Памяти погибших кораблей. Часть 20. Французский корабль «Монблан»

Опубликовано: 30 июля 2021 г.
Рубрики:

Всем известно, что Вторая мировая война завершилась первыми в мире ядерными взрывами, в результате которых были фактически стерты с лица земли два замечательных японских города Хиросима и Нагасаки. Но мало кто знает, что конец Первой мировой войны тоже был ознаменован колоссальным взрывом, который практически уничтожил небольшой канадский город Галифакс. 

Этот город ведет свою историю с 1749 года, когда там была основана колония английских переселенцев, прибывших на 13 кораблях на американский континент. Местные индейцы встретили пришельцев крайне недружелюбно и пытались изгнать их со своей земли, но из Англии прибыло подкрепление и жестоко расправилось с индейцами.

Галифакс был одной из баз британцев в годы Семилетней войны в 1756-63 годах, в которой приняли участие все великие европейские державы того времени и которую Черчилль назвал Первой мировой войной. Такую же роль Галифакс сыграл в войне за независимость США (1775 – 1783 гг.), в которой Великобритания воевала против 13 британских колоний, провозгласивших в 1776 году свою независимость. Тогда Галифакс стал прибежищем для нескольких тысяч лоялистов (лояльных законному правительству Великобритании), бежавших из США.

В дальнейшем в истории города не была никаких заметных событий. Вспомнили о Галифаксе, когда разгорелась Первая мировая война и кораблям как военным, так и гражданским, было крайне рискованно пересекать Атлантику, поскольку там активно пиратствовали германские подводные лодки. Чтобы уменьшить риск, страны Антанты, воевавшие против Тройственного союза (Германии, Австро-Венгрии и Италии) и отправлявшие свои суда с американского континента в Европу, стали формировать конвои, сопровождаемые мощными военными кораблями, которые были снабжены эффективными противолодочными средствами. Галифакс был признан наилучшим местом для формирования таких конвоев, поскольку это был очень удобный порт, расположенный на территории нейтральной страны – Канады. Это, конечно, существенно повысило статус провинциального городка и в то же время стало причиной его полного разрушения. Однако обо всем по порядку. 

В самом конце войны, 25 ноября 1917 года, вспомогательный транспорт «Монблан» встал для загрузки в порту Нью-Йорка. Этот чисто грузовой пароход длиной 97,5 м, грузовместимостью 3121 т был построен в 1899 году в Англии и принадлежал французской судоходной фирме «Компани Женераль Трансатлантик», однако во время войны судно было мобилизовано для военных нужд. На нем установили четырехдюймовую пушку и покрасили судно в шаровый цвет.

 В Нью-Йорке «Монблан» принял на борт все необходимое для уничтожения людей на фронтах Первой мировой войны: 200 тонн тротила, 35 тонн бензола, 2300 тонн пикриновой кислоты (взрывчатки, которой начиняют пушечные снаряды). Корабль направлялся во французский порт Бордо, но предварительно он должен был зайти в порт Галифакс для того, чтобы войти в состав конвоя. 

Перед выходом из Нью-Йорка капитан Лё Медек собрал свой экипаж на палубе. Капитан был явно не в духе. Он оглядел свою команду. Среди них явно недоставало настоящих моряков, зато было немало случайных людей, включая недавно освободившихся из мест заключения, а некоторые из них имели по несколько «ходок». По этим причинам их не направили на престижные большие корабли, а определили на скромный транспорт. Кстати, и сам капитан получил назначение на «Монблан» из-за повышенного интереса к алкогольным напиткам, а поэтому считал себя обиженным и недооцененным.

Хмуро оглядев эту разношерстную толпу, капитан приказал всем сдать спички, трубки и табак, пояснив что не желает вместе с ними взлететь на воздух. Кроме того, он объявил, что судно следует в Галифакс, но увольнений на берег не будет, чтобы никто не взболтнул лишнее о секретном грузе. 

Утром 6 декабря 1917 года корабль без происшествий пришел в Галифакс и бросил якорь на внешнем рейде, однако из порта пришел приказ сняться с якоря и следовать в бухту, расположенную непосредственно рядом с городом. «Что они с ума посходили? – проворчал капитан. – Ведь они же знают, какой груз мы везем». Но спорить с чиновниками было бесполезно. «Монблан» снялся с якоря и взял курс на порт. Лоцманскую проводку осуществлял Френсис Макакей – опытный лоцман, хорошо знающий местные условия. Фарватер был узким и извилистым, справа ограниченный минными полями, слева - металлической сетью, которая, по идее, должна была воспрепятствовать проникновению в бухту кайзеровских подводных лодок. Неожиданно появился пароход - норвежское судно «Имо», которым командовал капитан Хокон Фром. «Имо» выполняло рейс из Нидерландов в Нью-Йорк, где должно было забрать грузы для помощи гражданскому населению Бельгии, пострадавшему от Первой мировой войны. Судно должно было выйти из Галифакса накануне, но из-за задержки с бункеровкой углем оно смогло отправиться рейс только через сутки. «Что за дьявол? - сквозь зубы выругался капитан. - Ведь адмиралтейские чиновники обещали, что фарватер будет чист!».

В прекрасную погоду и при великолепной видимости два корабля «Имо» и «Монблан» опасно сблизились в узком проливе, соединяющем внешний рейд порта с заливом Бедфорд-Бэйсин. В этом проливе было установлено правостороннее движение и ограничение скорости 5 узлов (9,3 км/ч), но капитан «Имо», стремясь нагнать потерянное время, значительно превысил допустимую скорость. Международные правила по предупреждению столкновений судов, принятые еще в 1889 году, обязывали "всякое паровое судно держаться той стороны фарватера или главного прохода, которая находится с правой стороны". Это - азы судовождения, но, видно, капитану "Имо" они не были знакомы. Он вел свой корабль точно на "Монблан". Когда корабли оказались на расстоянии 15 метров друг от друга, «Монблан» стал отворачивать, сдавая назад, и «Имо» дал задний ход, но из-за высокой скорости он не мог справиться с инерцией. Через несколько мгновений нос «Имо» ударил в правый борт «Монблана» и вошел на 3 м в корпус протараненного судна. Бочки с бензолом на борту французского корабля разбились, бензол потек по палубе, а оттуда — к складу пикриновой кислоты. Через минуту-другую от искр бензол загорелся, пламя мгновенно распространялось, захватывая новые бочки, столб густого черного дыма поднялся на 100 метров вверх.

Лоцман МакКей советовал дать полный вперед и направить судно к выходу из пролива — чтобы корабль зачерпнул в трехметровую пробоину побольше воды и пошел на дно. Но капитан «Монблана», приказал спустить шлюпки. Хотя, как знать, может быть, если бы французская команда начала тут же борьбу с огнем, то катастрофы, возможно бы, и не произошло. Но капитан Лё Медек спешно дал команду покинуть судно, хотя, как отмечают канадские первоисточники, французский экипаж и так, без всякой команды уже спускал шлюпки.

Неуправляемый горящий «Монблан» течением принесло к пирсам северной части Галифакса, которые тоже загорелись. Привлеченные зрелищем большого пожара, на берегу стали собираться люди. Затем подошли пожарные суда и буксир «Стелла Марис», который начал на тросе отводить французский корабль в сторону моря, но в 9 часов 6 минут произошел взрыв. Столб дыма поднялся на три с половиной километра. Взрывная волна распространялась в 23 раза быстрее звука и её почувствовали даже люди, живущие в 200 километрах от эпицентра. Все здания в радиусе двух с половиной километров были полностью уничтожены и превращены в руины. Вода в перешейке между бухтами мгновенно испарилась, обнажив дно, а хлынувшая на её место масса воды обрушилась на город 18-метровым цунами. По официальным данным, 1963 человека погибли. 9000 человек были ранены, 500 из них были ослеплены осколками стёкол и потеряли зрение. Не выдержав удара, рухнул железнодорожный мост, увлекая за собой десятки вагонов, переполненных пассажирами. Обрушилась крыша вокзала, погребая под собой более двухсот человек, в том числе 60 детей. Три школы были сметены в мгновение ока: из 570 школьников, находившихся в классах, уцелело только семеро. Особенно жутким выглядели бывшие классы школы, где учились дети из бедных семей. В целях сохранности инвентаря парты и лавки там были сделаны из чугуна и дюймовых досок. Они были намертво прикручены к полу. Взрывная волна снесла стены и крышу, растерзала детей, а парты и скамейки остались стоять под открытым небом, окрашенными в нежно-розовые тона бушующим вокруг огнем. 

Не менее 25 тысяч человек лишились крова. Многие люди сгорели заживо, так как от разрушенных печей начались массовые пожары, бушевавшие несколько дней. Многие раненые замёрзли под обломками, так как на следующий день похолодало и начался буран.

Многих людей погубило чисто человеческое любопытство: люди хотели посмотреть на пожар — они стали собираться на набережных, на крышах, холмах. Те, кто был в это время дома, смотрели на пролив из окон на охваченный пламенем пароход, и когда произошел взрыв, большинство из них погибло или ослепло.

Вспоминает пожарный Билли Уэлс единственный выживший из восьми членов экипажа пожарной машины: «Ужасное зрелище. Мертвецы свешивались из окон, иным оторвало головы, других забросило на телеграфные провода».

 Кстати, насчет официальных данных. Цифра 1963 погибших - это была откровенная ложь. Одна из канадских газет того времени сообщала: «Только фирма галифакского гробовщика Мак-Галливрея изготовила 3200 могильных надгробных надписей за три дня». Что и говорить, во все времена, чтобы не травмировать тонкие чувства людей, власти неизменно занижали и занижают масштабы любых катастроф…

Примечательно, что в церквях Галифакса и прилегающих городов и поселков в радиусе 60 миль от взрывной волны зазвонили колокола. Их звон был воспринят как реквием по погибшему городу.

 Корпус «Монблана» был разорван на части, ударная волна распространялась со скоростью более 1 км/сек, в эпицентре температура достигала 5000 °C. Оплавленный ствол 90-мм носовой пушки судна нашли в 5,6 км к северу, а часть якоря массой в полтонны — в 3,2 км к югу, 100-килограммовый кусок металлической конструкции судна был найден в лесу в 19 км от эпицентра взрыва. После столкновения капитан парохода «Имо», тут же дал своей машине задний ход, высвободился из пробоины и срочно начал уходить восвояси, нарушив святой морской закон — помогать терпящему бедствие, но его настигло справедливое возмездие: при взрыве «Монблана» норвежский пароход был выброшен на берег в городке Дартмут, находящийся напротив Галифакса по другую сторону залива. При этом погиб капитан, лоцман и пять матросов. Как это ни парадоксально, но из экипажа «Монблана» погиб только один человек.

На город падали не только куски разорвавшегося парохода, но и огромные обломки скал со дна пролива, камни и кирпичи домов. Из стоявших в гавани судов погибло более десяти крупных транспортов, а десятки пароходов и военных кораблей получили очень сильные повреждения. Ошвартованный у пирса № 8 большой новый пароход «Курака» оказался полузатопленным и выброшенным на другой берег пролива. Из 45 членов его экипажа в живых остались только 8. На крейсере «Хайфлайер» взрывной волной разворотило бронированный борт, снесло рубки, трубы, мачты и все баркасы. Более 20 человек из команды крейсера были убиты и более 100 человек ранены. Большой крейсер «Найоб» выбросило на берег, словно щепку. Стоявший в сухом доке норвежский пароход «Ховланд» был почти полностью разрушен.

Жители не понимали, что произошло. По городу прошел слух, что взрыв был результатом действий немецких диверсантов, высадившихся в Галифаксе с подводных лодок. Поговаривали о налете вражеских дирижаблей. 

Кстати, в 2003 году в Голливуде сняли блокбастер "Разрушенный город", в котором фигурируют некие немецкие шпионы, которые, якобы, и устроили страшную диверсию. В фильме капитан «Монблана» был представлен как благородный герой. Создатели фильма даже удостоились похвалы за искусное использование спецэффектов для воссоздания момента взрыва и распространяющейся ударной волны. 

Потомки жертв взрыва и профессиональные историки официально возразили против искажений и многочисленных фальсификаций исторических событий. Например, возмущались добавлением в сюжет заговора, показывающего немецких шпионов и диверсантов, которые к этой истории не имели никакого отношения. 

Спасение раненых и заваленных обломками рухнувших зданий началось почти сразу же после взрыва. Командование флота выделило несколько особых отрядов для проведения спасательных работ. Уцелевшие здания были превращены на время в госпитали и морги.

Снежный буран затруднял работу спасательных партий, развалины занесло снегом, поэтому извлечь из-под обломков удалось далеко не всех. Пожары бушевали в городе несколько дней.

Когда мир узнал о катастрофе, в Галифакс направили помощь: из Бостона прибыл специальный железнодорожный состав с медикаментами и продуктами, потом еще один состав, оборудованный под госпиталь, с ним приехали 30 врачей — хирургов, окулистов и 100 сестер милосердия. Из Нью-Йорка доставили 10 тысяч теплых одеял, медикаменты, продукты. Потом в Галифакс стали прибывать пароходы с одеждой, стройматериалами, цементом, гвоздями.

Материальный ущерб от бедствия был оценен в 35 миллионов долларов. Во многих странах проводили сбор пожертвований в пользу жителей разрушенного города. В итоге Галифакс получил 30 миллионов долларов.

13 декабря 1917 года в уцелевшем здании городского суда началось расследование причин катастрофы. Председателем судебной комиссии назначили Артура Драйздейла — верховного судью Канады.

В комиссию вошли представители Британского адмиралтейства, капитаны кораблей, известные в городе инженеры и юристы.

Суду было ясно, что первоначальной причиной катастрофы явилось столкновение пароходов в проливе. Капитан «Монблана» Лё Медек и старший штурман «Имо» (как мы уже знаем капитан норвежского судна погиб при взрыве) всячески доказывали свою правоту, а норвежец прямо обвинил Лё Медека в том, что тот подставил свое судно под удар.

4 февраля 1918 года верховный судья Канады Драйздейл объявил решение суда. В тринадцати пунктах обвинения вся вина была возложена на капитана «Монблана» и его лоцмана. В постановлении говорилось, что они нарушили «Правила предупреждения столкновения судов в море». Суд требовал уголовного наказания лоцмана, рекомендовал французским властям лишить капитана Лё Медека судоводительской лицензии и судить его по законам его страны. Капитан Лё Медек и лоцман Маккей были арестованы..

В марте 1918 года дело снова слушалось в Верховном суде Канады. Синдикат капитанов дальнего плавания Франции подал прошение морскому министру страны о защите капитана Лё Медека. Через год он и лоцман Маккей были освобождены и обоим вернули судоводительскую лицензию.

Международный суд, разбиравший иски двух судоходных компаний, решил, что в столкновении виновны оба судна в равной степени.

В начале 1918 года норвежский пароход «Имо» был снят с мели и отбуксирован в Нью-Йорк на ремонт. Потом его переименовали в «Гивернорен». В 1921 году, во время рейса из Норвегии в Антарктику, он наскочил на камни и погиб.

Капитан Лё Медек служил в фирме «Компани Женераль Трансатлантик» до 1922 года. В 1931 году французское правительство, подчеркивая невиновность своего флага в столкновении «Монблана» и «Имо», в связи с уходом на пенсию, наградило Лё Медека орденом Почетного легиона.

Любопытно, что во Франции во время мероприятий, связанных со 100-летием начала Первой мировой, экипаж парохода "Монблан" фигурировал как "понесший потери во время боевых действий". 

Многое непонятно в этой трагической истории: тут и стечение обстоятельств, и ошибки капитанов и даже мифические диверсанты. Но, по мнению серьезных историков, в драме в Галифаксе был только один диверсант: преступная небрежность и безответственность. В лексиконе канадских историков даже появилось выражение «Halifax Explosion» как синоним расхлябенности, безответственного отношения к своей работе.

Что можно добавить к вышесказанному? Да ничего нового: опять-таки сработал так называемый «человеческий фактор». Да, оба капитана повели себя в сложившейся ситуации как беспомощные салаги, которые, проходя узкий пролив, не смогли разобраться, кто кому должен уступить дорогу. Но как портовые власти и военно-морское командование могли допустить, чтобы судно, начиненное взрывчатыми веществами и являющееся по существу пороховой бочкой, стояло не на внешнем рейде, а в непосредственной близости от города?

Как портовые власти не обеспечили прохождение взрывоопасного суда по узкому извилистому проливу таким образом, чтобы в это время на фарватере не было встречных судов? (Кстати, на пути «Монблана» оказалось не только судно «Имо», но еще один американский пароход). 

И, наконец, как могло военно-морское командование доверить перевозку столь опасного груза малоподготовленному слабо дисциплинированному экипажу под командованием капитана, злоупотребляющего алкоголем?

Ответов на эти вопросы нет. Есть только разрушенный до основания город, взорванные корабли и береговые сооружения, многие тысячи погибших и искалеченных людей. Таков был один из последних аккордов Первой мировой войны, ставший прелюдией к трагедии Хиросимы и Нагасаки.

 

Комментарии

Аватар пользователя Михаил Гаузнер

Увы, опять пресловутый "человеческий фактор"... Хоть и хочется гнать от себя пессимистически обречённые мысли, но после ознакомления с такими случаями невольно кажется, что мы бессильны перед глупостью, непрофессионализмом и безответственностью людей. Это особенно болезненно, если это руководители и от них зависят человеческие жизни (о материальных потерях я уже не упоминаю). К сожалению, "так было, так будет"...  Остаётся надеяться, что здравый смысл позволит хотя бы свести такие потери к минимуму. Но для этого необходима приверженность дисциплине, выработанному десятилетиями строгому порядку, железная воля руководителей и безусловная исполнительность подчинённых. А с этим-то как раз и "напряжёнка".

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
To prevent automated spam submissions leave this field empty.
CAPTCHA
Введите код указанный на картинке в поле расположенное ниже
Image CAPTCHA
Цифры и буквы с картинки