Житейская История 

Опубликовано: 5 октября 2020 г.
Рубрики:

 

Дорогие читатели, у Ларисы Берман, автора «житейской истории», которую вы будете сейчас читать, большая радость – вышла ее первая книга прозы. Она называется «Долгая дорога к жизни»* и включает большое число рассказов, опубликованных в нашей ЧАЙКЕ. Книга богато оформлена: в ней много цветных и черно-белых фотографий, а также рисунков из семейного архива. 

Давайте пожелаем Ларисе, которая давно и успешно работает в Америке логопедом, не останавливаться на первой книге и продолжить работу над рассказами – они хорошо у нее получаются!

Редакция журнала ЧАЙКА

 

Известие о моей беременности муж встретил весьма агрессивно. Рождение ребёнка считал преждевременным и воспринимал как крах своей карьеры Военного Атташе. 

На аборте не настаивал, но беременность мою окрасил нелепыми обвинениями, запретом говорить о ребёнке, что-либо обсуждать, подготавливать квартиру к появлению малыша. Заводить детей никак не входило в его жизненную программу, по крайне мере, на ближайшее десятилетие, и он не желал даже думать о предстоящем отцовстве. А мне так хотелось вместе с мужем готовиться стать родителями, делать необходимые покупки, оборудовать детскую, выбирать имя нашему первенцу. Но… совместной подготовки не получилось. 

Беременность мою словно обокрали, ведь ожидание ребёнка, пожалуй, самое счастливое время в жизни женщины, а я была лишена возможности даже говорить 

о скором пополнении нашего семейства. Отношения с мужем менялись на глазах, с каждым днём он отдалялся от меня всё больше и больше, а привычные комплименты и нежности теперь сменили нелестные восклицания, обидные слова, постоянное недовольство.

Ночами любил меня по-прежнему, а днём не замечал, не видел и не слышал, не удостаивал и мимолётным взглядом. Не знаю, то ли убегал от разговора, то ли никак не мог простить мою оплошность, а, быть может, просто обдумывал, как бы уйти в сторону, не навредив своей карьере.

А я… я любила до безумия, страдала, панически боялась его потерять, но терпела, давая ему время всё обдумать, принять случившееся, свыкнуться с мыслью о будущем, теперь уже неизбежном отцовстве. 

Малыш наш родился задолго до положенного срока, родился ровно через пару дней после отъезда мужа в длительную секретную командировку. 

Роды были тяжёлые с массой всяких осложнений и неожиданностей. Несколько недель я провела с ребёнком в госпитале, он был настолько мал и слаб, что с трудом отсасывал молоко. А дома как-то быстро начал поправляться и вскоре набрал почти богатырский вес. 

Когда муж вернулся из командировки, нашему сыну было уже около четырёх месяцев. Прелестный черноглазый малыш радостно встретил отца своей незабываемой улыбкой. 

 А муж, неприязненно взглянув на ребёнка:

 - Господи! Какой еврейский ребёнок, ну весь в тебя. Надеюсь, ты хоть сообразила не дать ему еврейское имя? 

 - Я записала его Давидом по имени моего покойного отца.

- А почему не Николаем по имени моего отца? 

Хотя, верно, какой из него Николай! Русское имя ему совсем не к лицу, а вот Хаим в самый раз.

А что ж обрезание не сделала, у вас вроде как положено.

 Он бесконечно обжигал меня своими язвительными репликами, унизительными замечаниями: 

- Посмотри, кого ты родила, это типичный мальчик Мотл. 

Ну хоть бы что-нибудь унаследовал наше русское.

 Я безропотно сносила его колкости, терпела и ждала, что вот-вот он примет и полюбит своего собственного сына. Но время шло и раздражение его нарастало день ото дня, ребёнок раздражал ежеминутно, мешал спать, мешал заниматься любовью, просто всё время мешал.

А тут, как назло, у меня грудница, температура за сорок, малыш орёт, а я не в силах даже шевельнуться: 

- Поменяй пелёнку и дай ему соску, - попросила мужа. 

 -Знаешь, для тебя я сделаю что угодно, а до него не хочу

 дотрагиваться. 

И тогда…, не знаю где я взяла силы, как сумела встать, перепеленать, покормить и успокоить ребёнка:

 -Ну хватит, больше терпеть не буду, собирайся и уходи. И никогда не смей появляться на нашем пути, забудь, что у тебя есть сын и исчезни из нашей жизни навсегда.

Хлопнула дверь… Сердце моё колотилось так сильно, что готово было вырваться из груди, тело била мелкая дрожь. Кажется, такой боли я не испытывала никогда в жизни.

Ночь провёл в машине, а наутро вернулся: 

 -Прости, ну, сдурил, наговорил глупостей. Наверное, в свои тридцать я просто ещё не готов к отцовству. Прости. 

Торопливо собрал свои вещи и, подойдя к детской кроватке, в последний раз взглянул на своего так и не принятого сына. 

Так спустя пять лет оборвался наш безоблачный брак.

Я просто сходила с ума, временами казалось, что никогда не смогу пережить это мучительное расставание. Не знаю, как это могло случиться, когда и почему к нам незаметно подкрался антисемитизм, ведь за все наши совместные годы и слабая тень его не пробегала мимо. 

Долго пришлось мне залечивать душевную рану, 

но надо было начинать жить новой, незнакомой мне жизнью. Через некоторое время я вернулась на службу

в Министерство Военно-Морского флота, где работала переводчицей. Давид рос спокойным и разумным малышом и радовал меня безмерно, только часто спрашивал, скоро ли папа вернётся из космоса. 

А папа…, папа, живя в том же городе на соседней улице, буквально в десяти минутах ходьбы от нашего дома, ни разу не позвонил, не зашёл взглянуть на своего сына. 

То ли такой уж сильной была неприязнь к еврейскому ребёнку, то ли возмущение, что я ослушалась и родила сына, нарушило все его планы. Я старательно искала объяснения, но мой мозг не давал ответа, отказывался объяснять что-либо. Только сердце разрывалось на части и слёзы постоянно застилали глаза. Проплакав столько дней, что казалось уже весь город был затоплен моими слезами, я дала себе слово освободиться от этой назойливой любви и вычеркнуть его из своей жизни.

Шли годы, я всех держала на расстоянии, никого не подпускала близко. А через какое-то время сдалась, вышла замуж за одного из наших высокопоставленных сотрудников. Он был намного старше меня, опытнее, мудрее, сразу же настоял на усыновлении Давида, правда, звал его на русский манер -Данила, но захотел стать отцом моему сыну и честно выполнял эту добровольно взятую на себя миссию. Особой любви к малышу не испытывал, но был внимательным и заботливым, проводил с ним массу времени, многому научил, много дал ему всего в жизни.

Но мечтал о своём ребёнке, торопил меня постоянно напоминая, что ему уже сорок пять и дальше ждать нечего.

А я так боялась отнять у сына право иметь папу, так боялась нарушить нашу семейную гармонию, что тянула как могла. Хотя каждый день чувствовала нарастающее недовольство мужа и едва уловимую трещину в наших отношениях. 

Приближался Новый год. Всё Министерство охвачено весёлой суетой, подготовкой к Новогоднему балу. Я тоже вся в предпраздничной суете: ёлка, новогодние подарки, новое дорогущее платье, салон красоты, парикмахерская… Новогоднее настроение! Часы показывают десять, машина уже у подъезда. Внутри всё поёт от предвкушения счастливого праздника. Я почти готова к выходу, осталось нанести лёгкий макияж, один последний штрих.

Муж придирчиво всматриваясь в моё отражение в зеркале: 

- Пожалуйста, положи побольше косметики, чтобы твоя еврейская внешность не так бросалась в глаза. 

 Шок! Горький комок в горле! К новому удару я не была готова. Почему сегодня, почему именно в этот вечер, которого я так долго ждала. Едва сдерживая слёзы постаралась взять себя в руки и казаться невозмутимо спокойной. Нет, второго всплеска антисемитизма в своей семье я не переживу. 

Это был наш последний Новый Год и последний вечер вместе. И снова, как израненный зверёк, я металась из стороны в сторону, снова зализывала свою рану в одиночестве. А супруг никак не мог понять, как это «невзначай оброненные слова» могут разрушить брак и разбросать нас в разные стороны. Наверное, это невозможно понять, это можно только почувствовать, когда всего одно единственное слово обжигает больнее удара, когда от одного слова перехватывает дыхание и останавливается сердце. Как видно «любовь» к евреям в нашей стране мало кого обошла стороной, вирус антисемитизма коснулся людей независимо от их профессионального статуса, высоко занимаемой должности, блестящего образования.

Невольно вспоминались школьные годы с постоянными антисемитскими оскорблениями, язвительными прозвищами. Помню отправили меня родители в пионерский лагерь. Панический страх, что будут обзывать жидовкой, навёл на мысль выдать себя за узбечку. Ночью, когда весь лагерь погрузился в глубокий сон, тихо прошла в туалет и заплела себе сорок косичек. А утром, на торжественном открытии лагеря, каждый пионер должен был сделать шаг вперёд назвав свою фамилию и город проживания. В свои девять лет, не имея и малейшего понятия, как звучат узбекские фамилии и какие города в этой далёкой республике, свою фамилию Розентур я изменила на Розеншвили. 

И, когда подошла моя очередь, то смело шагнула вперёд и громким голосом отрапортовала:

 -Розеншвили, город Улан-Удэ, республика Узбекистан. 

 -Что-о… ? Посмотри на свой красный галстук и повтори! – истерически закричали начальник лагеря и пионервожатая.

Сколько же грязи вылили на меня в этот торжественный день, сколько унижений, обвинений, судилищ. С линейки меня с позором удалили, а на грудь повесили табличку, где крупным шрифтом красовалась моя фамилия «РОЗЕНТУР». Захлёбываясь слезами, провела два дня в постели, а ночью решила бежать. Где мой дом и куда бежать не знала, но главное убегала оттуда. Меня вскоре догнали, вернули в лагерь, вызвали родителей. Наутро меня забрали домой. Много лет прошло с тех пор, но эта грустная история, наверное, останется в моей памяти навсегда. 

А потом взрослые студенческие годы, много унизительных замечаний, нелепых реплик приходилось слышать вслед: 

- Смотри, баба красивая, жаль, что евреечка. 

- Фигурка - точёная, совсем не еврейская. 

Мысли неотступно суетились в моей голове. Понимая, что не сумею оградить своего сына от антисемитских выпадов, не сумею защитить его, невольно привели меня к необходимости эмигрировать в Израиль. Нелегко далось мне это решение, ведь ещё совсем недавно меня удивляли люди, покидающие свою страну, любимую работу, друзей, Москву, где каждый уголок так дорог и любим. 

Через некоторое время мы с Давидом покинули Россию. Конечно, первое время в чужой стране было не просто, но я знаю, что этот выбор был самым правильным в моей жизни. 

------

 * Лариса Берман. Долгая дорога к жизни. Бостон, Aspect Publishing Budget Printing Center, 2020

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки