Исполнительская карьера одного из ярчайших музыкантов наших дней, виолончелиста Борислава Стулева началась еще в России когда он, будучи учащимся Московской Центральной музыкальной школы, выступал в Большом зале консерватории и в Концертном зале имени Чайковского. После чего с концертами объездил почти все главные филармонии страны и стал победителем Всероссийского конкурса молодых артистов в Москве. Но триумфальный путь Борислава к всемирной славе начался здесь, в Америке, дебютом в Вашингтоне в Центре исполнительских искусств имени Джона Кеннеди в 1993 году. А перед самым концертом, прослушав его игру в Москве, Мстислав Леопольдович Ростропович сказал Бориславу: «Давай, старик, давай, поезжай, ты сможешь покорить их там.» Какая-то символичность есть в том, что, в апреле 2017 года Борислав стал почетным гостем и приглашенным артистом на концерте в честь 90-летнего юбилея великого Ростроповича.
- Какую роль, Борислав, сыграл в вашей дальнейшей творческой жизни великий музыкант?
- Именно в том зале, где я играл в 1993 году, мне довелось выступить в прошлом году вместе с грандиозным американским виолончелистом Линном Харреллом на почетном мероприятии: юбилее великого Ростроповича в Кеннеди Центре. За год до моего дебюта мне посчастливилось познакомитьс с Маэстро и играть для него. Это произошло в его квартире на улице Горького. Помню мои ощущения: чувство огромного потрясения - от того, что увидел кумира, которого я мог наблюдать только на видеокассетах. Записи эти были безобразного качества, но я старался не упустить ни одного движения каждого пальца его гениальных рук.
Ростропович - сверхкомета, которая смогла оставить за собой свет в тоннеле для всех виолончелистов мира.
Он был первопроходец, а это - самое главное, на мой взгляд.
На упомянутом вечере были очень близкие мне люди: Джеймс Вулфенсон- друг Ростроповича, виолончелист-любитель, глава Мирового банка и директор Кеннеди Центра. Это он пригласил меня, шестнадцатилетнего подростка, на дебют в Кеннеди Центре. На вечере присутствовала также Марта Казальс - Истомин, вдова великого Пабло Казальса, президент Manhattan school of music. Именно она приняла меня в эту консерваторию на полную стипендию.
Вечер памяти Ростроповича был наполнен огромной любовью к великому артисту. И, конечно, лично для меня Ростропович жив и будет жить вечно!
- Теперь, Борислав, такой вопрос: вспомните, пожалуйста, о своём первом ярчайшем впечатлении от музыки? Какое это было произведение?
- Это был Реквием Моцарта в Большом зале консерватории! Было ощущение, что я улетел в космос...Это невозможно передать словами. То были и страх, и радость, и мурашки по телу – и все вместе. Наверное, так и должна действовать музыка на человека! Иной раз приходишь на концерт, слушаешь артиста: вроде все правильно...а ты в это время думаешь о том, что лучше купить в перерыве: бутерброд с колбасой или рыбой? Это я к тому, что если бы я попал не на Реквием Моцарта, а на скучного правильного музыканта, то я, возможно, никогда и не почувствовал бы настоящей силы музыки. Сейчас, когда слушаешь музыку, редко мурашки бегут по коже. А жаль, очень жаль.
- Известно, что вы родились в музыкальной семье. Расскажите немного о семье, о детстве.
-Я вырос в оперном доме, мой дедушка был оперным певцом, и оперный дух царил в нашем доме. Поэтому для меня виолончель была всего лишь инструментом, помогавшим мне петь, –каждая струна выражает голос того или иного певца.
Ну например, нота «до» на басу - Шаляпин или Гяуров, нота «соль» уже более баритональная - это, скажем, Хворостовский, нота «ре» звучит как меццо,- и, конечно, для меня это великая Образцова (безумно рад, что мы выступали на одной сцене и дружили). Ну, а нота «ля» - это коллекция гениальных теноров: мой любимый Марио Дель Монако и Лючано Паваротти.
Исходя из этого, исполняя разные стили музыки, я хочу менять стереотипы. Я, конечно, не в опере, но, благодаря разным стилям одежды, «пиджачкам», могу оказаться в мире условности. Я даже придумал специальную программу, где исполняю оперные арии на виолончели с оркестром. Никогда не забуду свои ощущения во время исполнения арии Ленского на сцене Большого театра. Это был гала-концерт в честь Елены Образцовой. По окончании выступления Великая Елена сказала,что слышала в моих нотах... слова.
- Вас называют мультистилистом. Не знаем, как вы относитесь к этому термину, но, по- нашему, это короткое определение ловким образом вместило в себя все ваши смелые эксперименты в различных музыкальных жанрах и видах искусства. Программы «От Моцарта до блюза», «От Гайдна до АББА», стереоспектакль «Басни - Cello», «Казанова - Марина Цветаева», «CelloTango”, «Борислав Струлев и друья» в знаменитом клубе Нью-Йорка «Birdland», где вы представляете уникальных музыкантов разных жанров, ну и, конечно, ваш фестиваль Belgorodmusicfest... Этот головокружительный список можно продолжать и продолжать...Как вместить в отпущенные нам 24 часа в сутки и 365 дней в году весь этот поток творческой энергии? И еще: как возникают идеи?
-Я себя таким образом не пропагандирую, а просто работаю в разных стилях. Жизнь нам дана одна, и, мне кажетя, задача настоящего артиста - испытать все, что только возможно. В моих руках виолончель побывала, помимо классики, и в джазе, и в танго, и в опере, и в балете, и в театре, и в кино, и в поп-музыке.
Это же, согласитесь, чудесно, что некий стереотип скучноватого инструмента – виолончели - полностью переломлен!
Когда я что-то придумываю и впервые создаю на виолончели, это приносит мне некую мегаэнергию! Задача артиста создать свое, а не копировать предшественников. Все это разнообразие развивает тебя как музыканта: сейчас я стал больше понимать слова гениального пианиста Байрона Джениса о том, что Баха надо играть как Шопена, а Шопена как Баха.
Как раз в рамках «BelgorodMusicFest»- Белгородского фестиваля- на протяжении многих лет я стараюсь соединять все стили музыки и объединять уникальных артистов. Я искренне благодарен всем артистам, принимавшим участие в фестивале, и его организаторам. У нас имеется вебсайт, и все фото и видео разных лет можно посмотреть на нем.
- Русский поэт Андрей Вознесенский сказал когда-то, рассуждая о музыке: «Я высшей музыкою стану - теплом и светом для людей!» Так высшая музыка и есть, выходит, тепло и свет для них, или она, на ваш взгляд, нечто совсем другое?..
- Мне тоже хотелось бы процитировать – в ответ на ваш вопрос – моего любимого поэта Иннокентия Аннинского:
Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться ''виолончели'' столько лет
И не узнать при свете струны!
Не будем также забывать слова великого Бетховена: «Музыка должна высекать огонь из души человеческой». Мне кажется, тепло и свет для людей в музыке получаются при определенном настрое на страдание – больше, чем при настрое на безмерные веселье и радость. Я думаю, что поиск бесконечен, и ответов на многие вопросы просто нет. Если бы можно было научить каждого музыканта определенным секретам творить тепло и нести свет своей игрой, то вся магия искусства пропала бы. Если артист не возбуждает слушателя своей игрой эмоцинально, то любое придуманное оправдание: так, мол, хотел композитор или такой должен быть стиль, или такова была эпоха, и тому подобное,- это все довольно жалкие оправдания. Надо пройти – прочувствовать темноту, чтобы понять свет!!!
- Меня как бывшего «горняка», проработавшего много лет в Институте угольной промышленности СССР, поразил тот факт, что вы, Борислав, давали концерт непосредственно в шахте. Я по долгу службы не раз спускался под землю: ощущение, признаюсь честно, не очень приятное.
-Да, это был концерт – акция, о котором я никогда не забуду. Как-то на одном из концертов в доме культуры города Губкина, где, кстати, выступал великий Ростропович, ко мне подошел директор знаменитой шахты «Глубокая» и спросил:
- А что, Борислав, слабо тебе сыграть на виолончели для шахтеров прямо в шахте на глубине 350 метров? Я, не раздумывая, тут же ответил: не слабо!
- В то время надвигался мой пятый юбилейный Белгородский фестиваль. Незадолго до этого на одной из воркутинских шахт погибли шахтеры, и мы решили посвятить этот концерт памяти погибших. Я играл Баха, но перед тем обратился к шахтерам, добывающим руду: «Бах – это орган, орган – это металл, металл – это руда», - круг замкнулся.
Представьте себе картину: спеццех по ремонту транспорта перекрашен в белый цвет, все чисто и аккуратно, стулья для шахтеров как в концертном зале, повсюду развешаны баннеры фестиваля, наготове телекамеры. В первый раз в жизни я спускаюсь на лифте под землю. Температура здесь довольно бодрящая: плюс семь по Цельсию, что для моей старушки – виолончели чревато как минимум бронхитом, но она с честью это испытание выдержала.
Сыграв Баха, и я сам, и шахтеры, и присутствовавшие на концерте специальные гости, включая Митрополита Старооскольского и Белгородского Иоанна, были поражены акустикой этого уникального «зала».
Но самое главное состояло в нескрываемом необыкновенном впечатлении шахтеров от музыки глубоко под землей. Я до сих пор ощущаю те неповторимые эмоции.
- Ваш проект «АrtСello», на наш взгляд , является квинтэссенцией вашего воображения и видения виолончели будущего. Расскажите, пожалуйста, подробнее о виолончели «Ямаха» и об участии художников в этом проекте.
- Дело в том, что сама электровиолончель «Ямаха» не имеет обечаек (то есть боковых частей виолончели) и не имеет самой главной ее части - деки, то есть, по сути, - тела самого инструмента.
Я придумал некие вставки, которые могли бы служить как бы деками, куда я могу вставлять работы художников - прямо как на холстах настоящих картин. Ну и, конечно, сопровождать ту или иную картину музыкой, которая подходит больше к содержанию этой картины. То есть вместо привычной рамки это будут рамки электровиолончели «Ямаха». Для художника его картина как бы зазвучит, а музыканту- будет что озвучить, глядя на картину.
В прошлом году в рамках Белгородского музыкального фестиваля «Борислав Стулев и друзья» мы провели первый конкурс «ArtCello ( кстати, можно посмотреть информацию на сайте www.artcello.ru). Я благодарен моим знаменитым художникам и друзьям за поддержку моей идеи. И я верю, что конкурс будет развиваться и даст дорогу молодым художникам.
- Великий, недавно ушедший из жизни русский поэт Евгений Евтушенко, сказал: "Усталость видит счастье и в борще, придя со сплава и с лесоповала. А что такое счастье вообще? Страдание, которое устало!" Вы согласны с поэтом? Если нет, тогда что такое счастье для вас?
-Для меня счастье - это понимание процесса в целом: от точки А до точки Б. Жизнь может быть разной- но это и есть счастье: радость борьбы и победы, возникающие из поражений. Ощущение счастья может появиться даже если человек плачет... Не зря ведь говорят: слезы счастья.
-Не скрою, уход Евгения Евтушенко я воспринял очень тяжело: он был для меня не только выдающимся современником, но и дорогим человеком, нас связывала многолетняя дружба. А как вы, Борислав, относитесь к творчеству поэта и вообще к поэзии, есть ли у вас любимые строки, которыми мы могли бы закончить наше интервью?
- Такие строки у меня, конечно есть.
Анна Ахматова
‘’Музыка’’
Д. Д. Шостаковичу
В ней что-то чудотворное горит,
И на глазах ее края гранятся.
Она одна со мною говорит,
Когда другие подойти боятся.
Когда последний друг отвел глаза,
Она была со мной в моей могиле
И пела словно первая гроза
Иль будто все цветы заговорили.
Добавить комментарий