Она шла по забору. Очень серьезно и озабоченно. В нашу сторону не глядела, делая вид, что в упор нас не замечает. Но мы обратили на нее внимание: странная расцветка – серые полосы перемежались со светло-коричневыми. Живот свисал низко, как будто недавно окотилась. Странно! Наш дом находится в четко расчерченном прямоугольнике квартала. Дом к дому, плечом к плечу. Никаких сквозных проходов и выходов на проезжую часть. Откуда же такая появилась внутри квартала? Да еще, вроде бы, с потомством. Хотя в наших краях именно этого быть не может.
На следующий день опять прошла по забору, а потом появилась на земле. Но нас по-прежнему как бы не замечала. Откуда она? Где ее дом? Через несколько дней увидели ее сидящей на нашем балконе – туда из заднего дворика ведет лестница. Значит, решила, что можно подняться повыше и оттуда наблюдать за происходящим. Но летом приятно греться на солнышке, если ты обеспечена едой, жильем и хозяйской заботой. А тут совершенно непонятно – кто ты, с кем ты, кто тебя гладит, для кого мурлычешь? Кому вообще ты нужна? И постепенно закралось сомнение – возможно, нет у нее никого, никому она не нужна, просто почему-то ей отказали, лишили дома.
В руки она не давалась, не произносила ни звука, старалась держаться на расстоянии. И всё же каким-то десятым чувством определила: мы для нее не опасны. Приходила, поднималась на балкон, расслаблялась и даже подремывала. Но – никаких личностных контактов. Однажды, когда по тому же забору пробиралась соседская кошка, устроила ей страшный скандал. Объявила, что это ее личная территория. Нарушительница с позором бежала.
Прошел год. Взаимная симпатия продолжала расти. Появилось доверие, проявились элементы дружбы. Но дистанция сохранялась. Мол, я вас признаю, я вами довольна и даже могу время от времени позволить полюбоваться мною. Но не более.
Мы же, как люди цивилизованные, тоже в долгу не оставались. Регулярно покупали в Petco корм для «нашей» кошки, давали его строго по часам. Приучали к культуре еды. На балконе сделали уютное безопасное жилье с мягкой, теплой постелью. Выделили «столовую», где установили поилку с чистой водой. Другие места пользования она определила сама.
И постепенно ее отчужденность стала проходить. Она поняла, что мы для нее – свои, что маленькая девочка, приглашающая ее поиграть с мячом – подружка, и все остальные – друзья-товарищи. Мы приручали ее, а она приручала нас, определяя иерархию взаимных отношений. С интересом наблюдала за работой во дворике, играла, пыталась схватить всё, что летает, догнать всё, что бегает. Если удавалось поймать мышь, обязательно приносила ее и клала на видное место: «Ешьте! А я обойдусь магазинной пищей!».
Окончательно поверила, что ее любят и дорожат ею, когда срочно отвезли к врачу, полечили лапку, сделали прививки и подтвердили: «Здорова!» А при оформлении документов во время визита, записали тут же придуманное имя: Китти. Красивое имя, хотя непривычное. Главное – привезли опять домой.
Через некоторое время, видимо, хорошо подумав, она впервые произнесла вслух: «Мяу!» И теперь мы часто слышим «Мяу, мяу!» - громкое, радостное приветствие.
Она красива, умна, ухожена, но продолжает жить в своем домике на балконе. На все приглашения зайти в гости, твердо отвечает: «Нет! Я люблю вас, но свежий воздух и свобода – это моя жизнь».
Добавить комментарий