125 лет грузинскому поэту Паоло ЯШВИЛИ(1895 - 1937).
Когда Николай Тихонов, конечно, и в молодости знавший историю Грузии, но имевший смутное представление о творчестве грузинских поэтов-ровесников, впервые приехал в Тбилиси, то к нему в номер гостиницы пришел Яшвили и прочитал наизусть тихоновское стихотворение "Мы разучились нищим подавать..."(гениальное, на мой взгляд, равное по достоинству какой-либо повести Платонова). Грузинские символисты имели ясные представления о поэзии западноевропейской и хорошо знали русскую. Стихотворение, обращенное к Ахматовой, Паоло Яшвили написал от имени вымышленной грузинской поэтессы Елены Дариани...
К сему одно моё стихотворение и несколько моих переводов.
Михаил СИНЕЛЬНИКОВ
ДИДУБЕ
Одни вознесены на гору,
Другим, не равным по судьбе,
Лежать, доверившись надзору,
В не столь почётном Дидубе.
И там и тут найду знакомых,
Конечно, больше их внизу.
Над памятью, в её проломах,
Пролью возможную слезу.
Вглядевшись в кольца алфавита,
Увижу молодость свою
И там, гдё всё плющом увито,
Найду могилу на краю.
В дыму неотданного долга,
Оставив всех, пройду туда,
Где скрылся - до меня задолго -
Тот острослов и тамада.
Всегда пустынно там и голо,
Ещё темнее стал гранит,
Лишь ветра взлёт, как тень Паоло,
Над ним в листве прошелестит.
Но как его тоскливый выстрел
Страны любимейшей распад,
Её успение, убыстрил,
Задев и тех, что рядом спят!
И тишина обетованна,
Где, опускаясь на плиту,
С чуть слышным хрустом лист платана
Прочертит в воздухе черту.
ПАОЛО ЯШВИЛИ
(переводы М.С.)
ПИСЬМО АННЕ АХМАТОВОЙ
Знай: я тебе соболезную,
Плачу о смерти Блока.
Робкой, забывшей небесное,
Стало душе одиноко.
Ко мне приезжай! Отдаленнее…
Но станешь сестрою милой!
Иль Петербурга агонию
Навеки ты полюбила?
Спасет благодать тбилисская…
Ах, чудится нам обеим
Тень принца, такая близкая!
И вместе мы сиротеем.
Усталое тело ранее
Ты омывала туманом…
А наша страна — Испания
В июле пламенно-пряном.
Безвестными перепутьями
Брести за судьбой готова.
Свой бубен я подарю тебе
И лебедя золотого.
Воспрянешь, собравшись с силами,
Румянец твой загорится…
Коснешься устами стылыми
Пальцев Тамар-царицы.
АЛИ АРСЕНИШВИЛИ
Вагон. На лошадях, пять гусаров в Ацкури.
Воскрешена твоя оригинальность,
Похожа на коралловые груды.
И наш вояж… Последняя реальность,
Иль, может быть, единственное чудо.
За поездом тянулся след цветущий,
Похожий на цветение ткемали.
Твои слова, пересекая кущи,
Левкоями за ветром улетали.
Ты с нами был, отбросивший котурны,
Наш друг бесценный, шел ты по долинам
В раскачке декламации столь бурной
Простым солдатом или Лоэнгрином.
За горы солнце спряталось абреком,
Тьма потекла по горному отрогу.
В селенье сонном бедная аптека
Дала нам сад бодлеровский в дорогу.
Грядущее минувшим опьянилось,
Когда стихов нас окружила стая,
Нам в блеске Имеретия явилась,
Арабских сказок книга золотая.
Но ты оглох от выкриков Нерона,
Который опьянен пожаром Рима.
В костеле пел орган, то монотонно,
То громогласно и неутомимо.
Иль хан тебя встречал?.. Шумели флаги,
Шепталась свита, никли опахала…
Иль Ида Рубинштейн тебе, бродяге,
Ступни благоговейно омывала?
Как вдруг — виденье Иродова трона,
И ты услышал клятву Саломеи…
Смотрел на поединок изумленно,
Глядел на гибель Гамлета, немея.
Последним все увидели Брюммеля,
Его цилиндр зеленый, взор туманный.
Все трое, восторгаясь, обомлели…
Урок — Али, Паоло, Тициану!
* * *
Мне, Паоло Яшвили, желтый наскучил Данте,
Я - за Шекспира, но - занавес! Шекспира долой!
Как быть... для меня Бетховен - только старик глухой.
Магнит мне вручило минувшее, в любом усомнюсь таланте.
Быстр, иль как змей, замедлен, мыслю только стихами.
Все-таки предпочитаю всегда разжигать огонь.
Всем желающим высыплю искры мечты на ладонь.
Мерещится мне бессмертие с ледяными руками.
ТАНИТ ТАБИДЗЕ
В желтом Орпири по следу цапли
Ходит поэт, перепуганно-жалкий.
Слезы в глазах, и руки ослабли,
В твою колыбель он сыплет фиалки.
Певец малярии грезил о мае,
Цветенье мая - Танит Табидзе.
Но плач орпирского Адонаи
Все не иссякнет, не прекратится.
Молочные зубки твои — о, горе! —
Стенаний отцовских не остановили.
Но вырастешь и пожалеешь вскоре
Род незадачливый Макашвили
В траурных тучах сейчас – Цицамури ,
А там - безоблачные картины...
Но жаль, что в Кахетию столько хмури
Заносят пришлые имеретины.
Ноет отец: "Года ослепили
Отца моего в нашей топи хлюпкой!"
Танит! Среди аистов рослых Орпири
Пухлой ползаешь ты голубкой.
Цветущей Кахетией мать гордится,
Хафизу отец доверяет печали...
Возьмет и тебя, о, Танит Табидзе,
Горячка зеленого Цхенисцкали!
Гибельна кровь отца - поэта,
Кровь материнская - боль и терзанье.
Ужас орпирский томит до рассвета,
Но Рождество твое - край Алазани.
Быть может, отец вас покинет тихо,
И горестно мать над ручьем прослезится...
Пусть Бог сохранит от всякого лиха,
Пусть благословит он Танит Табидзе!
_
Стихотворение обращено к Танит Табидзе, дочери поэта Тициана Табидзе и Нины Макашвили., давшим ей такое флоберовское имя.
Адонаи – одно из имен Бога у иудеев. Тициан Табидзе написал стихотворение «Адонаи», вероятно, под впечатлением пьесы Гуцкова «Уриэль Акоста» в постановке К. Марджанишвили.
Цицамури - место, где боевиками был убит великий грузинский поэт Илья Чавчавадзе.
