В понятие «идишкайт» («еврейский дух»), помимо языка идиш, входит накопленный веками проживания в Европе образ жизни и культура европейского еврейства.
Уважаемые читатели! Перед вами очаровательный рисунок живописца Иссахара-Бера Рыбака, творчество которого несправедливо оказалось почти забытым, что, в первую очередь, обусловлено его ранним уходом из жизни. Обратите внимание, с каким ярким колоритом, юмором и с какими точными деталями создана эта жанровая сценка из жизни еврейского местечка. На сравнительно небольшом пространстве мы видим фигуры пожилого еврейского мастерового, вращающего педаль «своего кормильца» − точильного станка, юного босоного «заказчика», которого мама послала с поручением: «наточить ножницы», две улицы, огибающие стоящую на возвышении синагогу с замысловатой крышей, и даже удаляющуюся повозку с кучером. И стар, и млад в обязательных головных уборах, и, правда, − какой еврей без кипы или, хотя бы, картузика.
В этом очерке мы попробуем рассказать вам об удивительном художнике Иссахаре-Бере Рыбаке, имя которого достаточно редко упоминается, когда речь заходит о культуре еврейского народа, проживавшего на территории Российской империи.
Одна из десяти заповедей Моисея гласит: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли» - иначе говоря, иудаизм предполагает запрет на изображения любых объектов нереального и реального мира. К примеру, в истории еврейского искусства не найти параллелей выдающемуся развитию христианской религиозной живописи, которая охотно использовала в том числе и сюжеты Ветхого Завета. Украшения синагог составляли не картины и скульптуры, а архитектурные детали. Даже в наши дни в ортодоксальном еврейском доме редко можно увидеть картину или статуэтку.
Период, предшествовавший Средним векам, не оставил памятников еврейского изобразительного искусства. Во времена мусульманского владычества тенденция избегать изображения сохранялась, поскольку и мусульмане были противниками образного искусства. Однако уже в средние века еврейское изобразительное искусство получило новый импульс в развитии, в первую очередь, в области книжной иллюстрации.
Во второй половине XVIII века в Европе возникло движение евреев «Хаскала», которое выступало за принятие ценностей Просвещения, бОльшую интеграцию в европейское общество и рост образования в области светских наук. Создатель и пропагандист «Хаскалы» философ и учёный Мозес Мендельсон (1729−1786), распространяя новые веяния в иудаизме, между тем, никогда не призывал евреев к религиозной ассимиляции.
На этой волне в еврейской среде появляются художники, придерживающиеся академических традиций европейской живописи. К ним относится, например, Мориц Оппенгейм, создавший серию полотен из жизни евреев Германии. С началом эмансипации характер еврейской общины изменился: она перестала быть закрытой. Многие талантливые молодые евреи стали свободно обучаться живописи или скульптуре и становились европейскими художниками. Одни из них отдавали дань еврейской традиции в сюжетах и мотивах своих произведений, зачастую оригинально их переосмысливая, творчество других почти не содержало иудейских мотивов.
Во второй половине ХIX века крупнейшим художественным центром становится Париж. Все более-менее значимые мастера культуры из Западной Европы, Америки, Российской империи стекаются в столицу Франции, дающую приют как признанным мэтрам, так и совсем юным дарованиям. В этом «плавильном котле искусств» рождаются новые художественные течения в литературе, театре, музыке, архитектуре. В живописи на смену признанным мастерам, таким, как импрессионисты Мане, Дега, Ренуар, постимпрессионисты Сезанн, Ван-Гог, Гоген, приходят экспрессионисты Макс Бекман, Оскар Кокошка, Амадео Модильяни, сюрреалисты Пикассо, Магритт, Дали.
В Российской империи, начиная с конца XIX века, в сознание еврейской диаспоры, разговаривающей на идише, всё шире входит понятие «идишкайт» («еврейский дух»). Оно подразумевает мир еврейской культуры, включающий в себя музыку, литера¬туру, уклад жизни, кулинарию и, конечно же, изобразительное искусство. Антисемитская политика царского правительства, загнавшая евреев в «черту оседлости», вынуждает многих из них эмигрировать в Европу. В этой обстановке молодые талантливые художники из России − носители «идишкайта», устремляются в Париж – «Мекку художников всего цивилизованного мира». Вот только некоторые имена российских художников-евреев, ставших впоследствии прославленными мастерами живописи: Марк Шагал, Натан Альтман, Роберт Фальк, Хаим Сутин, Леон Бакст. И в данном перечне имён, конечно же, следует назвать Иссахара-Бера Рыбака, творчество которого, высоко ценили его коллеги, критики и многочисленные любители живописи.
Живописец, график, скульптор, сценограф, искусствовед Иссахар-Бер Рыбак родился 2 февраля 1897 года в Елисаветграде (Украина). Его отец, по происхождению из знатной хасидской семьи, был последователем Хаскалы и почитателем русской культуры, он пытался воспитать любовь к этой культуре в своих детях. Тем не менее, он отправил своего сына в хедер для изучения иврита и Торы.
В 11 лет Иссахар-Бер был принят на Елисаветградские курсы художников-сценографов и, окончив их, с 1909 года работал в артели, занимавшейся росписью внутреннего убранства общественных зданий и церквей. Заработанные деньги позволили ему стать независимым и продолжить, несмотря на возражения отца, художественное образование.
В 1912 году Рыбак поступил в Киевское художественное училище на факультет живописи и окончил его в 1916 году. В этот период он стал членом неформальной группы, созданной еврейскими художниками школы, в которую входили, в частности, Борис Аронсон, Александр Тышлер, Соломон Никритин, Марк Эпштейн и Исаак Рабинович, ставившие перед собой цель − «развитие еврейского народного образования, литературы на идише и еврейского искусства». Участвуя в работе этой группы, Рыбак впервые проявил себя как теоретик. В 1917 году, вместе с художником Борисом Аронсоном, он выпустил манифест «Пути еврейской живописи», опубликованный в журнале «Ойфганг» («Восход»). Одну из ключевых фраз, напечатанных в этом документе, право же, стоит привести: «На фоне экстремальных достижений западноевропейской живописи, доходящих до абсолютной абстракции, еврейский художник, благодаря его свежести, его ярко-фанатичной и наивной способности к восприятию и к воплощению своего животрепещущего живописного чувства в национальном материале, – еврейский художник призван произвести переворот в современной живописи».
После Февральской революции 1917 года Иссахар-Бер Рыбак назначается официальным представителем Комитета по культуре правительства Украинской Республики. В этом качестве он посещает еврейские земледельческие общины, воспоминания о которых появляются в его более поздних работах. В 1918 году Рыбак выпускает серию рисунков, раскрывающих кровавую бойню Гражданской войны. В них, наряду с гражданской позицией, художник продемонстрировал свободное владение техникой рисунка и изобразительными средствами.
К сожалению, беда не обходит стороной семью художника – в 1919 году, во время еврейского погрома в Киеве, погибает отец художника. С трудом пережив это чудовищное событие, Рыбак создаёт серию трагических полотен под названием «Киевский погром», невольно вызывающих в памяти жуткое описание еврейских погромов в повести Гоголя «Тарас Бульба».
Вот как писал Владимир Жаботинский о тексте Гоголя: «Подобного по жестокости не знает ни одна из больших литератур. Это даже нельзя назвать ненавистью, или сочувствием казацкой расправе над жидами: это хуже, это какое-то беззаботное, ясное веселье, не омраченное даже полумыслью о том, что смешные дрыгающие в воздухе ноги — ноги живых людей, какое-то изумительно цельное, неразложимое презрение к низшей расе, не снисходящее до вражды».
В 1921 году Иссахар-Бер Рыбак выехал в Берлин и через год после пребывания в этом городе выпустил альбом из 30-ти литографий «Штетл. Мой разрушенный дом».
Эту графику можно назвать своеобразной энциклопедией жизни еврейского местечка – его обитатели, религиозные обряды, свадьбы, рождение ребенка, сватанье невесты, похороны, интерьеры домов. И, хотя тематическое содержание альбома навеивало тоску, послесловие к нему, написанное автором на «мамэ-лошн»(идиш), гласило: «Так мне сказал наш ребе: «Не надо печалиться, мой мальчик. Грустить – все равно, что делать кому-то зло. А если ты весел, то и мир вокруг полон добра».
Обратите внимание на гравюру «Сват», которая буквально излучает юмор. Матери невест заинтересованно изучают фото потенциальных женихов, а плутоватый шадхан старается в наиболее выгодном свете представить свой «товар». В правом нижнем углу мы видим фигурку совсем маленькой девочки, но пройдёт несколько лет, и её тоже надо будет выдавать замуж, о чём сват, конечно же, не забудет.
Диапазон творческой деятельности Иссахара-Бера в городе на берегах Шпрее оказался широким: он выступил в роли театрального художника, иллюстрировал книги на идиш, начал осваивать искусство ваяния, ну и при этом продолжал писать живописные полотна. Рыбак вступил в местный союз художников-авангардистов − сторонников привнесения в искусство новизны, отражающей дух зримо меняющегося времени.
Там же, в Берлине в 1923 году была организована первая персональная выставка картин и рисунков художника. На ней были представлены выполненные им ранее графические циклы «Погром», «Еврейские типы Украины», «Маленький городок». Серия работ, посвящённых трагедии, когда беспощадные сражения Гражданской войны сменялись еврейскими погромами, ошеломила европейскую публику. Выразительность рисунков во многом объяснялась тем, что художник сам был их очевидцем.
Находясь в Берлине, Рыбак создал серию иллюстраций к стихам идишеского поэта Льва Квитко. Яркие, разноцветные картинки животных, весёлых игр, семейных историй гармонично накладываются на добрые, запоминающиеся стихи еврейского классика детской литературы Квитко. Художник талантливо передал видение мира глазами любознательного еврейского ребенка, виртуозно обыгрывая при этом графику букв еврейского алфавита.
В том же году Рыбак оформил три книги Мириам Марголиной − «Сказочки для маленьких детей» на идиш. Параллельно с этим он занимался литературной критикой, публиковал обзоры различных выставок и статьи о живописцах в немецких и еврейских газетах.
Иссахар-Бер Рыбак. Обложка книги Мириам Марголиной «Сказочки для маленьких детей» .1923 год.
В декабре 1924 года художник посетил СССР по приглашению Еврейской студии Белорусского театра для оформления театрального спектакля. В начале 1925 года Рыбак участвовал в постановке пьес «Инбрен» и «Пуримшпиль» в Украинском государственном еврейском театре в Харькове.
Вскоре после этого он предпринял длительную поездку по еврейским хозяйствам Украины и Крыма. Результатом поездки стал альбом «На еврейских полях Украины», который был издан в 1926 году в Париже, куда Рыбак окончательно переехал в начале 1926 года.
В Париже художник сразу же получил всеобщее признание как со стороны коллег и критиков, так и у широкой публики. Цены на картины Рыбака на аукционах выросли в десятки раз, что значительно улучшило материальное положении его семьи.
В 1927 году Рыбак пишет одну из своих самых пронзительных картин − «Вызволение Торы». Перед зрителем предстают две стремительно двигающиеся мужские фигуры пожилого и молодого евреев, бережно несущих, словно малых детей, святую ношу. Свитки с текстом Пятикнижия против обыкновения наспех завёрнуты в талесы, концы которых, как и седая борода старца развеваются на ветру, что придаёт картине дополнительную динамику. Во взгляде старого еврея читается желание во чтобы то ни стало, даже ценой собственной жизни, спасти Тору. Молодой еврей тревожится – не настигает ли их погоня, что их ждёт там, впереди? Полосы тёмно-синего цвета на ткани и свинцовые тучи создают зловещую атмосферу, и лишь тонкая солнечная полоска золотистого цвета на горизонте рождает мысль о надежде на благополучный исход.
Конец 1920-х - середина 1930-х годов — время наибольшей творческой активности Рыбака. В 1928 году в галерее «Монпарнас» состоялась персональная выставка художника, за которой последовали выставки в парижских галереях «Кольбер» (1930 год), «Бийе» (1933 год), «Бос-ар» (1935 год). В 1930 году художник участвовал в выставке Современного французского искусства в Москве, где его работы экспонировались в русском отделе. В 1930 и 1932 годах − выставки его работ прошли в Голландии и Бельгии, позже — в Америке.
В 1934 по заказу французского Национального архива танца художник создал серию раскрашенных терракотовых статуэток, изображающих народные еврейские типы, которые впоследствии на Севрской мануфактуре были исполнены в фарфоре.
К сожалению, неумолимая болезнь − туберкулёз, которой Рыбак страдал с ранней молодости, всё больше давала о себе знать.
Горько видеть, как болезнь меняет облик человека находящегося на самом пике творческих сил.
В феврале 1935 года Рыбак отправился в Англию на открытие своей выставки. По пути в Кембридж он остановился в Лондоне, где небольшая выставка работ художника была открыта для представителей местной еврейской общественности и культуры в доме еврейского общественного деятеля Лии Гильдесхайм. В апреле 1935 года в Кембридже открылась экспозиция его работ, получившая высокую оценку британских искусствоведов. В мае 1935 года Рыбак возвращается в Париж, полный творческих идей, но, увы, ему так и не удалось их реализовать. В связи с резким обострением тяжелого хронического заболевания, он был вынужден отправиться в больницу, где провел последние месяцы своей жизни. 21 декабря 1935 года художник скоропостижно скончался от тяжелого приступа, из которого его не смогли вывести. Рыбака похоронили на кладбище «Тиэ» в Париже.
В одном из некрологов, а их, в связи с безвременной кончиной живописца, появилось множество, подчеркивалось: «Искусство служило единственным и главным оправданием его жизни. Оно было его мученьем и радостью, и, может быть, сила этих страстей, как внутренний огонь, так быстро поглотила его. На его долю выпала короткая жизнь, но и за этот срок он успел сделать столько, сколько иным художникам не удается создать за долгие годы».
5 февраля 1936 года в Париже был организован вечер памяти живописца, в салоне Тюильри организовали мемориальную выставку. Комитет по увековечиванию памяти Рыбака учредил шесть стипендий его имени — для творческих поездок еврейских художников. Вплоть до самого начала Второй мировой войны ежегодно в Париже проводились вечера-выставки памяти Иссахара-Бера Рыбака. Произведения мастера можно увидеть в наши дни во многих собраниях, и среди них — Музей искусства в Тель-Авиве, Национальный музей в Севре, Музей Виктории и Альберта, Британский музей в Лондоне.
Вдове художника Соне Рыбак удалось сохранить значительную часть его работ во время немецкой оккупации. После войны она переехала в Израиль, поселившись по приглашению мэра в городе Бат-Ям. Сначала картины ее покойного мужа хранились в частном доме, а с 1962 года они обрели постоянную прописку в специально созданном там музее «Бейт Рыбак» («Дом Рыбака»). Этот музей стал частью культурного комплекса района, который включает в себя Музей современного искусства Бен-Ари, муниципальную библиотеку и концертный зал.
Прошло более восьмидесяти лет с тех пор, как над Европой пронёсся огненный вихрь – Холокост, превративший некогда мирную обустроенную землю, на которой проживало несколько миллионов евреев, в безжизненную территорию, покрытую испепелёнными гетто и лагерями уничтожения. Но благодаря таким художникам, как Иссахар-Бер Рыбак, жизнь и культура этих людей навсегда остались в памяти человечества.
Комментарии
Иссахар-Бер Рыбак
Прочитала с огромным интересом, большое спасибо. Еще одно имя добавлено к нашим талантам. Жаль, что нельзя поехать в Израиль и посетить музей Рыбака.
Добавить комментарий