Александр Болясный – главный редактор журнала КРУГОЗОР, человек героического склада и поведения. Он не хочет «распространяться на эту тему» и требует того же от других. Приходится подчиниться. Скажу только, что он в течение долгого времени прикован к постели. Александру хотелось поделиться с читателями воспоминаниями о родителях и своей журналистской работе на (в) Украине.
Интервью с ним – на эту тему.
«Есть только миг между прошлым и будущим -
Именно он называется жизнь».
/Леонид Дербенев/
Александр Болясный: - В нынешнем году число этих мигов у человечества превышает уже 7,9 миллиарда — столько сегодня на Земле людей. Ну скажите, Ира, какой резон из них выбирать и останавливаться на моей преобычнейшей персоне? Хорохорящейся, с избытком лени и неверия в себя, укрощаемого боязнью прослыть совсем уж мелкой душонкой. Помните, у Белинского: «Не верьте людям, пытающимся подорвать вашу веру в возможность достичь чего-то значительного в жизни. Эта черта свойственна мелким душонкам». Вот как раз таким тщательно скрываемым самоподрывом я вечно и грешу.
Знаете, ваши вопросы вторгли меня в смятение. Никогда я не «искал себя». Почти полвека мне, профессиональному журналисту с дипломом... инженера-электрика по автоматике и телемеханике, приходилось «анатомировать» чужие судьбы, а тут предстоит сделать это со своей собственной... Попробую, но кратко не получится.
Жизнь — что река. Как рассказать о реке, умолчав о её истоках? Вот я и начну со своих истоков.
Родился аккурат в середине ХХ века, в Днепропетровске, сейчас это украинский мегаполис Днепр. Потом жили мы в Запорожье и Житомире. В Житомире - областном центре, где уже при мне бурно развивались разноотраслевая промышленность (в том числе приборостроение для подводного флота и космоса), а также стройиндустрия, промышленное и гражданское строительство, - я провёл всего лишь девять лет.
Ирина Чайковская. - Почему такая кочевая жизнь? Кто были ваши родители?
А. Б. - Мои родители были историками. До войны они — тогда новоиспечённые выпускники исторического факультета Одесского университета 1939 года — работали по назначению как молодые специалисты в Запорожском пединституте, затем - в Днепропетровском университете.
Накануне Великой Отечественной папу как лейтенанта запаса направили на воинскую переподготовку в район границы с Бессарабией. Там 22 июня 1941 года - как поётся в известной советской песне - «ровно в четыре утра» на казармы стали падать первые фашистские бомбы.
На войне папа, как я помню по его рассказам и документам, служил в автодорожной воинской части. Он рассказывал о своей удивительной собаке — немецкой овчарке Джильде, подобранной щенком в разбомбленном населённом пункте. Ей папа обязан жизнью — во время бомбёжки Джильда вертелась у ног его — раненого; папа из-за этого споткнулся и упал, к счастью, в окоп, а Джильда, испугавшись последовавшего тотчас взрыва бомбы, успела отскочить.
На папином двухтумбовом письменном столе, за которым я первоклассником выводил фиолетовыми чернилами свои первые буквы, всегда лежал деревянный нож для резки бумаги с головой овчарки. Это папина фронтовая поделка — в редкие часы затишья, глядя на дремлющую Джильду, он вырезал перочинным ножом свою любимицу.
Папа был человеком разносторонне талантливым - не только как учёный историк, философ и социолог. Он великолепно рисовал, не будучи профессиональным художником; ещё в молодости увлёкся фотографированием первым советским фотоаппаратом «Фотокорр», который сохранился до моей юности. До учёбы в Одесском университете папа решил было получить высшее образование фотохудожника в тогдашнем Киевском киноинституте (сейчас - Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого).
Но вскоре от этого пришлось отказаться — надо было зарабатывать, дабы помочь уже не молодым родителям: моим дедушке и бабушке, умершим задолго до моего рождения. Однажды папа снимал учебный фотоочерк на днепропетровском металлургическом предприятии, в это время там произошел взрыв - папино лицо приняло тепловой удар; с годами кожа восстановилась, но усы до конца жизни оставались с рыжинкой.
А папины рисунки... Cделанные простым карандашом во фронтовом блокноте при обороне Кавказа, несколько тех выцветших листков сохранилось у меня до сих пор. Есть там и пейзаж, нарисованный примерно в том же месте, откуда набрасывал один их своих известных рисунков Лермонтов.
После Победы родители - раненный и контуженный на войне папа и чудом выжившие мама с моей тогда ещё четырёхлетней старшей сестрой, родившейся в эвакуации под яростной бомбёжкой, - вернулись в Днепропетровск на прежние рабочие места в университете.
Я запомнил курьёз, поведанный мамой. Демобилизовавшийся папа долго не снимал офицерскую форму - просто не было ещё у него другой одежды. А в военном обмундировнии он был очень похож на известного советского поэта, писателя и фронтового корреспондента Константина Симонова, фотографии которого тогда не сходили с газетных полос. И никак не мог папа понять, почему это студенты ходят за ним с нескрываемым любопытством. Когда же узнал - внёс аудитории ясность, рассмешив студентов и ещё больше повысив их симпатию к себе.
Через пять лет после войны появился на свет я. Как мама рассказывала, жили мы тогда в сырой — с дождевыми потёками на стенах - комнате старого университетского учебного корпуса. И вот — о, радость! - нам как семье раненого фронтовика предоставили квартиру в самом центре «города чугуна и стали» - на проспекте Карла Маркса, который сейчас переименован в проспект Яворницкого, известного русского и украинского историка, краеведа, археолога, этнографа, фольклориста, писателя, большого знатока запорожского казачества.
Новая квартира наша была в «сталинском» доме - с двумя балконами, выходящими на проспект Карла Маркса и во двор; с большими коридорами и просторной кухней, на которой возвышалась печь, тогда растапливаемая дровами.
Первый балкон служил мне «правительственной трибуной», с него я встречал не раз наведывающегося в «город чугуна и стали» самого товарища Хрущёва, а однажды даже первого космонавта Юрия Гагарина. Мои уши были сверхчувствительными, поэтому я знал из подслушанного разговора родителей, что большие гости - советские вожди и учёные - наведывались на «автозавод», так днепропетровцы называли нынешний известный «Южмаш» - потому, что там, мол, «что-то делали для космоса».
Приятно вспоминать... Иногда вместе с вечно занятым папой мы выбирались гулять по усаженному акациями бульвару на проспекте Карла Маркса; запах тех цветущих акаций я запомнил навеки.
И.Ч. Может, еще что-то вспомните?
А. Б. О Хрущёве запомнился курьёзный случай, произошедший аккурат под моей «правительственной трибуной». В то время в нашей победившей Гитлера советской стране царил жесточайший жилищный дефицит. Среди днепропетровцев, встречающих Хрущёва вдоль всего проспекта Карла Маркса, было немало наивных, надеявшихся каким-то образом передать Никите Сергеевичу свои письма с жалобами на отчаянное жилищное положение и возмутительное — противоречащее ленинским заветам - равнодушие днепропетровских властных чиновников к чаяниям людей. И вот изобретательный встречающий бросил в отрытое авто Хрущёва письмо, в которое для тяжести было завёрнуто карманное зеркальце. «Посылка» угодила стоящему вождю прямо в плечо, он от неожиданности пошатнулся, кортеж рванул, а я побежал рассказывать об увиденном.
...Запорожье прельстило тем, что в этом легендарном городе Днепрогэса, металлургии, автомобилестроения и науки заведовал исторической кафедрой в одном из вузов сокурсник родителей по Одесскому университету и звал к себе. Житомир же — папина родина в тихом, уютном украинском Полесье, недалеко от Киева; папа завершал докторскую диссертацию и близость киевских архивов его прельстила.
Вот как далеко в моё прошлое увёл вопрос о кочевье нашей семьи.
И. Ч. - Саша, вы родились и жили на Украине. Киев – родной для вас город. Что думаете по поводу необъявленной войны России с Украиной?
А. Б. - Давно бы следовало Украине самой объявить войну наглому агрессору. У второго президента Украины Леонида Кучмы есть книга: «Украина – не Россия». Этими словами всё сказано. Нынешняя официальная российская идеология — то идеология Путина, в которой на пер-вом плане — его личностные особеннности: эгоизм, рационализм, жажда властного лидерства. Украинцам исстари свойственно сочетание любви к своей земле и вольнодумство. Очень точно выразил это в своём знамени-том «Завещании» классик украинской литературы поэт-демократ Тарас Шевченко:
“... Схоронив меня, восстаньте -
Путы разорвите,
Ненавистной вражьей кровью
Волю окропите...”
/Перевод А. Трушина, 2018/
Вся эта сегодняшняя идеология российская сложилась только бла-годаря Путину. Какое святостатство рассорить два исстари действитель-но братских народа! Я уверен, что состоится рано или поздно трибунал, наподобие Нюрнбергского, и украденные у Украины земли – Крым, До-нецкая и Луганская области - вернутся к ней. При Путине или после - это произойдёт. Вот ответ на ваш вопрос.
Данная российская агрессия – однозначно махровый бандитизм. Я абсолютно согласен с позицией известного украинского журналиста Дмитрия Гордона, что надо дать право жителям оккупированных терри-торий самим выбрать, где они хотят жить. Чтобы украинское государство предоставило желающим остаться в нём все условия для жизни в любой области Украины - жилье, работу. А те, кто хотят быть российскими, — пускай. Только что-то мне подсказывает: после освобождения оккупиро-ванных территорий такие люди будут вынуждены переселиться в Россию и очень быстро взвоют.
Никогда не были живущие в Украине агрессивно настроены против Рос-сии, они - братья–славяне. Трещина между ними прошла абсолютно по вине сегодняшнего российского руководства.
Основа существования человечества – экономика. Она не терпит лозунгов, развивается, когда есть нужное количество производителей и потребителей. Политические лозунги и ограничения вредят экономике. Украинский бизнес стоит за связь с Россией. Примеров - куча. Сегодня Украина - и житница, и грандиозный промышленный производитель, и огромный научный кладезь. А её успехи в космосе!.. Первый конструктор космических кораблей Сергей Королев родился в Житомире, учился в Ки-еве. Украина обеспечила и ныне обеспечивает освоение космоса ракета-ми, которые производятся в Днепропетровске (город Днепр). Тамошнее всемирно известное украинское государственное предприятие КБ «Южное» создаёт ракеты-носители «Зенит» и «Циклон», которые доставляют спутники на орбиту. Двигатели КБ «Южное», серийно изготавливаемые украинским госпредприятием «Южный машиностроительный завод», по-могают успешным запускам европейской ракеты-носителя лёгкого класса Vega, которая регулярно отправляется в космос с космодрома Куру во Французской Гвиане...
И. Ч. Вы отмечаете, что профессия журналиста была с вами всегда. Не поясните? Что запомнилось из журналистских будней и праздников?
А. Б. Я никогда не искал себя. Моя квалификация - инженер-электрик по автоматике и телемеханике. Но полвека занимаюсь журна-листикой, уже в США последние 15 лет издаю свой общественно-политический и литературно-художественный интернет-журнал «Кругозор» https://www.krugozormagazine.com/
Почему так получилось? В детстве и юности я увлекался радиолюбительством, собирал радиоприемнички. Когда пришло время поступать в институт, мы жили в Житомире, где я окончил школу. В этом городе тогда открылся общетехнический факультет Киевского политехнического института. Кроме него работали сельскохозяйственный и педагогический институты. Ни тот, ни другой меня не интересовали. И я поступил на общетехнический факультет, который развивался и через несколько лет превратился в филиал Киевского политеха. Но я к тому времени уже был в Киеве, так как женился и переехал в город, где жила семья жены.
В Киеве долго бродил без работы, потому что мне очень уж хотелось осуществить свою детскую мечту - стать журналистом, а образование моё - «непрофильное»... Полтора года искал я любые возможности попасть хоть в многотиражную газету, хоть в издательство «Реклама», которое было мне абсолютно неинтересно. Все эти перипетии не хочется вспоминать. Но в результате удалось закрепиться в старейшей украинской советской газете «Киевская правда». Стартовала ещё в марте 1917 года - до Октябрьской революции. Тогда называлась «Голос социал-демократа». Потом стала «Киевским пролетарием», «Пролетарской правдой»... Последняя просуществовала много лет и во время фашистской оккупации выходила подпольно. После войны стала «Киевской правдой», была награждена медалью «За оборону Киева» и орденом «Трудового Красного Знамени». Ветераны «КП» говорили нам, молодым: «У вас жизнь – мёд. А мы в 1937-1939 работали под расстрельными статьями».
Что меня привлекало в журналисткой профессии? Возможность общаться с огромным количеством людей. Начинал внештатником, лишь через полтора года получил возможность войти в штат. Я был счастлив: сбылась моя детская мечта, и это так здорово! Вы спрашивали о буднях и праздниках в моей журналистской работе.
Я бы сформулировал иначе: каковы были у меня удачи и неудачи. И того, и другого было предостаточно. Но меня грызет сожаление, что не удалось взять интервью у сына Никиты Сергеевича Хрущева Сергея Никитича, который жил в США, в Провиденсе. А спросить было что. Меня, в частности, очень интересовало, почему Никита Сергеевич допустил острый дефицит продовольствия в Советском Союзе в 1960-е годы. Помню бесконечные очереди, которые я выстаивал, ожидая возможности купить всего-навсего буханку хлеба. Но не удалось мне поговорить с Сергеем Никитичем. В день, когда я предполагал позвонить ему, узнал о трагической новости: Сергей Никитич Хрущев застрелился в своем доме в Провиденсе.
На всю жизнь запомнилась встреча с Вольфом Мессингом, который приехал в Житомир. Я пришел к нему на выступление и попросил дать интервью для местной молодежной газеты, с которой сотрудничал. Вольф Григорьевич показал глазами на корзиночку, в которую зрители помещали записочки со своими задуманными заданиями. Я тоже написал ему задание и бросил в корзиночку. Мессинг выполнил всё точно, однако интервью не дал. Улыбнувшись, сказал с очень сильным еврейским акцентом: напишите правду — как вы не верили в меня и что увидели.
И откуда Мессинг знал про мои мысли?
А потом он поставил автограф на своей рекламе.
Были и другие неординарные встречи, в том числе не всегда приятные. Как-то в Житомир, где я тогда жил, приехал человек, утверждавший, что он - прототип Вани Солнцева, героя повести Катаева «Сын полка». Выступал в гарнизонном Доме офицеров. Зал полон. Говорил не очень внятно. Больной человек, - думал я, - видно, это следствие тяжёлой жизни, переживаний, выпавших на его долю.
После выступления прошу дать интервью для местной комсомольской газеты. Ответа я не понял, почувствовал только, как от «Вани Солнцева» разило алкоголем. Через несколько дней получаю очередную «Литературную газету», где на полторы полосы - очерк о проходимце, разъезжающем по Советскому Союзу и выдающем себя за прототипа героя повести Катаева «Сын полка».
А огромные стройки... Примером служит сооружение магистрально-го экспортного газопровода для доставки природного газа из месторождений севера Западной Сибири (РСФСР) потребителям СССР и стран Центральной и Западной Европы по маршруту Уренгой — Помары — Ужгород. То был один из крупнейших проектов при разработке Тюменской нефти. Строительство киевского участка этого газопровода я и «курировал» как журналист «КП».
«Моим» объектом (а я работал в отделе промышленности, строительства и транспорта) был и Трипольский промышленный узел, расположенный вблизи древнего села Триполье. Вспомните Павку Корчагина. Вот в том Триполье он воевал.
И. Ч. Саша, а что скажете про чернобыльскую эпопею, которую вы освещали как журналист и к которой то и дело возвращаетесь в публи-кациях «Кругозора»?
А. Б. О, эта «эпопея» осталась со мной на всю жизнь. Иногда она снится. Как не сниться — ведь на моих глазах абсолютно на пустом месте, на песках у берега древней реки Припять, как грибы поле дождя вырастали дома и промышленные объекты. Этой электростанции — первенцу атомной энергетики Украины - поражался весь Советский Союз. И в хороших отношениях, и в отвратительных. Её строила вся страна, все республики. И все пороки советской плановой экономики выразительно были видны на примере строительства ЧАЭС.
Легендарный начальник строительства Чернобыльской АЭС Василий Трофимович Кизима, Герой Социалистического Труда, Заслуженный строитель Украины. Его коронная фраза: «То, что я имею в виду, я обязательно введу». И вводил. И в то же время бесстрашно предупреждал всевластные партийные органы: ежели бардак с поставками стройматериалов и конструкций не прекратится — нечем вам будет рапортовать Леониду Ильичу Брежневу о трудовых свершениях на строительстве ЧАЭС.
26 апреля 1986 года я возвращался из города Днепропетровска, где гостевал у своей сестры. Было замечательное весененнее солнечное утро. Вошел в дом - жена с порога огорошила: Чернобыльская АЭС взорвалась. Я возмутился: что за чушь! Накануне поездки я был в Припяти, брал интервью у заместителя директора АЭС по науке, кандидата технических наук – и он мне объяснял, что Чернобыльская АЭС построена так надежно, что, если пролетающий над станцией самолет упадет прямо на неё, сработает радиоактивная защита. Эту же позицию отстаивал президент АН СССР академик А.П. Александров - отец Чернобыльских реакторов.
Много у меня трагических воспоминаний. Невозможно было оставаться спокойным, когда приходил в Киевскую областную клиническую больницу. Запомнилась заведующая гематологическим отделением кандидат медицинских наук Марта Осиповна Беленькая. Она водила меня по отделению и показала детскую палату, в которой лежали облучённые чернобыльской радиацией дети. Они были обречены...
И. Ч. Много лет назад, в начале 2000-х, вы создали в Бостоне международный русскоязычный журнал «Кругозор». Помню ваш телефонный звонок – вы предлагали мне, живущей тогда в Бостоне, сотрудничество. С тех пор мои статьи появлялись едва ли не в каждом номере тогда бумажного журнала. По вашей просьбе, я обратилась к Науму Моисеевичу Коржавину за автографом для «Кругозора». А он снабдил свой автограф еще и шутливым стихотворным благословением. Помните то время?
А. Б. Прекрасно помню. Я робел от того, что каким-то образом был приближен к Коржавину, жил неподалеку. Он жил в Бруклайне, я мог к нему подняться. Но у меня ноги становились ватными, я думал: «Как же я приду к самому Коржавину?» Так и не поднялся. Помю, по какому-то поводу проводилось собрание в Бостонском университете, посвященное Коржавину.
И. Ч. Скорей всего, вы вспоминаете, празднование 80-летия Наума Моисеевича, проходившее в Бостонском университете.
А. Б. Меня поразил голос Наума Моисеевича. Вроде, старый больной человек. Но такой молодой голос, пропитанный такой энергией - просто удивительно!
И.Ч. Он тогда прочитал наизусть свое стихотворение «Последний язычник», очень длинное, замечательное. И действительно читал с юношеской силой.
А. Б. Когда Наум Моисеевич переехал в Северную Каролину, я ему позвонил. Голос уже был явно без прежней энергии. Очень приятно, что мне удалось, хоть и мало, общаться с таким человеком.
И. Ч. Саша, на вопрос, чем занимаетесь, вы всегда отвечаете одним словом: «Кругозорю». Что делает вас оптимистом? Откуда берутся юмор и шутки?
А. Б. Я не знаю, откуда они берутся. Когда у Фаины Раневской спрашивали, как она себя чувствует, она отвечала: «Чувствую». Раз человек чувствует, значит, - живет. «Кругозорю» - тождественно «чувствую».
Комментарии
Дифирамб - Болясному и "Чайке"
Спасибо "Чайке" за столь широкий рассказ о жизненном "полёте" Александра Болясного, человека наделённого многими талантами. За некоторыми деталями былых советско-украинских лет несколько затушевались нынешние дела.
Правда, определение "Кругозорю" содержит глобальную оценку.
Сегодняшний "Кругозор" в каждом выпуске остросюжетен, отличается широким охватом событий. И уникально отражает энергию его редактора.
Я бы сказал только что прочитанными его словами, сказанными в адрес Наума Коржавина: такой молодой голос, пропитанный такой энергией - просто удивительно!
Спасибо за интервью
Спасибо за замечательное интервью. Я всегда преклонялся перед этим человеком. Это к нему можно с полным правом отнести слова "одна, но пламенная страсть". И эта страсть - выпускаемый им журнал "Кругозор". Жаль только, что за рамками интервью остались те трудности, которые ему приходится при этом преодолевать, практически в одиночку. А ведь ему можно было бы помочь, ну хотя бы материально. Но увы - столько на свете всевозможных фондов и организаций, чьей задачей является поддержка свободной прессы, но никто из них не пришел до сих пор на помощь Болясному и его журналу. А ведь требуемая ему помощь по современным меркам совершенно ничтожна.
Добавить комментарий