Хотел бы я быть таким, каким меня себе представляет моя собака.
В арктическом рейсе событий мало. В 11-25 вахтенный штурман сообщит, где находимся, куда идём и упомянет о ледоколах, работающих в Арктике и судах. Иногда сообщалось, на каком судне нам отправлена почта из Мурманска и что мы, может быть, в ближайшем будущем встретимся с этим судном (или не встретимся). Письма можно было писать на мурманский адрес пароходства и на адрес «Диксон. Штаб морских операций. Ледокол … Сидорову Ричарду Иосифовичу». В этом случае, надо было надеяться на заход ледокола в Диксон или доставку полярной авиацией, летавшей на ИЛ-14 на высоте метров 30-50.
Иногда они умудрялись сбросить вымпел на открытый ходовой мостик, а иногда бумажный мешок с почтой попадал в открытую полынью за ледоколом и уходил под воду. Если мешок падал на лёд, как правило, он разрывался и письма несло ветром по Арктике. Спускали трап, народ выходил на лёд и устраивались гонки «Поймай меня!» В лучшем случае, вести из дома были двухнедельной давности.
Наши неоднократные предложения предоставить в Штаб морских операций прочные полиэтиленовые мешки для почты – и в воде не будут тонуть и матросы баграми успеют вытащить, и, упав на лёд, мешок не разорвётся – всё это воспринималось как каприз и отвергалось на основании «положения о почте СССР», в котором есть упоминание только о бумажных мешках и ничего не говорится о полиэтиленовых. И тонула наша почта, и гонялись мы по бескрайним просторам Арктики за письмами из дома.
Тяжело жить в стране, где на первом месте стоит забота о человеке. Мы даже знали имя этого человека.
Можно было ещё позвонить по телефону. Договариваешься с радистом, оставляешь ему координаты и позывные в виде номера телефона на малой родине - и начинаешь ждать. Сколько дней – этого не знает даже начальник рации. Потом тебя вызывают в радиорубку, в любое время, когда появится связь, бежишь, хватаешь телефонную трубку и начинаешь оглашать истошным криком окрестные ледовые поля: - Маша, это я, Вася, твой муж (чтобы не перепутала). Как у вас дела? Всё хорошо? Деньги получила? Что? Мало? (мимо трубки: из рейса приду – добавлю). Вспотевший и дико улыбаясь выходишь из радиорубки и начинаешь вспоминать, о чём забыл спросить. Такая удача как разговор по телефону бывает нечасто – два–три раза в рейс.
Основной темой разговора экипажа, как правило, служит меню. Его вывешивают на доске объявлений на всю неделю. Некоторые имеют персональный экземпляр меню и заранее планируют свои действия. По воскресеньям в обед на второе всегда была курица. Этого пропустить никак было нельзя. В один из дней был суп с фрикадельками. В этот день мой визави за столом Саша Шишкин приходил задолго до открытия кают-компании, потом вбегал и вылавливал из супницы все фрикадельки, тут же их сжирал и сидел перед тарелкой с пустым бульоном. Официантки знали эту удивительную способность Саши Шишкина - и сразу после его «рыбалки» несли свежую супницу.
Если удавалось состыковаться с судном, доставившим почту, то мешок с письмами несли сначала на ходовой мостик, где отбирались письма палубной команде: штурманам, матросам, дневальным и камбузу. Следующим пунктом был ЦПУ (центральный пост управления). Приглашались представители машинных отделений и электростанций. Фамилии зачитывались вслух. Я, как правило, в этих торжествах не участвовал – из дома мне не писали и только старший брат Александр иногда одаривал меня письмом. У меня было прозвище по Маркесу: «Полковнику никто не пишет».
Бывали случаи, когда вахтенный штурман в разрешённое время (11-25 - 22-00) объявлял: «Справа (слева) по борту медведь (два или даже три: мамаша с медвежатами). Первое время народ выбегал, щёлкал затворами фотоаппаратов, а потом постепенно остывал – всё было как и в прошлый раз. (Объявление в автобусе: «Не высовывайтесь – там то же самое»). Медвежата бывают «сеголетки» - этого года рождения и «двухлетки».
Потом семейство разбегается, получив определённые навыки от мамаши, а часть навыков идёт от инстинкта из поколения в поколение. Медведица с медвежатами никого близко не подпускает, даже бывшего супруга, и представляет собой огромную и страшную силу. Но звери, в отличие от людей, помнят и ценят доброту. В «Известиях» был снимок полярника, который регулярно подкармливал медведицу сгущённым молоком, затрачивая на сгущёнку треть своей зарплаты. Дружеские отношения остались и после рождения двух малышей, которые при встрече набрасывались на унты полярника и играли с ними.
Помню, ещё работая на ледоколе «Ленин» в 1961 году, мы впервые увидели медведя на льду. Он не выглядел ни обездоленным, ни «униженным и оскорблённым». Он был у себя дома в домашней обстановке. Все мы с восторгом любовались медведем, фотографировали (у кого были фотоаппараты), а бывшие с нами в первом арктическом рейсе Максим Редькин и Евгений Халдей, знаменитые фотоснимком «Знамя Победы над Рейхстагом», запечатлели медведя - и фотоснимок вошёл в альбом «Участнику первого рейса на атомоходе «Ленин».
Работал вместе с нами Евгений Бедринов (все имена и фамилии подлинные), чистая душа, доверчивый, как младенец. Был он старшим инженером-оператором и вахту нёс в ПЭЖе (пост энергетики и живучести)за пультом управления реактором. Во время рейса кто-то сказал в ПЭЖе, что вот совсем недавно поймали медвежонка. – А где сейчас медвежонок, - спросил Женя? – В каюте у Кузяпыча (Кузнецов Владимир Иванович). Женя заёрзал в кресле, а с вахты без подмены даже в гальюн нельзя выйти. Он кому-то позвонил, подменился и рванул в каюту Кузнецова. Кузяпыч об этой шутке ничего не знал, но на вопрос Бедринова «А где медведь?» спокойно ответил: «Под койкой». Женя встал на четвереньки: «А здесь никого нет». И только тогда понял, что его разыграли.
Ходил с нами Александр Георгиевич Гамбургер. Он был намного старше нас, не первый год, много раз бывал в арктических навигациях и имел звание «Почётного полярника». По должности он был электро-радио-навигатором. В его заведование входила вся радионавигационная аппаратура. Это был добрый, спокойный и отзывчивый человек. Рассказывали, что на каком-то дизельном ледоколе он был воспитателем медведя, жившего на борту.
Стояли они в Мурманске и к ним с визитом пришёл премьер-министр Франции с супругой и малышом. Все хотели посмотреть медведя. Нужно сказать, что медведь чувствует каждого человека, что это за тип, не заглядывая ни в личное дело и ни в анкету. Мальчик подошёл к медвежонку и получил лапой под зад. Все напряглись и поняли, что назревает международный скандал. Спасла положение супруга премьер-министра: «А его и собаки не любят».
В 1976 году наш атомный ледокол «Арктика» зашел в порт Диксон, где Енисей впадает в Карское море. Выяснилось, что в отделении милиции, в угольной яме, живёт медвежонок месяцев трёх-четырёх отроду. Медведицу застрелил браконьер, а медвежонка приютила милиция. На берег сошёл Александр Георгиевич и вернулся с медвежонком, которого только условно можно было назвать белым. Сначала его накормили, а потом долго отмывали в душе. Экипажу медвежонок был представлен в надлежащем виде, и поселили его сначала на открытой палубе второго мостика у трапа.
Он скучал от бездействия и ловил каждого, спускавшегося по трапу за ноги и предлагал поиграть. Мало кто осмеливался поиграть с крошкой - Мишкой. Потом его перевали на вертолётную площадку, где было больше места. Был сделан для него ошейник с прикреплённым шкертом (верёвкой). Медвежонок гулял на длину своей привязи. Около него почти круглосуточно толпился народ: кто шёл на вахту, кто шёл с вахты, а кто просто зашёл в гости. Поиграть с ним решались немногие. Кормил его только Александр Георгиевич – он знал и медвежью диету и её размеры. Медведь сразу проникся уважение к своему воспитателю и слушался его, как хорошо воспитанный пёс. Зная длину своего ограничения медведь ждал когда кто-нибудь войдёт в пределы досягаемости, чтобы предложить поиграть с ним.
Он очень по-разному относился к разным человекам: на кого не обращал внимания, к кому бежал навстречу, а перед некоторыми ложился на спину и ждал «борьбы». Трюмный машинист Валерий Морозов «сражался» с медведем в положении стоя. Медведь уверенно передвигался на задних лапах и при виде Валерия вставал в «положение стоя» и шёл к нему навстречу. Медведь всегда соразмерял свою медвежью силу и силу этого хрупкого создания – человека.
Решила четвёрка отважных мужиков побороться с медведем «в партере». Каждый взял на себя по одной лапе и разложили медведя на палубе. Медведь не сопротивлялся и блаженствовал от такого общения. Но когда кто-то сделал неправильное движение для определения, Мишка это или Машка, медведь взбрыкнул - и вся четверка разлетелась в разные стороны.
Иногда медведь отвязывался и гулял по жилым коридорам ледокола. Встретив такую «игрушку» в коридоре все разбегались и по трансляции звучало: «Воспитателю медведя пройти на верхнюю палубу, левый борт».
Как-то пришёл Александр Георгиевич со своим воспитанником в ЦПУ. Медведь был с ошейником, и за ним по палубе тянулась верёвка. Трое молодцов взялись за верёвку и попытались сдвинуть с места медведя, стоявшего рядом с воспитателем. Медведь стоял неподвижно и даже отвернулся «от стыда» за этих «силачей». За стойками электроники у нас размещалось кафе «Челюсти» с кружками для чая. Поняв, что воспитатель никуда не уходит, медведь зашёл за стойку электроники и загремел кружками. - Миша, я ухожу, - сказал Александр Георгиевич. Медведь вышел из кафе и встал рядом с воспитателем.
Был и такой случай, чему я был свидетель. В тот раз на вечерний чай давали молоко. Конечно, изготовленное из порошка. Молоко стояло на столах в больших кувшинах. Народу в кают-компании было мало. Появился медведь, прошёл к адмиральскому столу, обнял лапой кувшин на столе и аккуратно поставил его на палубу. Морду в кувшин он засунуть не мог и пытался своим длинным языком добраться до молока. Официантка попыталась, двигая креслом, прогнать медведя, но он не обращал на это никакого внимания. Появился Гамбургер: «Миша, ты как себя ведёшь!» Медведь оставил кувшин, встал, пристыженный, в позу «к ноге» и вышел вместе с Александром Георгиевичем.
Жил медведь у нас все четыре месяца. Стоя на задних лапах он был уже выше любого из нас. Известно, что медведи-самцы растут всю жизнь. В Ванкувере на Аляске есть чучело медведя высотой 3,4 метра. При рождении медвежонок весит 500-700 грамм и при жизни может достичь веса в тонну.
Навигация подходила к концу, и надо было решать вопрос, куда деть медведя? Экипаж разъезжался в отпуска. Александру Георгиевичу с медведем выделили отделение в товарном вагоне, и они прибыли в Питер. Привезли медведя в зоопарк, где уже был медвежья семья, купавшаяся в грязной луже своего вольера. Медведя-чужака семья не приняла, и нашего Михаила поместили в клетку. Мы часто навещали его. Не реагируя на зрителей, он узнавал каждого из нас. Когда приходил Александр Георгиевич, медведь метался и пытался разломать клетку, чтобы подойти к своему любимому другу.
Нашему медведю повезло: его отправили в зоопарк в Нидерланды, где у него был просторный вольер с личным кабинетом и бассейном.
Добавить комментарий