Как судья прокурора спасал

Несколько упрощая букву и дух судопроизводства, задача адвоката отбелить подсудимого, прокурора — очернить, судьи — отыскать между крайностями зерно истины. И хотя многие судьи, адвокаты и прокуроры работают бок о бок десятилетиями, постоянное процессуальное соперничество не располагает к дружбе, как в стенах казенного заведения, так и за его пределами.

62-летний федеральный судья Грегори Верман (слева) и 54-летний федеральный прокурор И-Джей Уолбурн

Отношения двух слуг закона из кентуккского города Ковингтон — 62-летнего федерального судьи Грегори Вермана и 54-летнего федерального прокурора Уолбурна (со странной для нашего слуха, но вполне обычной для американцев, аббревиатурой вместо имени — E.J.) — вполне вписывались в эту наработанную жизнью схему. Коллеги много лет знали друг друга по работе, но ничего — за стенами суда. При том, что Уолбурн однажды избирался судьей этого округа. Так бы и доплыли чиновники до заслуженной пенсии параллельными курсами, если бы не одно обстоятельство.

Два года назад судья стал замечать, что прокурор выглядит не ахти: осунулся, серое лицо, часто сидит с закрытыми глазами. Поводом для откровенности послужила просьба Уолбурна пользоваться бипером во время заседаний. Выяснилось, что прокурор ожидает пересадку почки и известие о доноре может поступить в любую минуту. Теоретически. Практически он стоял в конце 67-тысячного списка ожидания. С учетом того, что в стране ежегодно делается 16 тысяч операций, очередь прокурора должна была подойти через четыре с лишним года. Правда, в силу каких-то особых обстоятельств, вызов мог быть внеплановым и неожиданным.

И вдруг после очередного заседания судья подходит к прокурору и говорит: “Я долго не решался об этом заговорить, но я хочу предложить вам, E.J., свою почку”. Опешивший прокурор поблагодарил коллегу, но отказался: операция плановая, и он вполне может подождать своего будущего донора. Таковыми обычно являются “свежие” покойники, либо родственники больного. Соотношение один к трем в “пользу” умерших.

Мирное ожидание было нарушено в этом году. В результате осложнения диабета у прокурора начали стремительно отказывать почки. Перед Уолбурном вопрос жизни-смерти приобрел зловещую актуальность. Вызвалась стать донором жена E.J., но ее кровь не совпадала с группой мужа. Ничего не оставалось, как идти на поклон к Грегори Верману. Без особых иллюзий. Кто ему Верман: ни друг, ни приятель, ни родственник. Да и со дня предложения прошло два года, и за это время судья вполне мог передумать или сослаться на собственное здоровье: как-никак, ему самому 62 года. Однако Верман оказался человеком слова и вновь подтвердил намерение отдать свою почкой.

В порядке отступления. Я удивляюсь и поражаюсь таким людям, как судья Верман. Ну, не 20 почек у них и не по каждому запасному органу на все случаи жизни, чтобы раздаривать налево-направо! Ан нет, дают. И не только близким, что вполне объяснимо, но подчас совершенно незнакомым людям. При том, донорство это не просто намерение — вынул, как доллар из кармана, и отдал нуждающемуся — а операции, нередко с риском для собственной жизни. Пересадка почек — наработанная хирургическая процедура. Впервые операция в нашей стране была проведена полвека назад, и за это время было сделано миллионы пересадок. Донорский риск невелик: всего шесть смертельных исходов на десять тысяч операций, — но он есть, и где гарантия, что ты не вытянешь “счастливый” жребий? И зная это, люди идут под нож. Кто они, эти бессребреники и подвижники? Что ими движет: вера, человеколюбие, еще что-то из подспудных глубин нашей психологии?

Коллеги Вермана считают его приверженцем строгих принципов, жена — глубоко верующим человеком. В любом случае, и на работе, и в семье гордятся Грегори Верманом. На днях операция стоимостью в 75 тыс. долларов по пересадке почки судьи в организм прокурора успешно состоялась в городе Цинциннати. Пресс-секретарь Управления федеральных судов в Вашингтоне Дик Карелли заявил, что это вообще уникальный случай в истории американских судов. Нельзя сбрасывать со счетов, прокурору Уолбурну повезло дважды. Он своевременно провел операцию и получил почку от живого донора. Почка от умерших живет в чужом организме в среднем до 10 лет, почка от здравствующего донора — 25 лет.

Сейчас оба пациента в стадии выздоровления и скоро приступят снова к работе, но в качестве... кровных побратимов. В связи с этой новой ипостасью возникают щекотливые проблемы на стыке этики и закона. Судья и прокурор уже не могут быть, как раньше, полностью нейтральными и индифферентными друг к другу, что может пойти во вред интересам судопроизводства, а поменять офисы им не так просто. Но Верман и Уолбурн люди, умудренные жизнью и юридической практикой, они стараются уже “на берегу” предвосхитить возможные коллизии морали и права. В случае конфликта интересов Уолбурн обязался вместо себя поручать вести дела своим подчиненным, а Верман своим.

Совет вам да любовь, судья и прокурор!