Превозмогая свет. О книге Алексея Цветкова

Опубликовано: 10 июля 2025 г.
Рубрики:

В издательстве книжного магазина "Бабель" (Тель-Авив) вышла книга Алексея Цветкова, названная «Самое избранное». Как утверждают издатели и автор послесловия Сергей Гандлевский, это избранное - «собственноручно составленное автором» незадолго до смерти. Странно... В 2016 году в Чикаго вышла книга «Жизни медленный строитель», включающая 135 цветковских стихотворений. Все 90, вошедшие в «самое избранное», здесь присутствуют. Получается, что израильский период жизни Цветкова в новой книге никак не отражён. Между тем поэт творил до последнего дня. Не случайно и автор предисловия, Александр Стесин, и уже упомянутый Сергей Гандлевский, дополнили книгу двумя «поразительными» стихотворениями. Но это так, заметки на полях. Хочется поблагодарить издателей за книгу, в которую вошли чудесные эссе, написанные ближайшими друзьями поэта. И стихи. Изумительные, неповторимые. Цветковские.

Поэт, которого скептичный и мудрый Лосев называл гением, крайне неудобен для чтения. Знаков препинания нет. Стихов, на которых можно было бы чуть передохнуть перед погружением в глубины авторского мира, нет. Тебя, не церемонясь, швыряют туда, где нехватка воздуха обрекает на бешеные перегрузки, не мешающие при этом видеть вокруг сумасшедший звёздный пейзаж:

 

осины у ворот их медленное стадо

из земноводных уз зеленый водолаз

им невдомек пока что умирать не надо

когда стоит любовь как полынья до глаз

 

звон близкой осени на все края и версты

в зените бронзовом где журавлиный след

и ты что движешь солнце и другие звезды

когда мы смотрим вверх превозмогая свет

 

Здесь, в цветковском мире, нет времени: оно вытекло целиком.

 

так все сбылось и ничего не страшно

остался свет но он горит не грея

и там на площади осталась башня

с дырой откуда вытекло все время

 

Чтобы выжить – элементарно – можно воспользоваться собственной памятью:

 

она ему два зеркала дала

в одном лицо для памяти хранится

жизнь без нее короткая длина

где днем ночное зеркало граница

 

не вспоминай зачем она вообще

саднит стекло но если глянуть слева

взорвется ночь и в треснувшем зрачке

сощелкнутся две половинки света

 

Можно погрузиться в неушедшее детство, оказавшись в «густом», «тенистом» эдемском саду:

 

там на холме все светит в сад веранда

я посвищу тебе моя миранда

до первых зорь пройдем в последний раз

где тени прежних птиц над нами грустно

и на глазах прокладывает русло

прекрасный новый мир уже без нас

 

Можно увидеть мир без нас... Мир Марко Поло и Абеляра, Шекспира и Гомера, Орфея и Улисса, Давида и Урии. Человеческая история творится поэтом на наших глазах. Точнее – в наших сердцах, в наших душах:

 

под крылом опустев страна простирает огни

к некрасивому небу которое знал и бросил

не снижаясь лайнер скребет фюзеляжем о пни

если врежутся в трюм спастись не достанет весел

по бельму напоследок друга узнав во враге

я на идиш шепну подбежавшему рекс к ноге

он остался один где бельмо проступает картой

где в безлюдных лесах словно князь на тевтона рать

собирает миньян но не может никак собрать

очумевший от бездорожья кантор

 

                Книгу нужно читать построчно, пословно, побуквенно. Впускать в себя, не думая ни о чём ином. «Сделаем и поймём» – говорили наши предки. Именно так.

Алексей Цветков несколько лет жил рядом (в соседнем Бат-Яме жил и другой любимый писатель, с которым не был знаком: Григорий Канович). Эти заметки – попытка благодарности поэту за то, что он, как в своё время Бродский, расширил мой читательский, мой человеческий мир. Сделав гораздо моложе – и старше. Одновременно.

 

P.S. 11 мая 2022 года был на вечере Бахыта Кенжеева. Бахыт несколько раз говорил об Алексее, желал другу выздоровления. Вечер планировался как совместный. Увы...

 

11 мая 2022. Тель-Авив

 

Приходит смерть. И это не беда.

Алексей Цветков

 

Яркий, как молния, вечер Бахыта.

Слушателей озарённые лица.

Радость мгновенная разве забыта?

Или по-прежнему в сердце хранится?

 

Друг закадычный сгорает в больнице.

Ты говоришь о нём снова и снова.

Время совместное всё ещё длится.

Время Кенжеева. Время Цветкова.

 

Смерть обступает огромностью всею.

Что ей, ликующей, «ахи» и «охи».

Слово Бахыта. Строка Алексея.

Вера и горечь ушедшей эпохи.

 

Комментарии

писавший гранеными строками, которым и знаки препинания-то не нужны. Притом инвалид с детства с довольно тяжелым характером почти не воспринимавший чужое мнение, если оно не почти полностью совпадало с его собственным. Ещё слишком мало времени прошло с его ухода, поэтому пока трудно оценить по достоинству его место в современно поэзии. Многие его сравнивают или противопоставляют Бродскому, которого он откровенно недолюбливал и безусловно соперничал. Трудно сказать, но нмв ИБ всё-таки намного крупнее, хотя они - весьма разные, впрочем в чем-то и похожи: оба были известными мизантропами. Бродский предпочитал писать о мебели, бабочках и мухах,- Цветков о муравьях и зоопарке. Но всё равно оба, конечно,-очень большие поэты русской эмиграции второй половины XX века.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки