А когда в небесах загорелась звезда,
ветер стих, и в пруду замолчала вода,
стало всё неподвижным и рыжим,
и возникли слова, что копились в уме,
стало ясно, что близится дело к зиме,
к белоснежным сугробам и лыжам.
И такая тоска вдруг в душе разлилась,
что затеял я тут стихотворную вязь,
дабы выплакать боль и тревогу.
Вот сижу и вяжу эту скорбную нить,
вероятно, затем, чтоб себя сохранить
без потерь на пути к эпилогу.
И дружил, и любил я, и жил, не ропща,
время злобно метало в меня, как праща,
неуёмные страсти-мордасти -
предавали друзья, измывались враги,
и по жизни нелепой прошли сапоги
ненавистной и проклятой власти.
Были горькие дни, были сладкие дни,
ожиданья, сомненья - поди шугани,
за детей и родителей страхи,
вот на старости лет захотелось тепла,
да и старость уже, как вода, утекла,
не помогут ни охи, ни ахи.
Не хватает любви, полуночных бесед,
в одиночестве меркнет загадочный свет,
будто солнце садится в болото,
одеяло не греет, подушка жестка,
оттого-то в душе и гнездится тоска,
и печальны глаза оттого-то.
Но заходит звезда, просыпается пруд,
может быть, небеса мне надежду вернут,
сокрушённый, я сраму не иму,
и каким бы себя я не провозгласил,
об одном лишь молю - дай мне, Господи, сил
на грядущую долгую зиму.
Добавить комментарий