Этот очерк – об очаровательной женщине, интеллигентной, умной, аналитичной, внимательной, обладающей глубокими и разносторонними знаниями, доброжелательной и самоотверженной.
Можно ещё долго перечислять её прекрасные качества, и это будет правдой. Но самое главное в ней – она врач, и все названные выше и многие другие стороны её личности, прежде всего, помогают осуществлять главное дело жизни. О таких говорят «врач от Бога».
Ара Рейзис родилась в 1934 г. в Москве. Три предыдущие поколения её предков были врачами. Дед Мирон Соломонович Вольфсон умер, когда Аре было 4 года, и с раннего детства был для неё легендой – о нём рассказывали как о замечательном враче-подвижнике, беззаветно преданном своему делу, спасавшем детей даже в безнадежных ситуациях. Поэтому неудивительно, что Ара решила стать врачом ещё в семь лет, когда началась война и появилось много раненых, больных, истощённых.
Отец, радиоинженер, ушёл на фронт. Вместе с мамой эвакуировались в Уфу. Жили на шести квадратных метрах в деревенской избе. Воспоминание девочки о тех временах: мама, бухгалтер по профессии, истощённая, вся в фурункулах, после работы по колено в ледяной воде сплавляет лес на реке Белой. Бочонок солёных огурцов, полученный в награду за эту сверхурочную работу, был даром богов, спасшим им жизнь. Там маленькая Ара пошла в школу, сама в неё записавшись. На переменах специально приносимыми в школу частыми гребешками первоклашки на газетные листы вычёсывали вшей... Холод, голод, болезни.
Ещё до эвакуации, в Москве, в бомбоубежище, куда они с мамой бежали под трассирующими пулями, маленькая Ара написала своё первое в жизни стихотворение: «Я быть хочу врачом, людей хочу лечить. /И людям всем советским страданья облегчить».
Эти наивные детские строки стали её жизнью.
Золотая медалистка Рейзис весь первый курс медицинского института параллельно училась в Гнесинском училище на дирижера, но вскоре поняла, что медицину нельзя совмещать ни с чем, даже очень интересным.
Особенно важно для неё было, по примеру деда, избавлять от страданий детей. Поэтому с третьего курса Ара проводила всё свободное время на кафедре педиатрии – участвовала в студенческом кружке, дежурила в больнице.
Начинала врачебную деятельность в 1954 г. педиатром в районной поликлинике в центре Москвы. – Девочка, а мы доктора вызывали! – часто приходилось тогда слышать Аре Романовне. Хрупкая, маленького роста, она выглядела моложе своих лет:
Обход участка для неё всегда заканчивался одним и тем же – после двадцати вызовов она приходила в свою коммуналку и - к явному неудовольствию соседей - обзванивала тех, у кого сегодня была, потому что очень боялась, что где-то чего-то не доглядела. Переживала, расспрашивала, советовала.
И в 87 лет, когда на счету уже многие сотни (а может быть, – и тысячи) спасенных людей, она продолжала считать самым страшным врачебным грехом безразличие, равнодушие, потому что врач – это не специальность, а состояние души и образ жизни. «Равнодушного человека просто нельзя пускать в медицину. Такой человек может работать врачом, но быть врачом он не может по определению!» – была всегда убеждена Ара Романовна.
У семилетнего мальчика в летнем детском лагере после введения лекарства внезапно начался отёк горла. Счет пошел на минуты. Врач лагеря Рейзис – маленького роста, хрупкая, подхватила ребёнка на руки и побежала с ним два километра в ближайшую больницу. Мальчика спасли.
Учась в ординатуре по общей педиатрии, Ара получила от профессора Бориса Густавовича Ширвиндта приглашение в аспирантуру на кафедру детских инфекций.
– Он дал мне отношение к делу, – говорила Рейзис. – Это был лучший образец интеллигента. Никто не знает, что такое интеллигент, даже знаменитый академик Лихачев не мог дать определения. Я думаю, что это состояние души, предполагающее абсолютное уважение к человеку. К любому. Тогда хамство заведомо исключено. Учитель мой был квинтэссенцией интеллигента и замечательным врачом.
Её специализацией стали гепатиты – воспалительные заболевания печени, как правило, – вирусного происхождения, которые очень трудно поддаются длительному и весьма дорогостоящему лечению.
Следующие этапы её работы – детская клиника, защита кадидатской, а потом и докторской диссертации, звание профессора, ученики, аспиранты, своя школа. Но главное – приём больных, и каждый раз – загадки, за неудачу при решении которых расплатой становится чья-то жизнь.
В детской больнице, где она работала, было четыре отделения, в которых одновременно лежали почти 300 детей с гепатитами всех видов. Перед началом работы у лифта её ждали четыре заведующих с просьбой о первоочередной консультации.
Как правило, каждый второй-третий больной, входя к ней в кабинет, говорил: «Ара Романовна, вы моя последняя надежда. И, если не вы, то никто мне не поможет». Она начинает думать, собирает воедино все данные и показатели, прослеживает их взаимное соотношение. Здесь нет мелочей – небольшая деталь может зачеркнуть один диагноз и навести на мысль в отношении другого.
Профессор Рейзис была счастлива, что она педиатр. По её словам, «дети – публика совершенно замечательная, с ними дело иметь – одно удовольствие».
Привели как-то к ней четырехлетнего пациента. Предупредили, что врачей он не любит, на приёме криком исходит, и с этим ничего сделать нельзя. Она посадила его рисовать, как обычно делала, пока беседует с родителями. А потом предложила ему лечь, чтобы животик пощупать, и успокоила: «Уколы делать не умею». Он дал себя осмотреть. А когда они уходили, у двери этот ребенок обернулся и, держась крепко за маму, сказал: «Тозе мне доктол, уколы делать не умеет!». Ара Романовна, по её словам, чуть со стула не упала. Представляете, что в этой головке творилось? Как он нервничал? А оказалось – зря: она даже уколы делать не умеет! Обидно же!
Часто самые современные возможности медицины не могут заменить вдумчивую доверительную беседу врача с пациентом. Расскажу только о нескольких таких случаях из многих сотен.
Однажды на приём к Рейзис привели 15-летнюю девочку, незадолго до этого выписанную из больницы после тяжелейшего гепатита; её там, поместив сразу в реанимацию, с трудом спасли. Причину болезни врачам выяснить так и не удалось, хотя обследовали на самом современном уровне.
– Какие уколы тебе до заболевания делали, какие лекарства, травы, снадобья для похудания ты перед этим принимала? – спрашивает профессор. – Нет, ничего такого не было, – в один голос отвечают мама и дочь. Но Ара Романовна видела, что девочка напряжена. – Я вижу, ты что-то хочешь спросить. Говори. – Я очень боюсь заразить своего бой-френда. – У тебя уже есть бой-френд? – Есть. – А как вы предохраняетесь?
Выяснилось, что девочка для уверенности в безопасности принимала противозачаточные средства. – Ты же говорила, что не принимала никаких лекарств! – Так это же не лекарство… – смущённо ответила девочка. Так выяснилось, что её гепатит лекарственного происхождения.
У 10-летнего мальчика три года подряд после лета полностью выпадали прекрасные каштановые волосы. Как только ни обследовали его, чем ни лечили – не помогало. Интеллигентные мама и бабушка уже готовы были поверить в сглаз и нечистую силу.
При беседе выяснилось, что перед этим умер отец мальчика и у него появилась неприятная привычка грызть сухие макароны. «Явный невроз, – подумала профессор и вдруг спросила. – А больше он ничего не грызёт? – Знаете, он летом на даче ест флоксы, – ответила бабушка. – Вот и разгадка, – поняла Рейзис, – в этих цветах содержится сильный растительный токсин. Бабушка выполола флоксы - и облысение прекратилось.
В квартире у Ары Романовны висит вышитая гладью картина, художественный уровень которой явно невысок, но врач не променяет её ни на что другое. Однажды Рейзис вылечила от гепатита владельца крупного банка. После выздоровления он в сопровождении кортежа охраны приехал в поликлинику, где она тогда принимала, и вошёл в кабинет: – Ара Романовна, хочу сделать вам подарок. – Я внутренне сжалась, – рассказывала она, – сейчас этот олигарх подарит мне что-то дорогое, но я не буду это брать. – А он говорит: – У вас, наверное, есть пациенты, которым надо лечиться, но они не могут оплатить дорогое лечение? Пришлите мне такого - и я оплачу годичный курс.
– Оказывается, что бывают среди олигархов тонкие люди – он понял, что это для меня лучший подарок. И я вспомнила про 11-летнего ребенка, мама которого, хирург, сама пропустила у него аппендицит. Он попал в реанимацию, там переливали кровь и заразили гепатитом С. А лечить у неё возможности нет – дорого. Мама обивала все пороги в поисках бесплатного лечения, но ничего не добилась. Она приехала с ним ко мне, и мы обе от бессилия плакали в кабинете. Так они и уехали.
После прихода банкира я с трудом разыскала историю болезни, нашла их телефон и вызвала их в Москву. Банкир вручил семье нужную сумму, ребенок год лечился, тяжело, но с полным успехом.
Тогда счастливая мать подарила Аре Романовне ту безвкусную, но такую дорогую для доктора картину. Эта картина – как намоленная икона, столько человеческого добра она вобрала в себя. И все последующие годы не было ни одного праздника, когда мать не позвонила бы ей, чтобы поздравить и поблагодарить за спасение сына.
Срочный вызов инфекциониста – появилось подозрение…на натуральную оспу. ЧП! Вокруг больницы милицейское кольцо оцепления. Врачи работают в защитных костюмах. У ребенка с температурой под сорок всё тело покрыто гнойными пузырями. Ара Романовна обращает внимание на гипс на ноге: – Откуда? – Несколько дней назад выписали с переломом из больницы, – отвечает мать. Доктор снимает гипс. Так и есть – глубокая гнойная рана. А то, что приняли за оспу, было хирургическим сепсисом – тяжелым общим заболеванием организма, вызванным внесением инфекции при наложении гипса.
Однажды вошла к ней в кабинет молодая пышноволосая блондинка и сказала: – Ара Романовна, вы моя последняя надежда. – Что с вами? – У меня нестерпимый зуд, который меня изводит. Не могу ни спать, ни работать. Была у всех врачей, терапевт сказал, что это бывает иногда при заболеваниях печени, по которым вы – самый лучший специалист. Или вы мне поможете, или я наложу на себя руки.
Рейзис стала осматривать больную. Везде расчесы, разодраны шея, плечи, а ноги и живот – нет, то есть это не печеночный зуд. Казалось бы, мелочь? Но в медицине нет мелочей. Ара Романовна приподняла замечательные волосы и сразу поняла, что самоубийство отменяется. Вши! «Ласточка моя! – говорит доктор. – Живем! Ближайшая аптека за углом, купите средство от педикулеза и живите на здоровье!» Оказалось, что женщина была в молодежном лагере, где нередко это подхватывают.
В русском языке есть два глагола – смотреть и видеть. Как могли врачи не видеть? – Они смотрели и не видели, – сказала Ара Романовна. – Или не смотрели?! Сейчас часто не смотрят пациента - только анализы.
Ару Романовну часто спрашивали, всегда ли ей удаётся избежать резких слов – ведь ситуации бывают разные, порой возмутительные.
– Скорее могу заплакать, – отвечала она. – а сорваться на крик на пациента или на коллегу – это исключено. Мне часто говорят: что вы слушаете эту маму, она истеричка. А я и ученикам, и коллегам всегда говорю: – Дорогие мои, мать больного ребенка – это раненая птица. Это не она на вас кричит, это в ней страх и боль кричат. Мы не имеем права топать ногами в ответ. Её пожалеть надо и успокоить настолько, насколько это возможно.
Однажды у Ары Романовны был тяжелый гипертонический криз, который был вызван общением с пациенткой. Та кричала, обвиняла, говорила, что везде была, а ей не помогают. С ней была очаровательная здоровенькая девочка шести месяцев, которая побывала уже в нескольких клиниках, где в связи с бесконечными жалобами и настояниями матери её обследовали-переобследовали вплоть до трепанации черепа с биопсией! Никакой патологии обнаружено не было. И доктор поняла, что дело в психике мамы. И это уже не раненая птица, а большая трагедия…
Пришла как-то к доктору Рейзис интеллигентная женщина, измученного вида, истощённая, и произнесла привычную фразу о том, что та – её последняя надежда и, если ей не помогут, она наложит на себя руки. Редактор крупного издательства, она не могла не то что отправиться в командировку, а даже ездить в транспорте, и была пристегнута к туалету постоянными кишечными «взрывами».
Оказалось, что до начала болезни женщина испытала сильнейший стресс. Ара Романовна с ней просто побеседовала и сказала: – Дорогая моя, болезнь не там, где её до сих пор искали, она у вас в голове – синдром раздражённого кишечника, очень «модная» сегодня болезнь. Это не страшно, излечимо и скоро пройдет.
Доктор выписала ей настойку пиона и попросила ежедневно отмечать улучшения. Через месяц женщина пришла снова и рассказала, что у неё всё прошло в тот же вечер; настойку она купила, но даже не успела начать принимать и теперь возит с собой как талисман.
27-летняя женщина, войдя в кабинет, спросила у Рейзис: – Ара Романовна, вы меня не помните? – А вы у меня лечились? – Восемь лет, от гепатита С. – Вылечились? – Да, но сейчас я выхожу замуж и боюсь, что это вновь как-то проявится.
У женщины всё оказалось в норме. Перед уходом она остановилась у двери и сказала: – Ара Романовна, сегодня одним счастливым человеком в мире стало больше!
Такая оценка дорогого стоит.
– Люди пытаются строить социализм и капитализм с человеческим лицом, – говорила профессор, – и это не очень получается. А вот медицины без человеческого лица просто не может и не должно быть!
В начале «лихих 90-х» она полтора года работала без зарплаты. Когда руководство частной клиники, где она всё-таки после нескольких лет колебаний («медицина должна быть доступной всем») стала, совмещая с основной работой, вести платный приём, предложило поднять цены на её услуги: «На вас, Ара Романовна, за любые деньги пойдут!», профессор отказалась резко, категорически.
Ара Рейзис – автор более 300 научных работ, в том числе ряда изобретений, соавтор четырёх монографий, имеет 5 патентов на способы лечения. Она воспитала целую плеяду врачей-педиатров, под её руководством защищено 12 кандидатских диссертаций. Научная работа Ары Романовны заняла первое место по гастроэнтерологии в Европейской Ассоциации гастроэнтерологов.
При этом она ни на один день не расставалась с врачебной практикой. Каждый пациент со своими особенностями и проблемами требует не только внимательного отношения, но иногда, в тяжелых случаях, – нестандартных смелых решений. Именно такие решения, которые принимала Ара Романовна, спасали пациенту жизнь.
Ара Романовна жила больше 60 лет с мужем, инженером-конструктором, которого она называла опорой всей её жизни. Двое их детей стали врачами.
– Мы в юности договорились с мужем, – рассказывала она, – что всё будем друг другу рассказывать и не держать обид. Причем происходило это в третьем лице. Что-то случилось между нами, поссорились, и я сажусь через какое-то время к нему: – Меня один человек очень обидел, сказал то-то и то-то. – Он смотрит на меня: – Хорошо, я с ним поговорю. – Ну, а дальше всё хорошо, гладко, и я думаю: ну, значит, поговорил.
Когда нашей семье исполнилось 55 лет, мы ехали с мужем из консерватории. Время – почти полночь. Пустой вагон, напротив юная пара. И я слышу, девочка мальчику говорит: «Смотри, какая красивая пара!» Я начала вертеть головой, про кого это. Потом – а-а-а, это же про нас… Мы встаем на выход, они подбегают к нам: – Вы муж и жена? А давно? – Мы отвечаем: – 55 лет. – Мальчик зажмурился, покрутил головой и говорит: – Охренеть!
Лучше он не мог выразить своего потрясения.
Всю жизнь Ара Романовна писала точные и образные стихи, называя их по-врачебному – «для внутреннего употребления». Одно из её четверостиший, ставшее эпиграфом к её книге, звучит так:
Когда-то недостанет нам усилий
Плиту ухода сдерживать плечом,
И спросят нас: «Зачем вы приходили?»,
И я отвечу: «Я была врачом».
Она умерла от последствий коронавируса 6 марта 2021 г., за несколько недель до 87-го дня рождения, из которых проработала врачом 67 лет.
Читайте книгу А. Р. Рейзис «Неумирающее искусство врачевания»!
Комментарии
Какая удивительная жизнь!
Какая удивительная жизнь! Высшая награда - видеть, как человек, которому ты помог, вернулся к нормальному здоровому состоянию.
Добавить комментарий