера Олшевского признать визит полиции в их дом незаконным, и на этом основании исключить из материалов дела и конфискованную марихуану, и первоначальные заявления Петрова, без которых прокуратура оказалась бы с пустыми руками.
Судья, однако, заметил, что полиция имела полное право проверить, все ли в порядке, и что если бы она этого не сделала, она пренебрегла бы своими обязанностями.
Я уже не раз отмечал, что подсудимые в США крайне редко выступают на собственных процессах. Но и Петров, и его теща героически сели на свидетельскую скамью. Петров, говоривший по-английски с сильным акцентом, уже помалкивал про «русскую мафию», а заявил, что изготовлял марихуану не на продажу, а для собственного пользования: он выпивал по пять стаканов марихуанного чая в день и клал листы конопли в воду, когда принимал ванную.
Как объяснил наш мичуринец, чай он пил «для желудка», а ванну принимал для утоления хронической боли в шее и спине, от которой не помогали никакие другие средства.
Петров, по его словам, выращивал четыре разных сорта конопли для того, чтобы определить, какой из них более целителен. А по пакетам расфасовывал ее для того, чтобы не перепутать сорта. Он также выгораживал свою подельницу, заявив присяжным, что она не имела к его промыслу никакого отношения.
Гуринович, говорившая через переводчицу, подтвердила его слова. Она понятия не имела, что такое марихуана, и не знала, как пользоваться оборудованием, которое полиция нашла в ее доме.
Прокурор, однако, парировал, что полиция застала женщину с ножницами в руках у свежеобрезанных стеблей конопли.
В своем заключительном слове защитник Петрова Деметриус Фэнник отметил, что у его клиента не было ни домашнего, ни сотового телефона, и спросил присяжных, у многих ли наркодельцов нет этого средства связи.
Присяжные, тем не менее, признали наших плантаторов виновными по всем пунктам, в частности, в продаже наркотика. Это обязывало Олшевского как минимум приговорить каждого к пяти годам тюрьмы, что он 30 апреля и сделал. Гуринович он приговаривал с сожалением, сетуя на то, что закон связывает ему руки.
Петров в общей сложности получил даже больше восьми лет, поскольку его признали виновным и в нарушении законов об охране детства за то, что он пристроил сынишку к делу.
Добавить комментарий