В отличие от многих своих одноклассников, Таня твёрдо знала, кем она хочет стать – врачом, только врачом. И когда за год-полтора до окончания школы зашёл разговор на эту тему с родителями, она очень удивилась, услышав:
– Таня, это нереально. Ты не поступишь.
– Почему? Да, папа, ты рассказывал, что тоже хотел поступать в медин, но тебя отговорили из-за национальности. А сейчас ведь всё не так, правда? «Дело врачей» было тридцать лет назад!
– Нет, Таня, кое-что осталось, пусть не в такой степени. У тебя будут достаточно хорошие знания, в большинство вузов ты сможешь поступить без особых проблем, но не в медин. Допустим, сможешь в Сибири или на Урале – там таких, как ты, очень мало. Ты готова уехать и жить там одна, без нас, без друзей, без родного города?
– Но почему? Я никогда не чувствовала предвзятого отношения к себе. Вы преувеличиваете! Я буду хорошо подготовлена и поступлю здесь. Вот увидите!
Такие разговоры продолжались и в начале десятого класса. Отец и Таня подолгу гуляли по улицам, говорили до хрипоты, он убеждал, приводил новые доводы, ссылался на известные ему случаи, связанные с поступлением в медин в недавние годы. Наконец Таня, которая тогда ещё была в значительной степени «папиной дочкой», сдалась:
– Я вынуждена тебе верить. Но это ужасно. Мне ни в какой другой институт не хочется. Ладно, тогда буду поступать в любой, мне всё равно в какой.
– Не думаю, что это так. Вряд ли тебя заинтересует педин, сельскохозяйственный, институт МВД или консерватория (кстати, в два последних тебя тоже не примут).
Огорчённая Таня начала готовиться к поступлению в один из технических вузов. При аналитическом складе ума и присущей ей логике математику и физику она знала хорошо, готовила серьёзно. Получив золотую медаль, она вместе с отцом 1 июля поехала в институт подавать документы.
Когда Таня заполнила бланк заявления, впервые в жизни поставив под документом отработанную недавно личную подпись, она неожиданно резко побледнела.
– Что с тобой? Тебе нехорошо? – обеспокоенно спросил отец.
– Нет, папа, всё в порядке – сквозь полусжатые губы ответила Таня. – Просто я вдруг поняла, что этой подписью я сломала себе жизнь.
– Так что, не будешь подавать?
– Буду, только минутку посижу. Мы ведь всё решили…
Первые две недели Таня не брала в руки учебники. Ночью в её комнатке часто горел свет. Иногда было слышно, что она встаёт и потихоньку, чтобы не разбудить родителей, ходит по квартире. Девочка стала неразговорчивой, безучастной, ни к чему не проявляла интереса.
Прошли две недели. Однажды, дождавшись прихода отца с работы, она попросила родителей присесть. Через некоторое время, овладев собой, тихо сказала:
– Я так больше не могу. Я хочу забрать документы и подать их в медин.
– Таня, мы ведь всё решили! Ты даже не представляешь себе, какую моральную травму ты получишь.
– Нет, не получу! Я поступлю!
– Когда 26 августа вы соберётесь всем классом и будете рассказывать, кто куда поступил, ты, медалистка, будешь стоять сзади всех, опустив голову.
– Не будет этого! – вскинула голову Таня. – Я поступлю! А даже если не поступлю, то не буду опускать голову: все поймут, почему меня не приняли. Но этого не будет! Пожалуйста, разрешите мне попробовать! Ну пожалуйста!
Что родителям оставалось делать… Они не могли спокойно смотреть на страдания любимой единственной дочери. «Будь что будет… Действительно, а вдруг?» – и дали согласие.
Дочь мгновенно изменилась. Исчезли потухшие глаза, глухой голос, сжатые губы. Перед ними сидела привычная Таня – собранная, чёткая, организованная.
– Значит, так. Документы забираем и подаём в медин завтра. Но времени мало, до 1 августа всего две недели, и мне нужна ваша помощь. Мама, нужно найти на это время хороших репетиторов по биологии и химии. Я эти предметы знаю, по ним были всегда пятёрки, но мне нужно понять особенности вступительного экзамена, на что особо обратить внимание, в чём вопросы могут выходить за рамки школьной программы. Желательно, чтобы эти репетиторы раньше готовили в медин.
– Таня, ты понимаешь, что все репетиторы хорошего уровня заняты? С ними договаривались ещё зимой, если не раньше. Вряд ли это реально.
– Мама, пожалуйста, это твой учительский мир, постарайся, поспрашивай среди коллег. Я прошу об этом первый раз в жизни, раньше ни мне, ни тебе это и в голову не пришло бы, а сейчас я сама не справлюсь.
А теперь, папа, две просьбы к тебе. Хорошие преподаватели домой приходить не будут. Я буду заниматься этими двумя предметами в жёстком режиме, поэтому тратить не меньше двух часов на каждую поездку к преподавателю не смогу. Ты сможешь меня возить на занятия, ждать и отвозить обратно? Учти, это будет в твоё рабочее время. Сможешь?
– Попробую, возьму отгулы, растяну их до 1 августа.
– Нет, папа, не так. Я узнала – в прошлом году между экзаменами были промежутки в три, а иногда и четыре дня. Физику я повторю за один день перед экзаменом (я её хорошо знаю и всё восстановлю в памяти), а предыдущие 2-3 дня оставлю на биологию или химию.
Так же поступлю перед сочинением. И тут мне особенно нужна твоя помощь. По их требованиям прошлого года, сочинение должно занимать четыре страницы, так что мои привычные 10-12 страниц не проходят. Написать так коротко о произведении или его герое я никогда не старалась и не смогу. Поэтому единственная возможность – сочинение на свободную тему. Я никогда их не писала, да и ты тоже, если я правильно помню. Но сейчас это необходимо. Пожалуйста, напиши их для меня сам.
– Таня, о чём ты говоришь? Это не моё. И кто знает, на какие темы писать?
– Посоветуйся с Александрой Михайловной, определи набор вероятных тем – «Партия», «Комсомол», «Труд», «Мир», «Война», «Молодёжь всегда впереди», ещё что-нибудь в этом духе. Сделай так, чтобы из них, как из кирпичиков, можно было на экзамене составить так называемое сочинение почти на любую тему. Пап, ну ты конструктор или кто? Помоги мне, сконструируй, а я сэкономлю два-три дня.
– Ну, не знаю, – неуверенно сказал отец, – я сам это не очень… Ладно, попробую.
– Спасибо, папа! А я перед экзаменом целый день буду их читать, постараюсь проникнуться и запомню намертво; ты знаешь, что память у меня хорошая. Ты очень мне поможешь! Вот вроде бы и всё.
– Нет, доча, не всё. Теперь послушай меня. Есть несколько условий, без выполнения которых все твои труды станут бессмысленными. Два из них выполнить нетрудно, нужно только захотеть. Первое – ты не заходишь на экзамен в первой четвёрке или пятёрке, как привыкла в школе; пусть у экзаменаторов хоть немного «зубки притупятся». Второе – ни при каких условиях не говори им, что ты медалистка, хорошо подготовлена и т.п. Правда, ты и так это не делаешь, это я на случай¸ если тебя вынудят.
А третье условие выполнить не просто трудно, а очень трудно. Но без этого можешь даже не пытаться. Выслушивая после ответа на билет дополнительный вопрос, нужно одновременно записывать его на выданные тебе проштампованные листки для подготовки ответа. А дальше – самое главное и самое трудное: отвечая, нужно записывать свой ответ, пусть нечётким почерком и сокращённо, но так, чтобы при необходимости можно было разобрать запись и восстановить её содержание.
– Папа, как это – отвечать и одновременно записывать? Нет, это невозможно! И зачем такие сложности?
– Пойми, тебя будут «валить», пытаться поймать врасплох, сбить с толку. В таких случаях не теряйся и прежде, чем ответить, мысленно посчитай до пяти, соберись и только потом отвечай. А для того, чтобы при необходимости доказать твою правоту при апелляции, и будут нужны эти записи и вопросов, и ответов. Так что придётся найти время и потренироваться: я буду задавать вопрос, ты – отвечать и записывать ответ. Это не школа, где к тебе относятся объективно и доброжелательно, будь готова к борьбе.
То, что происходило дальше, удивило даже привыкших к организованности дочери родителей. На завтрак и ужин отводилось по 10 минут, на обед целых 15. Два раза в день Таня с матерью ходили «дышать воздухом» – за ворота до конца квартала и обратно. Отец, конечно, возил дочь к репетиторам, с которыми удалось договориться матери – известному и очень уважаемому в городе преподавателю.
И вот настал день первого экзамена. Задолго до его начала отец приехал к институту на машине и поставил её в «кармане» противоположного тротуара, чтобы сидя в ней, видеть главный вход. Потом пешком вернулся домой, и они с дочерью пошли на экзамен.
Когда Таня вошла в здание, отец сел в машину и поставил на рулевое колесо заранее приготовленный новый итальянский детектив. «Жаль, книги может не хватить – подумал он. – Первому «заходу» отводят на подготовку минут сорок, потом минут по 15-20 на их ответы. Даже если она пойдёт во втором «заходе» первой, то ещё около часа. Всего почти три часа, и их надо вытерпеть».
Он попытался читать и понял, что смысл текста до него не доходит. «Надо взять себя в руки и сосредоточиться, это никуда не годится» – подумал он и стал постепенно вникать в хитросплетения детективного сюжета, приказав себе не бросать взгляды на вход, т.к. это ещё долго не имеет смысла.
Но через час что-то заставило его поднять глаза от книги, и не зря. В дверном проёме показалась знакомая тонкая фигурка. Издали ему показалось, что лицо дочери одного цвета с её белым платьем. Он выскочил из машины и, не запирая дверь, перебежал на противоположный тротуар:
– Что случилось? Почему так рано? Отстранили от экзамена?
– Нет, я уже сдала – сквозь сжатые губы выдавила из себя Таня.
– Двойка?
– Четвёрка. Какие они гады! – и уткнулась лицом в грудь отца.
– Идём в машину, расскажешь.
Немного успокоившись, Таня овладела собой и стала рассказывать:
– Мы все стояли у двери аудитории. Вышел экзаменатор и пригласил первых четырёх. Я, помня обещание, не иду. И никто не идёт. Он снова приглашает, и опять никто не идёт. Стоят у стенки, как приклеенные. А ведь среди них были и взрослые ребята – наверное, после армии, или со стажем. Тогда он говорит: «Ну что ж, пойду в приёмную комиссию, сдам пустую ведомость, экзамен отменят, и этим закончится ваше поступление».
Тут я разозлилась, подумала: «Так что, все мои труды были напрасными? Не будет этого!» – и шагнула к двери. А за мной пошли ещё трое. Раз первой вошла, первой взяла билет. Билет замечательный!
– Лёгкий?
– Нет, что ты – сложный, ёмкий, красивый! Можно показать знания! Исписала выданную тонкую тетрадку проштампованных листков, подняла руку и попросила ещё одну. Удивились и дали. Исписала её наполовину, подняла руку:
-Я готова.
– У вас ещё есть время.
– Я готова отвечать.
– Садитесь в столу.
Я села, прочитала вслух номер билета и первый вопрос, стала отвечать. После нескольких фраз он говорит:
– Вы отвечаете не на тот вопрос.
Я немного растерялась, снова пробежала глазами вопрос и говорю:
– Я отвечаю на вопрос билета.
– Уверены?
– Уверена.
– Ну, попробуйте продолжить, посмотрим.
Через пару фраз:
– Вы не с того начали ответ.
– А с чего, по-вашему, нужно было начать?
– Экзамен сдаю не я.
¬– Я готова начать с того, что скажете.
– Надо начать… (он сказал, с чего).
Я перевернула страницу своего черновика вперёд, нашла указанное им место и стала излагать. Тут же он перебивает:
– Это бездоказательное утверждение.
Я сдержанно говорю:
– Если бы вы разрешили мне построить ответ так, как я считала нужным, это доказательство уже было бы приведено.
Вернулась на предыдущую страницу, нашла нужное место, зачитала.
– Ладно, продолжайте.
Через несколько фраз:
– Это некорректно.
Я промолчала, решила не пререкаться. Через полстраницы, жёстко:
– Это неправильно!
Тут я сильно разозлилась, но в голове прозвучал твой голос «мысленно посчитай до пяти и только потом отвечай». Посчитала и говорю:
– У вас есть ручка с красной пастой или красный карандаш?
Тут он растерялся:
– А причём здесь это?
– Я прошу вас подчеркнуть это место в моём конспекте и написать на полях «неправильно». Надеюсь, что все пронумерованные листки (а я их общее количество записала прописью) сохранятся. Это будет основанием для апелляции.
Ты бы видел его лицо!
– Вы так уверены в себе?
– Я уверена, что сказала правильно. Я закончила физико-математический класс и хорошо помню этот раздел (потом подумала, что ты бы это не одобрил).
Примерно так было и при ответе на второй вопрос, и при решении задачи, но я старалась сдерживаться. Когда он задал первый дополнительный вопрос и увидел, что я записываю и его, и свой ответ, он буквально взвился:
– Что это вы делаете? Зачем?
– С той же целью – если понадобится при апелляции.
Больше он меня всерьёз не сбивал, не считая мелких реплик. Я на них не реагировала, но записывала вместе с ответами.
Наконец он сухим тоном обратился к женщине-экзаменатору:
– Ну что, можем поставить четвёрку?
Та впервые за весь экзамен открыла рот и сказала «Да». Я понимала, что получить пятёрку было нереально, но всё равно они гады.
Остальные три экзамена тоже проходили напряжённо, но Таня уже была к этому психологически подготовлена. Она набрала минимально необходимое количество баллов и поступила. По-видимому, принимавшие приёмные экзамены выполняли указание «не пущать», но в этом случае не рискнули перейти допустимые рамки.
Интересно, что на всех пяти курсах Таня совершенно не ощущала предвзятости преподавателей – получила «красный» диплом, была победителем ряда научно-студенческих конференций. Правда, в аспирантуру её не направили (это было бы уже «слишком»), но Таня к этому и не стремилась – выбирая профессию, она просто хотела лечить людей.
А умение мысленно считать до пяти нередко помогало ей в жизни.
Добавить комментарий