С Михаилом Булгаковым у меня связаны два незабываемых воспоминания. Первое – чтение романа «Мастер и Маргарита», напечатанного в журнале МОСКВА за 1966-1967 гг. Два драгоценных номера хранились в читальном зале, куда мы с сестрой приходили на школьных летних каникулах каждый день, к открытию библиотеки. Уже после я узнала, что публикация была кастрированная, со множеством купюр и цензурных искажений. Тогда же чтение было захватывающим. Все, что связано с лирической темой, - тайной любовью Мастера и Маргариты, - а также с темой исторической - страстнЫм путем Иешуа Га-Ноцри, - поднимало над обыденностью, давало ощущение приобщения к чему-то очень важному и запретному. Такого я еще не читала.
220px-Bulgakov_MA_1926.jpg
Михаил Булгаков
Второе, и тоже очень стойкое воспоминание, связано с публикацией писем Михаила Афанасьевича Булгакова Сталину. Во время Перестройки в одном из толстых журналов («Новый мир»?) были они опубликованы. Читая их, я испытала настоящий шок. Сейчас уже не в первый раз попробовала отыскать их на Интернете. Нету. Есть какие-то отрывки, пересказ, блоки, составленные из кусочков.
А полностью всех писем – нет. И мне кажется, это не случайно. Ведь не зря я тогда вырезала эти письма и хранила на своем столе – как «настольную книгу». Эти письма говорили о невероятном мужестве и полной свободе человека, вступившего в разговор с верховной властью. Властью, готовой его раздавить. А он – он ее не боится, не боится как власть имеющий, как свободный человек, как тот же Иешуа Га-Ноцри в разговоре с наместником Иудеи – игемоном Понтием Пилатом.
Сегодняшняя власть испытывает патологический страх перед мужественными и свободными, ее окружают лизоблюды и палачи, типа центуриона Марка Крысобоя... Письма Булгакова для них – острый нож, подтверждение их мелкости и ничтожества.
А вспомнила я о Михаиле Афанасьевиче Булгакове вот по какой причине. Несколько дней назад увидела в программе канала КУЛЬТУРА название «Театральный роман» - и решила посмотреть. Не пожалела. Все два часа, пока смотрела этот трагикомический фильм-фарс, непрерывно смеялась.
Stanislavskiy.jpg
Станиславский
Показанное значилось «фильмом» (режиссеры Юрий Гольдин и Олег Бабицкий, 2002 год), но форма у него была исключительно театральная – с условными декорациями, со снегом, падающим на сцену, с громом и молнией в ударных местах, с классической музыкой, великолепно окрашивающей сюжет, с ярким гримом и странными костюмами, с театральным наигрышем, с мизансценами – в лабиринте театрального подземелья и на свалке отслужившего и полусгоревшего хлама, и главное – с Людьми Театра, особой человечьей породой, представленной актерами и режиссерами, завлитом и билетером и всеми прочими «театральными». Они как единая команда противостоят одному человеку. Чужаку. Пришлому. Другому. Он автор романа, затем переделанного в пьесу. Его зовут Сергей Леонтьевич Максудов.
Булгаков погибал многажды, погибал в том смысле, в каком Пастернак сказал «Я кончился, а ты жива». Он погибал вместе со своими детьми – пьесами. Его гениальным детям в советском театре была уготована судьба незавидная. Их брали к постановке (а их гениальность – извините за назойливый повтор этого слова, но другого не могу найти, так вот, их гениальность не могла не броситься в глаза), а потом запрещали – или сразу, или в ходе репетиций, или после нескольких спектаклей.
Эти пьесы Тому Театру не подходили - были принципиально другими. Их автор не подстраивался под существующую идеологию и не старался понравиться новой власти. Все в итоге были запрещены – «Дни Турбиных» (пьеса, возникшая из романа «Белая гвардия»), «Бег», «Кабала Святош», «Зойкина квартира», инсценировка по «Мертвым душам» Гоголя и по «Собачьему сердцу» на основе собственной повести и даже «Александр Пушкин» («Последние дни») [1] . Было принято специальное постановление (март 1929 года) «об изъятии всех пьес Булгакова из репертуара советских театров» (!). Было, оказывается, и такое...
Nemirovich-Danchenko.jpg
Немирович-Данченко
Уму непостижимо, сколько нужно было усилий, чтобы уничтожить одного Мастера... Он ушел из жизни, а вернее, был доведен до смерти, в 48 лет (май 1891- март 1940)[2] .
Самая первая погибель была связана с романом «Белая гвардия, позднее переделанным для МХАТ(а) в пьесу «Дни Турбиных» (первая редакция в 1925 году). Злоключения, выпавшие на долю автора-новичка, попавшего в адище театра и при этом – необъяснимо - ощутившего: «этот мир – мой», составили содержание «Театрального романа», или, как он назывался в авторской рукописи, «Записок покойника».
Итак, Сергей Леонтьевич Максудов. Как точно ложится на это имя имя самого автора - Михаил Афанасьевич Булгаков. Имя-отчество абсолютно параллельны, что до фамилии, то и она дана автобиографическому персонажу неспроста. Максудов - бесспорно фамилия тюркская. Но оказывается, и «Булгаков» имеет тюркское происхождение. Если верить Википедии, она происходит от старинного тюркского слова «булга» - тревога, суета, мятеж, смятение...
Maksudov.jpg
Максудов
«Записки покойника» Булгаковым не закончены, фильм же кончается «положением во гроб». При этом он ужасно смешной, как и булгаковский роман, разящий наповал.
Вполне понятно желание Михаила Афанасьевича, когда его отношения со МХАТОМ окончательно прервались, взглянуть на них со стороны, подчеркнуть абсурд и нелепость, с которыми он столкнулся. Недаром Максудов (артист Игорь Ларин) смотрит на все происходящее широко открытыми «детскими» глазами, словно спрашивая: это мне снится? Или действительно происходит?
Посудите сами, можно ли принять за правду следующие факты:
1. Два отца-основателя «Независимого театра» (читай МХАТа) пребывают в многолетней ссоре и работают независимо друг от друга.
2. Главный отец-основатель этого театра, он же Иван Васильевич, ездит в театр дважды в год, тогда ему нанимают извозчика.
3. Его сподвижник, он же Аристарх Платонович, находится в длительной командировке в Индии и оттуда присылает актерам рекомендации, как играть.
4. Иван Васильевич советуется по поводу постановок только с тремя близкими людьми, среди которых его почти выжившая из ума тетушка.
Ivan_Vasilevich.jpg
Иван Васильевич
5. Главные вопросы, задаваемые Иваном Васильевичем при встрече с драматургом: «Кто ваш отец» и «Как вы относитесь к гомеопатии»?
6. Иван Васильевич панически боится выстрелов на сцене и требует от драматурга замены огнестрельного оружия на кинжал.
7. Невеста в пьесе, по требованию Ивана Васильевича, должна быть заменена на мать, что объясняется возрастным составом труппы – самому младшему – 58 лет.
8. Вывод, которым заканчивается встреча Ивана Васильевича с драматургом Максудовым, прочитавшим ему свою пьесу «Черный снег»: «Ваша пьеса очень хорошая. Осталось ее только сочинить».
Абсурд! Не может такого быть! Что за выдумщик и пасквилянт этот Булгаков!
А хотите сыграем с вами в игру «Ложь или правда»?
Году эдак в 1998 я приобрела прекрасно иллюстрированное издание, посвященное 100-летию МХАТа (был основан, как мы помним, в 1898 году). Очень надеялась, что издание прояснит ситуацию с МХАТом, о которой я могла догадываться, прочитав наконец-то напечатанный в «Новом мире» «Театральный роман» Михаила Булгакова (1965 год!)
Tetushka.jpg
Тетушка (слева)
Однако ни там, ни в других материалах о Главном театре страны ничего похожего на описанное Михаилом Афанасьевичем не было.
Правда пришла намного позже.
Большую роль в ее обнаружении сыграл булгаковед, многолетний летописец МХАТА и исследователь его архивов Анатолий Смелянский. В его статьях и кинорассказах об истории МХАТа засвидетельствовано, что Булгаков, создавая свой «пасквиль» на Художественный театр и его корифеев, опирался на реальные факты.
Михаил Афанасьевич Булгаков, естественно, хотел чтобы его пьеса «Дни Турбиных» пошла на сцене. Для этого пришлось пойти на многочисленные уступки театральной цензуре. Пьесу терзали и корежили. Дошло до того, что в финале спектакля зазвучал «Интернационал». Ставить «Турбиных» разрешили только «МХАТу» - и при этом спектакль несколько раз снимали со сцены. Только после звонка Сталина Булгакову (апрель 1930 года) было получено «высочайшее дозволение» играть «Дни Турбиных». Сталин следил за спектаклем из-за занавески, считается, что он посетил его 15-20 раз.
Но вот психология тирана! На многочисленные письма Булгакова, в которых больной, загнанный в угол, регулярно на все лады ругаемый советскими критиками, практически не печатаемый и не поставленный автор просил отпустить его за границу, Сталин не отвечал. Похоже, для писателя была придумана такая игра - мучения с продолжением. В 1934 -м Булгаков с женой Еленой Сергеевной были обнадежены известием: впереди поездка в Париж вместе с труппой МХАТа. Их попросили принести документы для оформления командировки. Появилась надежда на жизнь. Там, в Париже, Булгакова ждал младший брат Николай, сделавший карьеру ученого-бактериолога. Но... случилось необъяснимое. Артисты МХАТа в Париж уехали, а Булгаковы остались «на перроне». Им в поездке отказали.
Maksudov_pered_truppoy.jpg
Максудов перед труппой
Был Михаил Афанасьевич страстотерпцем, но пока хватало сил и жизни, боролся с мучителями с помощью своих писаний. Одно из них – «Записки покойника», или «Театральный роман».
Фильм, о котором я говорю, прошел незамеченным, не завоевал никаких наград, но ей-богу, - посмотрите его! На мой взгляд, это весьма достойная работа. А скольких прекрасных артистов вы в нем обнаружите – тут и Валерий Золотухин, и Зинаида Шарко, и Эммануил Виторган, и замечательная Оксана Мысина в роли секретарши. Театроведа играет Михаил Швыдкой, почти не изменившийся с тех пор, а вот кого я почти не узнала в одной из исполняемых им ролей – это Максима Суханова. В картине у него две роли, и вот в гриме Станиславского (Иван Васильевич) он не сразу был мною угадан. Великолепное перевоплощение!
Напоследок скажу, что свой «театральный роман», я думаю, могут написать многие драматурги. Отношения их с театром складываются, как правило, не гладко, все же эта особая область искусства. Но не знаю, выпали ли на долю еще кого-нибудь такие мучения, как Михаилу Булгакову. И не знаю примера такого хлесткого и разящего ответа мучителям. Для такого ответа нужно было иметь мужество. Все же он посягнул на «святое», замахнулся на культивируемый наверху "миф" о МХАТе и его основателях!
Михаил Афанасьевич, без сомнения, был человеком мужественным. Однако в той стране и в те времена это было мужество обреченного.
-----------
[1] Пьеса о Пушкине (в которой отсутствовал Пушкин) была впервые поставлена через три года после смерти автора, во МХАТе.
[2] Пишут, что Булгаков умер от хронической почечной недостаточности, как и его отец, но стоит прикоснуться к этой жизни и узнать ее подробности, - и не понимаешь, как, при такой бешеной травле, он мог дожить до 48.
***
Свободу Алексею Навальному и всем политическим заключенным!
