Денис Иванович Фонвизин (1745—1792) известен многим по комедии «Недоросль», которую мы изучали в школе на занятиях по русской литературе.
Признаюсь, что я до недавнего времени больше произведений Д.И. Фонвизина, известного автора комедий, одного из основоположников русской прозы, переводчика, писателя и просветителя времён правления Екатерины II, не читал. Недавно прочитал его «Письма из Франции» и узнал много нового о той эпохе и не только.
В сентябре 1777 года Д.И. Фонвизин, являясь секретарём канцлера Н.И. Панина (главы русской дипломатии), выехал во Францию. Формальным поводом поездки было лечение жены. Однако он имел специальные поручения к русскому послу в Париже князю Барятинскому.
С ноября 1777 года по сентябрь 1778 года Фонвизин посетил многие города Франции, встречался как с известными людьми, так и с обычными обывателями и свои впечатления о стране и людях изложил в письмах, впоследствии опубликованных. Д.И. Фонвизин посещал фабрики и суды, церкви и больницы, библиотеки и музеи, театры. Встречаясь с людьми, он расспрашивал их обо всём, что его интересовало.
Письма он писал брату Никиты Ивановича Панина, Петру Ивановичу Панину (1721—1789), генерал-аншефу (полному генералу, стоявшему чином ниже фельдмаршала), участнику многих боевых сражений, командовавшему в 1774—1775 годах войсками, подавившими восстание под руководством Емельяна Пугачёва.
Последнее его письмо из Ахена помечено 18/29 сентября 1778 года [вторая дата дана по новому стилю].
Приведу несколько цитат из писем [цитаты даны по книге: Фонвизин Д. Сочинения.—М.: Правда, 1981./Сост. Н.Н. Акопова; Предисл. Г.П. Макогоненко; Примеч. М.В. Иванова; Ил. Т.Н. Костериной.—320 с., 8 ил.]:
Письмо первое Монпелье, 22 ноября (3 декабря) 1777 года [Из России до Монпелье Д.И. Фонвизин добирался около трёх месяцев].
«Дорога в сём государстве очень хороша, но везде по городам улицы так узки и так скверно содержатся, что дивиться надобно, как люди с пятью человеческими чувствами в такой нечистоте жить могут…
В Лионе смотрел я фабрики шёлковых изделий, откуда Франция посылает во всю Европу наилучшие парчи и шторы. По справедливости сказать, сии мануфактуры в таком совершенстве, до которого другим землям доходить трудно…»
Письмо третье Монпелье 15/26 января 1778 года
«Развращение нравов дошло до такой степени, что подлый поступок не наказывается уже и презрением; честнейшие действительно люди не имеют твёрдости отличить бездельника от честного человека, считая, что таковая отличность была бы contre la politesse francaise [нарушением французской учтивости]…
Почти всякий француз, если спрашивать его утвердительным образом, отвечает: да, а если отрицательным о той же материи, отвечает: нет…»
Письмо пятое Париж 20/31 марта 1778
«Я видел Лангедок, Прованс, Дюфине, Лион, Бургонь, Шампань. Первые две провинции считаются во всём здешнем государстве хлебороднейшими и изобильнейшими…
В сём плодоноснейшнем краю на каждой почте моя карета была всегда окружена нищими, которые, весьма часто, вместо денег, именно спрашивали, нет ли с нами куска хлеба. Сие доказывает неоспоримо, что и посреди изобилия можно помереть с голоду…
Здесь, конечно, узнает он (из молодых моих сограждан) самым опытом очень скоро, что все рассказы о здешнем совершенстве сущая ложь, что люди везде люди, что прямо умный и достойный человек везде редок и что в нашем отечестве, как ни плохо иногда в нём бывает, можно, однако, быть столь же счастливу, сколько во всякой другой земле, если совесть спокойна и разум правит воображением, а не воображение разумом…»
Письмо шестое Париж 14/25 июня 1778
«Нет способнее французов усматривать смешное и нет нации, в которой бы самой было столь много смешного…
Зато нечистота в городе такая, какую людям, не вовсе оскотинившимся, переносить весьма трудно. Почти нигде нельзя отворить окошко людям летом от заражённого воздуха…
Напрасно говорят, что причиною нечистоты многолюдство. Во Франции множество маленьких деревень, но ни в одну нельзя въезжать, не зажав носа. Со всем тем, привычка от самого младенчества жить в грязи по уши делает, что обоняние французов ни мало от того не страждет…
По точном рассмотрении я вижу только две вещи, кои привлекают сюда чужестранцев в таком множестве: спектакли и—с позволения сказать—девки. Если две сии приманки отнять сегодня, то завтра две трети чужестранцев разъедутся из Парижа. Бесчинство дошло до такой степени, что знатнейшие люди не стыдятся сидеть с девками в ложах публично. Сии твари осыпаны бриллиантами. Для них великолепные дома, столы, экипажи— словом, они одни наслаждаются всеми благами мира сего. С каким искусством они умеют соединить прелесть красоты с приятностью разума, чтобы уловить в сети жертву свою! Сею жертвою, по большей части, бывают чужестранцы, кои привозят с собою обыкновенно денег, сколько можно больше, и если не всегда здравый ум, то, по крайней мере, часто здравое тело, а из Парижа выезжают, потеряв и то и другое, часто невозвратно…
Что ж принадлежит до спектаклей, то комедия возведена здесь на возможную степень совершенства…
Словом, комедия в своём роде есть лучшее, что я в Париже видел…
Оперу можно назвать великолепнейшим зрелищем. Декорации и танцы прекрасны, но певцы прескверны. Удивился я, как можно бесстыдно так реветь, а ещё больше—как можно такой рёв слушать с восхищением!...»
Письмо восьмое Ахен от 18/29 сентября 1778 [Ахен сейчас находится на территории Федеративной Республики Германия]
«Я оставил Францию. Пребывание моё в сем государстве убавило сильно цену его в моём мнении…
Достойные люди, какой бы нации не были составляют между собой одну нацию…
Надлежит отдать справедливость, что при неизъяснимом развращении нравов есть во французах доброта сердечная. Весьма редкий из них злопамятен—добродетель, конечно, непрочная, и полагаться на неё нельзя, по крайней мере, и пороки в них не глубоко вкоренены. Непостоянство и ветреность не допускают ни пороку, ни добродетели в сердца их поселиться…
Король, будучи не ограничен законами, имеет в руках всю силу попирать законы…
Если что во Франции нашёл я в цветущем состоянии, то, конечно, их фабрики и мануфактуры. Нет в свете нации, которая б имела такой изобретательный ум, как французы в художествах и ремёслах, до вкуса касающихся…»
На этом закончу цитирование. О причинах бедности французского дворянства, степени разложения французского духовенства, самовластья и казнокрадства королевского правительства и чиновников в ту эпоху желающие, думаю, могут сами узнать, если последуют совету ведущего передачи «Игра в бисер» на телеканале «Россия-Культура», Игоря Волгина: «Читайте и перечитывайте классику»!
P.S. Вот, что писал о «Письмах из Франции» В.Г. Белинский: «Читая их, вы чувствуете уже начало французской революции в этой страшной картине французского общества, так мастерски нарисованной нашим путешественником».
Добавить комментарий