День рождения Александра Ивановича ГЕРЦЕНА, во всём "поэта по преимуществу". По выражению Достоевского (думаю,всё же скорей восхищенному, чем ироничному). Велико воздействие его прозы, публицистической (да,крепостное право - зло, но ведь политическая острота -только верхний слой герценовских слов - он ведь и великий мыслитель и стилист, и опять-таки - вновь и снова - поэт!). И, конечно, он повлиял не только на прямых наследников и по революционности и по либерализму (конечно,в исторически высоком - не в мелком, не в наемном, тем более, не в компрадорском - смысле) - скажем,на столь разных авторов, как Глеб Успенский, Короленко, Чехов (в письмах, в "Сахалине", да и в некоторых рассказах), Мережковский, Гиппиус,Савинков, Плеханов,Ленин,Троцкий, Жаботинский, Эренбург, Лидия Чуковская, Юрий Давыдов (я не даю сейчас каждому из названных оценки и не рассматриваю калибры и окраску, но лишь констатирую школу Герцена, "выделку"). Но (стоит заметить!) влияние и на консервативную мысль. Ведь и Константин Леонтьев похож на Александра Герцена. "Как брат болезненный на брата здорового порой похож…". Тут, конечно, запоздалый вопрос, кто из них был болезненным, кто здоровым? Так или иначе, оба видели далеко. И Герцен (еще когда!) писал о "египетских пирамидах социализма". О том, что когда утвердится то светлое царство будущего.во имя которого поколения кладут головы на плаху, жить в этом царстве будет положительно невозможно, ибо благоденствие населения будут стеречь десять полиций. Ну, это ,знаете ли, задолго до Орвелла, который руководствовался всё же непосредственными впечатлениями от возникшей новой действительности... И все же жгучая, огненная совесть подталкивала, выводила на дорогу, ведущую к будущему... Ну, да, тут процитируют: " В России никого нельзя будить". Но как могло быть тогда иначе, и, главное, а дальше-то что?
Конечно, этот облик, и героический и - по известным обстоятельствам жизни - страдальческий, возникает не только в многочисленных биографических книгах (все они куда слабей знаменитой двухтомной автобиографии!). Но и в поэзии... Вдруг вспомнилось мне чудесное сравнительно раннее стихотворение Евгения Рейна о личной судьбе, свершавшейся в доме, находившемся на стыке двух московских улиц - ..."где к Герцену выходит Огарев...". Э, жизнь поколенья пролетела! Да и улицы давно переименованы (да, уж, простить ли двум неразрывным друзьям их "аннибалову клятву"!). Чему удивляться, если в переименованиях и Лермонтова не пощадили (была такая станция метро "Лермонтовская" на том самом месте, где родился величайший поэт).
Вот одно стихотворение Арсения Тарковского. Там об отце-народовольце. По счастью, не совершившем ни одного терракта, а попросту отправленного в сибирскую ссылку надолго. Потом сожаления отца об ошибке, допущенной в жизни. И - сына. Может быть, и внука.. .И чего только ни случилось с Россией! И все же возникшее в стиховорении имя Герцена звучит как-то гордо. То был дух эпохи. Ему же не изменим.
Арсений ТАРКОВСКИЙ
***
Тогда еще не воевали с Германией,
Тринадцатый год был еще в середине,
Неведеньем в доме болели, как манией,
Как жаждой три пальмы в песчаной пустыне.
У матери пахло спиртовкой, фиалкою,
Лиловой накидкой в шкафу, на распялке;
Все детство мое, по-блаженному жалкое,
В горящей спиртовке и пармской фиалке.
Зато у отца, как в Сибири у ссыльного,
Был плед Гарибальди и Герцен под локтем.
Ванилью тянуло от города пыльного,
От пригорода - конским потом и дегтем.
Казалось, что этого дома хозяева
Навечно в своей довоенной Европе,
Что не было, нет и не будет Сараева,
И где они, эти мазурские топи?..
1966
