ПРОСТОЙ БУЛЫЖНИК
Я работал в геофизической экспедиции, и в тот день ехал с объекта домой на своем стареньком джипе. Вдруг мотор захрипел, чихнул и умолк. Я выдернул ключ зажигания и спрыгнул на дорогу.
И тут же почувствовал что-то неладное, нагнулся, положил ладони на землю и мои пальцы вздрогнули, как будто их ударило электрическим током.
Я распаковал магнитометрическое оборудование. Счетчики щелкнули, стрелки зашкалило. Не менее часа вел я замеры необычного магнитного поля. Оно было странным, загадочным - пики и паузы излучения следовали друг за другом со строгой периодичностью.
Пришлось взяться за лопату. На глубине около метра она вдруг стукну¬лась о что-то твердое. Прошло несколько минут, и загадочный предмет в яме оказался у меня под ногами.
Это был обыкновенный камень. Единственным отличием от простого булыжника был его густой черный цвет, вызывавший подозрение, что он - осколок метеорита.
Я погрузил его в багажник машины и утром привез в нашу экспедиционную лабораторию. Ее заведующий небрежно взглянул на мою находку.
- Не вижу ничего особо интересного, - он небрежно кинул камень в кучу других опытных образцов. - Проверим, если хочешь, прямо сейчас. Давай, бери его, тащи в операторскую.
Я поднял камень, отнес к испытательному стенду. Завлаб поколдовал что-то у компьютера и запустил программу исследования.
- У нас есть полчасика, - сказал он, - можно пока кофейку попить.
Мы вышли из лаборатории и направились к стоявшему поодаль бару. Взяли по чашечке эспрессо, сели у окна за столик.
- Ну и что, - усмехнулся завлаб, - у тебя по поводу этой булыги есть какие-нибудь мистические гипотезы?
- Вспомни, как работает морской маяк, - сказал я. - Горит- гаснет, горит-гаснет. Это для того, чтобы мореплаватели не спутали его с уличным фонарем на набережной.
- И ты думаешь, что нашел некий навигационный прибор, указывавший звездолетам направление движения? Ха-ха.
- Не смейся, - продолжил я фантазировать, - кто знает, может быть, перед нами даже не просто дорожный знак. А еще и хранитель базы данных, сообщающий путникам сведения об окружающих звездах и планетах.
- Этакая информационно-заправочная станция. А мы, неандертальцы, даже не способны это понять, - снова хохотнул завлаб.
Мы не успели допить кофе, как вдруг воздух разорвал оглушительный взрыв. Деревья на опушке леса склонились к земле, сверху градом посыпа¬лись сухие ветки, листья. Мы вскочили, бросились бегом к лабораторному корпусу.
Вошли в здание и замерли в изумлении - на установке, куда я только что своими руками положил камень, было пусто. Камень исчез.
Что случилось, почему? Неужели, действительно, мы еще неандертальцы?
ЭЛАСМОТЕРИЙ И АРХАНТРОП
Спасаясь от погони, человек бежал по мелкой морской лагуне, тяжело передвигая ноги в воде, доходившей ему до колен. Его преследовал гигантский двурогий носорог. У него были маленькие злобные глаза, которые плохо видели, но благодаря отличному слуху и обонянию он быстро находил жертву и стремительно к ней бросался.
Все было ничего до тех пор, пока бег проходил по илистому мягкому дну. Носорог увязал в нем и бы¬стро разворачиваться не мог. Но потом вязкий ил сменил¬ся скользкой глиной, и зверь стал быстрее пово¬рачиваться, а движения человека, наоборот, перестали быть такими лов¬кими, как прежде.
И вот наступила развязка. В какое-то мгновение человек по¬скользнулся, не удержался, упал. Носорог настиг его и со всего размаха вонзил свои кривые острые рога.
Но, странное дело, они воткнулись не в человека, а в глину, в дно. И вовсе не потому, что зверь промахнулся, а потому, что человека на этом месте вдруг не оказалось. Нет, он не отпрыгнул в сторону, не отполз и не отбежал. Он просто исчез.
Погоня носорога-эласмотерия за первобытным человеком-архантропом длилась всего около двух часов. А геолог Зайдин шел по их следам более шести месяцев.
Все началось с того дня, когда он приехал сюда обследовать крупный строительный котлован, по дну которого, натружено урча, ходил бульдозер. Его гусеницы месили слой пыли, оставляя в ней запутанные пунктиры широких линий. Неожиданно бульдозерист остановил машину и спрыгнул на землю.
- Сюда! Быстрее! - закричал он.
Зайдин подошел. На плоских глыбах мергеля виднелись странные, расположенные парными рядами углубления.
- Понимаешь, их тут полным-полно, - возбужденно говорил бульдозерист. - Я сначала думал, они от гусеничных траков, а потом вгляделся - совсем другие эти следы...
Зайдин поднял обломки камней, прило¬жил друг к другу, несколько раз поменял местами и вдруг замер от удивления. Перед ним были окаменевшие отпечатки человече¬ских ступней. Их было много вокруг - они вели куда-то вдаль, петляли.
С этого момента и начались долгие кропотливые исследования. Были сделаны десятки новых раскопов, перерыта вся бывшая лагуна, за сотни тысяч лет превратившаяся в плотную землю. Собирая и складывая камни палеолита, как детские кубики, Зайдин шаг за шагом восстанавливал картину погони носорога за человеком.
Но это не только не помогало раскрыть тайну гибели архантропа, а, наоборот, задало новые трудные загадки. Особенно огорчало исчезновение останков человека. Куда они делись?
И вот снова вышел Зайдин к местам своих исследований. Похо¬дил между раскопами, ящиками с об¬разцами горных пород, задумался. И, как мираж, возник перед ним тот древний пейзаж.
Над гладкой поверхностью лагуны с мертвой соленой водой висел тяжелый ту¬ман. И только вдали высилась длинная гряда известняковых холмов, заросших зеленым кустарником и ветвистыми деревьями.
Так вот куда бежал тот первобытный человек. К спасительной земной тверди, к кустам, деревьям. Именно там и нужно искать разгадку тайны.
И еще одна ясная и простая мысль вдруг пришла Зайдину в голову. Ну, конечно, - кроме первобытного человека и шерстистого носорога, был тогда на морской лагуне и кто-то третий.
Кто это - рыжий саблезубый тигр, черноволосый мохна¬тый мамонт, коротконогий горбатый зубр? А может быть, соплеменник того человека? Это он натянул тугую тетиву ивового лука.
Зайдин встал и направился к берегу протекавшей неподалеку речки, пошел вверх по течению. Постепенно берега сдвигались друг к другу, ста¬новились круче и обрывистее. Здесь речной поток обнажил древние ископаемые слои.
Геолог замедлил шаг, остановился. Перед ним был крутой каменистый обрыв. Взгляд пробежал по прослоям глинистого сланца, изломам доломита и споткнулся об острые прямоугольные выступы необыч¬ного черного камня.
Казалось, что на обрыве выри¬совываются какие-то крупные, переплетающиеся друг с другом та-инственные знаки. Это была не латынь, не кириллица. Беззвучно шевеля губами, Зайдин то ли прочел, то ли почувствовал буквы, которые складывались в загадочное словосочетание:
М ы п р и д е м с ю д а с н о в а.
НА ДРУГОЙ ПЛАНЕТЕ
Дед с внуком шли по Америке. Они болтали о том, о сем, обсуждали вчерашний супербол, новый детский мультик. Вдали показался Диснейленд.
- Ты обещал меня сводить на автодром, - сказал внук.
Дед посмотрел на часы:
- Не успеваем, извини, - он потрепал внука по волосам и прибавил шаг. - Но обязательно пойдем. Только после Этого.
На дороге появлялось все больше народа. Люди поднимали головы вверх и внимательно вглядывались в небо, плотно затянутое густыми темными облаками.
Впрочем, это было не небо. Это был потолок, прозрачный пластиковый колпак, отделявший рукотворный мир людей от враждебной cтихии газовых бурь, бушевавших в безжизненной атмосфере той далекой от Земли планеты.
Дед прилетел сюда, когда основные работы по обустройству колонии были уже позади. На голой поверхности был воссоздан шар Земной. Русские, приезжая в Новую Россию, поселялись в домах с видом на Волгу, лос-анджелесцы могли любоваться вывеской "Голливуд".
Однако, история планеты была для внука лишь темой школьного учебника, за которую не хотелось получать двойку. Он здесь родился, вырос и ничего другого никогда не видел. Ему не довелось ощутить дуновение бриза на берегу Адриатики и аромата клевера полей Полтавщины. Он не понимал, почему для деда так важна эта долгожданная встреча с Землей, когда телескоп выхватит ее из Космоса и принесет сюда, в его мир.
Впереди за развилкой дороги стояло здание обсерватории. На его крыше, уставленной длинными тубусами, толпились эмигранты первой волны. Они дружески обменивались рукопожатиями, обнимались, целовались.
Наконец, стрелки настенных часов выстригли циферблат и соединились на цифре «12». Воцарилась тишина, прерываемая изредка глухими покашливаниями.
Время пошло. Быстрые секунды складывались в медленные длинные минуты ожидания. Только через час на большом экране возникло хмурое озабоченное лицо директора Бюро прогнозов.
- Я вынужден всех нас огорчить, - сказал он, нервно перебирая лежавшие перед ним бумаги. – Прогноз оказался неверным. Массы газов неожиданно сформировали устойчивый циклон с плотной малоподвижной облачностью. Сеанс с Землей отменяется.
Мертвая тишина нависла над головой. Лишь тихий ропот слабой волной прокатился по залу.
Дед стоял у стены, опустив голову и ссутулив плечи.
Что-то мягкое и теплое прижалось к его локтю. Как хорошо, внучок, что ты есть.
ЛЮБОВЬ ПОБЕЖДАЕТ СМЕРТЬ
Зарумов лежал на спине, смотрел на небо и готовился к смерти. Она должна была прийти не когда-то в будущем, а в совер¬шенно определенное время: через 2 часа, 32 минуты и 16 секунд. Именно в этот момент прекратится жизнеобеспечение его скафандра и он окажется навсегда один в мертвом мире вечного безмолвия.
Его звездолет вчера попал под космический шквал мелких и крупных метеоритов. Это вывело из строя навигационные датчики, и ослепший ко¬рабль, потеряв курс, разбился о твердую поверхность незнакомой планеты.
Вовремя катапультировавшись, Зарумов осторожно приземлился, отбросил отработанные ракеты и огляделся. Вокруг царила суровая мрачная пустота, полный вакуум. Ни атмосферы, ни воды. Одна только голая равнина, в отдельных пониженных местах прикрытая тонким слоем серой похожей на гальку почвы, состоявшей из небольших гладких шариков, неподвижных и однообразных.
Он достал из заплечного ящика инвентарную экспресс-лабораторию, установил на штативе приборы и провел геофизиче¬ские измерения. Планета была однородна, тверда и холодна по всей своей глубине и не оставляла никаких надежд на получение хоть небольшого количества тепла, энергии или еще чего-либо.
Зарумов посмотрел на то, что раньше служило кораблем. Звездолет был разбит, сплющен и ни на что не годен, как старая консервная банка.
Он лег на спину, под¬ложив под голову бокс с информационными материалами. До конца оставалось четырнад¬цать минут. Зарумов достал пластиковый пакет со старой объемной фотографией. Пусть в последний миг с ним будет рядом ласковый взгляд ми¬лых родных глаз.
Это был один из самых счастливых месяцев его жизни. Они втро¬ем поехали тогда в отпуск на побережье к морю. Пляж, горы, яркое жаркое солнце.
В тот день, когда было сделано это фото, они бегали по пляжной гальке, которая щекотала и колола пятки, а Эва с Белочкой громко хохотали и, взявшись за руки, паровозиком бросались в воду. Как им тогда было хорошо, как они были счастливы!
Зарумов оторвал взгляд от фотокарточки, снова посмотрел на окружавшую его мертвенно-серую почву. Здесь, на планете, тоже была галька, но разве такая!
Он закрыл глаза, стал ждать, Прошла минута, другая, третья. Но что это? Ничего не происходит. Дышится по-прежнему легко. Где он, может быть, в загробной жизни, в которую верили предки? Зарумов открыл глаза, посмотрел напра¬во, налево.
Нет, он все там же, на той же планете. Все также вокруг полная пустота, чернеют зловещие теневые пятна в расщелинах и низинах. Он посмотрел на наручные приборы: температу¬ра, давление в норме, показатель заправки воздухом на черте "полное". Откуда это?
Неожиданно послышались какие-то звуки. Зарумов напряг слух, внимательно вслушался и вздрогнул, пораженный: это были голоса. Они становились все явственнее, четче. Один, кажется, был женский, другой скрипучий, странный. Сердце Зарумова уча¬щенно забилось, от волнения перехватило дыхание.
Неожиданно ему показалось, что в женском голосе он слышит знакомые нотки, милое мягкое придыхание, нежный ласко¬вый тембр. Кто это? Неужели, Эва? Что за чудо?
Прислушавшись, он понял - источником звуков была... фотография. Ну, и дела. Как может кусок пластика заговорить живым человеческим голосом? И при чем здесь второй, незнако¬мый, металлический?
Он что-то спрашивал у Эвы, та отвечала. И вдруг стало ясно, что говорили о нем.
Зарумов присел, положил рядом с собой фотографию и сразу заметил: что-то возле нее не так, что-то иначе. Почвы стало больше, круглые камни сгрудились около фотокарточки.
И тут его осенило - ну, конечно, это они разговаривают с его Эвой. Это они не дали ему погибнуть. Как же он раньше не догадался? Почва из круглых камней - вот, оказывается, что живет в этом мире!
Он поднялся на ноги и тут же увидел свой звездолет с гулко и уверенно работавшими двигателями. Ура, спасен! Зарумов сел за рулевое управление и взгля¬нул в иллюминатор. Черные тени в низинах и расще¬линах почти совсем исчезли, и на их месте в лучах восходящего све¬тила блестели тысячи перламутровых шариков - мудрых и добрых обитателей этой планеты.
ПРИШЕЛЬЦЫ ИЗ КОСМОСА
Натрудившееся за день солнце упало на жесткую подушку облаков и ушло на ночлег далеко за почерневшую кромку лесного массива. Шиманович опустился на деревянную скамейку, прислоненную к стене.
Дом его дочери стоял на опушке леса, дышавшего влажной свежестью и хвойным ароматом. Над кронами деревьев весело гонялись друг за другом белки, по земле черные муравьи тащили на себе травинки, хвоинки, кусочки листьев, комочки земли. Куда? В их дом, их город - большой муравейник, прижавшийся к стволу высокой развесистой сосны.
Но вот уже почти совсем стемнело. Белки угомонились, и за последними муравьями наглухо захлопнулись ворота их города. Мир умиротворился.
«Надо и мне на покой собираться», - подумал Шиманович, зевнул, потянулся. Но вдруг будто что-то толкнуло его в бок. Он повернулся к лесу и замер от удивления: там, где только что заходило солнце, опять появился свет. Неужели пришло время рассвета? Но почему с запада?
Вопрос повис в воздухе, но уже через пару минут появился ответ - отсвет. Он шел от крупной ярко светившейся точки, которая быстро росла, превратилась в кружок, а через минуту сделалась диском со стальным отблеском гладкой поверхности
«Летающая тарелка!», - ахнул Шиманович.
Вскоре НЛО пошел на посадку и бесшумно приземлился. На его скатах открылись круглые люки, и из них выкатились небольшие зеленые шары. Коснувшись земли, они тут же превратились в человечков с тонкими усиками-антеннами на головах. Это, конечно, были инопланетяне. Они выстроились в стройную колонну и зашагали.
Что делать, - забеспокоился Шиманович, - бежать к телефону, куда-то звонить, кого-то звать? Дочь, полицию, пожарную команду, скорую помощь? Нет, он должен все сделать сам. Никому не надо отдавать свалившуюся ему с неба честь принять Гостей из Космоса. Он может сам встретить инопланетян достойным приветствием.
Правда, в отношении речи у Шимановича сразу же появились некоторые сомнения. На самом-то деле оратор он был никудышний, и потом... на каком языке говорить с инопланетянами? Не на русском же? Конечно, нужен был этот самый распространенный - английский. Но отношения с ним у Шимановича были, мягко говоря, непростые.
И все-таки надо было сосредоточиться, собраться с мыслями, найти хоть какие-нибудь приветственные слова. Шиманович напрягся, наморщил лоб, и, наконец, несколько звонких фраз все же повисли у него на отклеившемся от нёба языке.
А колонна зеленых человечков уже совсем приблизилась к дому. Но что это? Инопланетяне шли вовсе не к нему. Они шли мимо. Куда?
К лесу.
Шиманович бросился вдогонку, закричал что-то, однако, пришельцы даже головы к нему не повернули. Он проследил направление их движения и открыл рот от изумления. Инопланетяне двигались к муравейнику!
Они подошли к нему, остановились, стали в полукруг и направили на муравьиный дом свои усы-антенны.
«Неужели, - взорвался обидой Сергей Кузьмич, - эта куча лесного мусора может представлять какой-то интерес, а какие-то жалкие мурашки для них важнее меня, Венца творения, Вершины мироздания?».
А инопланетяне, пообщавшись с насекомыми, снова построились в колонну и пошли обратно. Шиманович кинулся им наперерез.
- Ошибка, мистейк! - вскрикнул он.
Но те, как и прежде, не обратили на него никакого внимания.
Когда они были совсем близко, Шиманович нацепил на нос очки и напряг зрение. И вдруг обнаружил, что на головах пришельцев не было ни глаз, ни рта, ни носа. Наверно, никакие они не братья по разуму, гуманоиды, а механические автоматы-роботы. Или даже бестелесные голографические изображения. И посланы на Землю не для исторического Контакта, а для воровства промышленных секретов фабрик и заводов.
Коварные же муравьишки, подлые твари, работают на вражескую планету, шпионят, воруют чужие know how. Недаром они шныряют повсюду, во все щели влезают, даже на кухне по полкам бегают.
«Тьфу!», - Шиманович сплюнул в сторону накопившуюся во рту желчь, встал со скамейки и, проводив презрительным взглядом исчезавшую в небе летающую тарелку, направился к дому.
Добавить комментарий