— Эльдар Александрович, рабочее название вашего нового фильма — “Андерсен. Фантазия на тему”. Ваша неудержимая фантазия хорошо всем известна, а тут ещё не менее бурное воображение соавтора сценария — Ираклия Квирикадзе... Может ли хоть что-нибудь обуздать творческий полет двух знаменитых фантазеров? Например, проверенные факты биографии Андерсена или свидетельства о его стране и эпохе?
— На самом деле все далеко не так безудержно и сказочно вдохновенно, как может показаться на первый взгляд. Все наши действующие лица — подлинные исторические личности. Все они так или иначе фигурировали в биографии гениального сказочника, влияли на него по мере сил и так далее... Однако вы правы в том, что не все события фильма, не все поступки персонажей были именно таковы в реальности. Мы вовсе не пытаемся подменять художественное кино документальным. Хотя многое, очень многое берём из воспоминаний самого Ганса Христиана Андерсена...
Есть много исследовательской литературы по Андерсену — и нашей, и датской. Но опирались мы, в основном, на его автобиографию, она называется “Сказка моей жизни”. Разумеется, там тоже далеко не всё правда, и своё название эта книга вполне оправдывает — по крайней мере, события его жизни там довольно сильно... не то, что приукрашены, но, скажем так, изрядно сглажены. Он ведь был добрый человек и не хотел никого слишком уж огорчать своими откровениями. И потому деликатно опускал наиболее “сильные”, травматичные моменты. Объясню на примере одного эпизода из нашего фильма. Надо вам сказать, что маленький Ганс Христиан замечательно пел, у него был высокий чистый голос, как у Робертино Лоретти. Так вот, однажды бабушка привела его на ткацкую фабрику, и он там начал петь. Ткачи были в восторге, а потом какой-то хмырь сказал: смотрите-ка, это же девочка! И дальше, по-видимому, произошла безобразная сцена, о которой Андерсен говорит подозрительно сдержанно: эти добрые ткачи, мол, почему-то стали меня обижать, приставать ко мне... Мы хорошо подумали над тем, о чем великий сказочник решил умолчать, и сочинили сцену, где эта толпа стягивает с мальчика штаны... Честно говоря, сильная сцена получилась — и притом она из его автобиографии. Ну, и так далее. Намечено много интересного. Вот одна из самых трагических историй жизни Андерсена: его угораздило влюбиться в лучшую певицу XIX века, колоратурное сопрано Йенни Линд. У нее была невероятная всемирная слава, её называли “шведским соловьем”, она была молода, красива, на 15 лет моложе Андерсена. И отказала ему. Потому что гастролирующая по всему миру оперная дива и нищий литератор-филантроп, который неистово верит в Бога, искусство и прочие романтические идеалы да к тому же ещё и сочиняет какие-то странные фантастические истории, — это, конечно, превосходный сюжет для новой сказки. Но не для жизни. Как известно, Андерсен вообще умер девственником...
— А это обстоятельство имеет значение для вашей концепции его судьбы?
— Понятно, что все сказки он писал на самом деле про себя. И в этих сказках брал реванш у жизни. Там ему всё удавалось, там было все: слава, любовь женщин, богатство, покой, комфорт... Он ведь знал очень трудное, полуголодное детство и очень трудный путь наверх. Он слишком долго был несчастным, его слишком долго совсем не принимали как писателя, и ему пришлось пережить очень много горестей и страданий, прежде чем стать знаменитым. К тому же его истинное призвание было скрыто даже от него самого. Андерсен был уверен, что он драматург, настоящий “взрослый” &романист, а оказалось — сказочник. А ведь детская литература тогда еще вообще не почиталась за серьезное творчество. Поэтому сказки, которые вплетаются в ткань нашего фильма, продолжают и особым образом иллюстрируют его биографию. Автор сам играет всех принцев, и в сказочной жизни этих принцев все кончается хорошо.
— История Андерсена — это ваш давний замысел?
— Да, он возник у меня ещё в семидесятые годы. Я долго не мог его осуществить, потому что там, помимо всего прочего, присутствует важная еврейская тема. Один только погром в начале сценария чего стоит... И есть ещё знаменитая легенда времен фашистской оккупации Дании — о том, как сам король надел желтую звезду в знак протеста, и все датчане последовали его примеру. Ведь во время войны они вывезли многих евреев в нейтральную Швецию и таким образом спасли. Эта история произошла, как вы понимаете, через 70 лет после смерти нашего героя. Но нам она очень важна, и героического короля “играет” сам Андерсен. Это ведь и есть то самое абсолютное христианское добро, которое проповедуют миру его сказки — и которое впитала нация, воспитанная на них.
— Вы долго искали своего Андерсена?
— Это еще одна история, очень сложная и запутанная. Искал Андерсена, а нашел двух. Сначала я предполагал и юного, и взрослого героя поручить одному актеру. Но потом понял, что молодой актер не сможет по-настоящему точно сыграть человека, которому лет 50-60. Будет видно, что он весь склеенный, ряженый, накрашенный. Человек с годами матереет, с ним происходят всякие физиологические изменения — это не сыграешь. Поэтому у нас два Андерсена. Старшего играет Сергей Мигицко. А младшего долго не могли найти. Но когда появился Стас Рядинский, тут же выяснилось, что они с Мигицко невероятно похожи, словно отец и сын. У них даже ухмылка одинаковая. К тому же Стас оказался замечательно талантлив.
— Кто из них появляется в сказках?
— Оба. В одних — “молодой”, в других — “взрослый”. Вдвоем они играют только “Тень”.
— В Мигицко и Рядинском и правда есть определенное портретное сходство не только друг с другом, но и с Андерсеном. Вообще, вы стремились к такому сходству персонажей с их историческими прототипами?
— Нет, мы не делали из этого самоцель. Разве что Иоганн Штраус очень похож.
— Сейчас основную аудиторию кинотеатров составляют подростки, им лет пятнадцать. Те, кто родились в семидесятые, шестидесятые и раньше, ещё что-то понимают про Андерсена. Но этим-то, нынешним, интересно про Гарри Поттера, а совсем не про Андерсена. Разве нет?
— Не знаю. Это не моя проблема. Ничего, может быть, подрастут и тогда уже мой фильм посмотрят. Я никогда не пытался гнаться за модой. Пусть она за мной гоняется. Есть замечательное выражение: “Мода — это кусок материи, который ползает по телу женщины: то выше, то ниже”. Не вижу, чем бы я тут мог поспособствовать. Если же говорить серьезно, то положение просто отчаянное. Растет поколение, в котором слишком много невежд, прагматиков, циников. Замечательные, святые люди есть и будут всегда, в каждом поколении, — только в этом их как-то совсем уж мало. Если только они и будут нашей аудиторией, то мы попросту прогорим.
— У вас дорогой фильм?
— Увы, нет. Это совместная продукция с ФАККом, а хотелось бы — чтобы с Первым каналом, “Газпромом”, “ЛУКОЙЛом”, Абрамовичем и Потаниным... Я ко многим ходил, меня все тепло встречали, радушно провожали, а денег как не было, так и нет. А ведь все эти чиновники, которые решают финансовые вопросы, все эти бизнесмены — они же на сказках Андерсена выросли.
— И на ваших фильмах тоже.
— Вот я и думаю: какие же дерьмовые фильмы я ставил, если на них выросло такое поколение.
— Сейчас у вас не только новый соавтор сценария, но и новый оператор Евгений Гуслинский, новый композитор — Алексей Рыбников... Не означает ли это, что в результате мы получим “нового Рязанова”?
— Возможно. Хотя мне кажется, что в новой картине будет многое из того, что мне самому дорого в моих прежних работах. Квирикадзе подключился, когда уже сложилась концепция фильма, когда многое было уже придумано. Но мне нужен был человек, который бы меня не дублировал, а дополнял. Человек с каким-то другим видением. Впрочем, работали мы очень дружно, у нас оказались очень похожие взгляды на искусство, и результатом я доволен.
— Фильмы, которые вы снимали, — они ведь тоже сказки, только современные. Так что вы сами — сказочник. Можно ли считать этот фильм хоть в какой-то мере вашим автопортретом?
— Нет, что вы! Я искренне восхищаюсь своим героем, но у меня к нему масса вопросов и критических замечаний. Персонаж должен получиться весьма и весьма противоречивый.
— А вы разве не противоречивый?
— Нет. Я очень хороший и абсолютно цельный. А вот Андерсен — разный.
Добавить комментарий