Серёжа Ганелин, преподаватель Колумбийского университета в Нью-Йорке, и его жена Инна Ганелина, программист высокого класса, решили развестись.
В понедельник, в один из погожих сентябрьских дней, Ганелины отправились на консультацию к знакомому адвокату. Адвокат выслушал их и спросил:
— Какая всё же основная причина для развода?
— У нас финансовые разногласия, — сказала Инна.
— Вам придётся разделить имущество. Что вы собираетесь делать с домом?
— Мы его продадим, — сообщил Сережа.
— Деньги за дом и счет в банке, это не сложно. Но вот дети — у вас их двое. Что с ними будет?
— Тоже разделим, — упавшим голосом сказал Серёжа.
— С кем же останется младший?
— Со мной, наверное, — сказала Инна.
— Нет, нет, мы еще не решили, — торопливо вмешался Серёжа.
— Мы не можем начинать дело, если вы сами еще не пришли к согласию. Подумайте еще раз, — заявил адвокат. — Я буду очень занят в ближайшее время. Мы сможем увидеться через месяц. Жду вас в понедельник, в это же время.
Ганелины вышли на улицу. Они решили держать свои намерения в строгом секрете и ничего не говорить детям — по крайней мере, до истечения месяца.
Всю неделю они спорили о том, как разделить детей: восьмилетнюю Зиночку и пятилетнего Гришу. Ситуация осложнялась тем, что Инна собиралась переехать в Бостон, где ей предлагали новую, еще лучше оплачиваемую работу.
В понедельник утром, через неделю после посещения адвоката, Инна, одеваясь на работу, твёрдо сказала:
— Ты не можешь остаться с Гришей. Он еще слишком мал. Ему нужна мать.
— Это будет решать суд.
— Суд будет на моей стороне.
Серёжа тяжело вздохнул — Инна, наверное, была права, но он никак не мог привыкнуть к мысли, что Гриша уйдёт из его жизни. Эта неделя была очень тяжелой для него. Особенно после того, что случилось в четверг.
В четверг утром Серёжа встал в половине восьмого. Он входил в состав университетской команды по теннису и по четвергам и субботам тренировался на университетском корте. Наскоро позавтракав, он зашел в детскую комнату.
Зиночка еще спала, а его пятилетний сын сидел на полу и перелистывал страницы какой-то книжки.
— Бедные дети, — подумал Серёжа. — Они даже не подозревают, что их ожидает.
И спросил шепотом:
— Как дела, Гришуня?
Гришуня поднял голову, посмотрел на отца и тихонько сказал:
— Не бросай меня, папа. — Пожалуйста.
— Что ты такое говоришь! — воскликнул Серёжа. — Я не собираюсь тебя бросать.
В этот момент в соседней комнате раздался звонок телефона. Звонила Анна Михайловна, Серёжина мама. Она жила вместе с Серёжиной сестрой в штате Нью-Джерси. Она тоже еще ничего не знала. Анна Михайловна сообщила Серёже, что она приболела и не сможет приехать в следующий уикенд. Поговорив с мамой, Серёжа стал собирать свою спортивную сумку. Гришины слова не выходили у него из головы.
Вечером он рассказал о разговоре с Гришей жене.
— Ты не представляешь себе, Инна, — сообщил он, — что я услышал сегодня от Гришуни. Он сказал: “Не бросай меня, папа”. Выходит, что они о чём-то догадываются.
— Глупости, — сказала Инна. — Как они могут догадываться? Мы же ничего при них не говорим.
В субботу дети проснулись поздно. В этот день их никто не беспокоил, и они всегда утром разговаривали.
— Ты про наших родителей слышал, Гриша? — спросила Зина.
— Нет, не слышал.
— Ужасный секрет. Ты никому не скажешь?
— Честное слово.
— Они собираются разводиться.
— Как это? — удивился Гриша.
— Будут жить отдельно. Мама хочет переехать в Бостон, а папа останется в Нью-Йорке.
— А как ты узнала?
— Они всё время об этом говорят. Как только мы входим, сразу же замолкают. И двери закрывают. Но, всё равно, из-за дверей тоже слышно.
— А почему они хотят разводиться, Зинка?
— У них денег не хватает. А папа вообще зарабатывает меньше мамы. А это ненормально.
— Он, что, не может больше зарабатывать?
— Может. Только он должен уйти из университета и перейти в частный сектор. А он не хочет.
— А что такое частный сектор, Зинка?
— Сама не знаю. Только там платят больше.
— Как же он может уйти из университета, — сказал Гриша, подумав, — он же там в теннис играет. Может быть, я тогда тоже выйду на работу, если им не хватает. Я могу работать в частном секторе. Мне всё равно.
— Тебя не возьмут. Ты еще маленький.
— Возьмут, — заверил Гриша, — это после пятидесяти не берут. А меня возьмут.
Дети встали и позавтракали. Потом Инна взяла Зиночку и поехала с ней в магазины.
— Я должна быть уверена в том, что у неё есть всё необходимое, — сказала она Серёже.
Серёжа отменил утреннюю тренировку и поехал с Гришей в аквариум. К обеду все вернулись домой.
— Посмотри, Гриша, какое платье мне купила мама, — сказала Зиночка, вертясь перед зеркалом, — правда, красивое?
— Очень красивое.
— А где вы были с папой?
— В аквариуме. Там рыбки разноцветные плавают. Но только их сверху не видно. Они все в глубине. Я уже решил, Зинка. Я буду водолазом.
— Зачем же тебе быть водолазом? Ты можешь в аквариум ходить и смотреть этих рыбок.
— Да ты что? Водолазы, знаешь сколько зарабатывают?
— Больше мамы?
— Я не знаю. Может быть и не больше. Но ведь они еще клады с затонувших кораблей поднимают.
— Всё равно это тяжелая работа.
— А что делать, — сказал Гриша. — Мы же не хотим, чтобы они расходились.
— Я планировал через год-два заняться с ним теннисом, — сообщил Серёжа жене в следующий понедельник. И вообще развивать его физически. Как же ты можешь взять Гришу? Ты же в спорте ничего не понимаешь.
— А тебе не приходит в голову мысль, что рядом со мной появится другой мужчина. Он заменит ему отца.
— Никто не может заменить ему отца, — закричал Серёжа. — Это я отец.
— Ну, почему же? — возразила Инна. — Он будет любящий и заботливый. И хороший спортсмен.
— Ты что, будешь выбирать мужа по спортивным показателям? — удивился Серёжа.
— Получается так, — сказала Инна, — что мы оба хотим взять Гришу, а это несправедливо. Мы же очень любим нашу девочку.
— Конечно, — согласился Серёжа, — очень, очень любим.
— И, вообще, как я могу тебе доверить Зиночку? Есть много вещей, которыё... Ну, вот, например. Что ты будешь делать, когда у неё начнутся месячные?
— А что я должен делать? — удивился Серёжа.
— Ну, объяснить девочке, она же испугается... А ты не сможешь.
— Почему же не смогу? Я, между прочим, читаю лекции по физике и объясняю куда более сложные вещи...
— Ну, вот видишь... Ты будешь читать ей лекции. Мужчина не может говорить о таких вещах.
— А тебе не приходит в голову мысль, что рядом со мной будет другая женщина, любящая и заботливая.
— Да, я знаю ... мачеха. Нет, нет, я не могу тебе доверить Зиночку.
Прошло уже две недели из отведенного им адвокатом срока.
В субботу Инна поехала с Гришей в магазин детской одежды. Серёжа с Зиночкой отправились смотреть Гарри Поттера.
— Мне очень понравилось кино, — сообщила она Грише, когда они вернулись домой.
— А вы где были?
— В магазине, — вздохнул Гриша, — мама купила мне новые штаны. У меня уже много этих штанов. Лучше бы я пошел в кино.
— После кино папа пригласил меня в ресторан, — сообщила Зиночка.
— В какой ресторан?
— Очень длинное название: “Кентаки фрайед чикен”. Они очень о нас заботятся, пока разводятся, правда, Гриша?
— Они разведутся, а с нами что будет?
— Нас тоже разделят.
— Я не хочу разделяться, — сказал Гриша, — ты же моя сестричка.
— Гриша ведёт себя, как все мужчины, — сказала Инна в следующий понедельник, через три недели после визита в адвокатский офис. — Он не желает мерить вещи и не любит магазины. Представляю себе, в каком заброшенном виде будете вы оба, когда я уеду.
— Но ведь ты уже решила: Гриша остаётся со мной.
— Да, я решила, — вздохнула Инна, — но не окончательно.
— А тебе не приходит в голову, что пришло время спросить у детей, — сказал Серёжа. — Они ведь тоже имеют право голоса. Как они скажут, так и будет.
— Рассказать им? Ни за что. Вот когда мы окончательно решим...
— У меня есть идея. Доверься мне.
Вечером, когда все собрались на ужин, Серёжа сообщил новость:
— Мы должны уехать на несколько дней, — сказал он. — Мама уезжает в Бостон на совещание, а я в Филадельфию на конференцию. Мы не можем вас оставить и решили взять с собой. Каждый из нас может взять по одному ребёнку. Кто из вас хочет поехать с мамой, а кто со мной? Подумайте и скажите нам.
Через час родители, заметно волнуясь, направились в детскую.
— Ну, решили? — бодрым голосом спросил Серёжа.
— Решили, — сказала Зиночка. — Отвезите нас на это время к бабушке. Мы вас там подождём.
В воскресенье заканчивался отведенный адвокатом срок. Ганелины никак не могли решить, как им разделить детей. В понедельник утром Серёжа проснулся рано. Жена его сидела на кровати, и по лицу её текли слёзы.
— Ты не представляешь себе, что мне приснилось, — сказала она. — Как будто мы пришли в суд разводиться. Там уже собралось много народу. А на столе лежит наш Гришенька. И над ним стоит усатый судья. Усы у него топорщатся, и в руках он держит большой нож.
— Ну, что, дорогие родители, — спрашивает он. — Как будем делить ребёнка — вдоль или поперёк?
— Ты с ума сошла, — закричал Серёжа. — Как ты смеешь смотреть такие сны?
— А что я могу поделать, — оправдывалась Инна, — если оно мне снится.
— К черту, к дьяволу, — сказал Серёжа, — не желаю никого ни с кем делить. Ни детей, ни жену. Сейчас же позвоню адвокату и отменю всю эту канитель.
Инна вытерла салфеточкой глаза и тихо сказала:
— Я согласна.
Она быстро собралась и ушла на работу. Сережа пошел в детскую комнату. Он ехал в университет к двенадцати и должен был утром отвезти Гришу в детский сад. За Зиночкой пришел автобус, и она уехала в школу. Гриша сидел на кровати и рисовал что-то на большом листе бумаги.
— Ты помнишь, Гриша, — спросил Серёжа, — как три недели тому назад я зашел в вашу комнату и ты мне сказал: “Не бросай меня, папа”?
— Да, помню, — подтвердил Гриша.
— Скажи мне правду, сынок. Почему ты так сказал? Ты о чем-то догадался?
— Да, папа, — сказал Гриша. — Я догадался, что ты будешь бросать меня под потолок. А я этого не люблю.
Добавить комментарий