C Беттиной Катя познакомилась на трамвайной остановке. Та попросила молодую женщину помочь ей с покупкой в автомате проездного билета.
Она с виду показалась Кате примерно одного возраста с её мамой, как потом оказалась, Бетти была всего на четыре с половиной года старше. Под Катиным патронажем пожилая немка с едва заметным, странным акцентом купила билеты для себя и дочери.
Удивительным показалось Кате то, что немка в возрасте не знала, как купить билеты.
Но уже в вагоне они, разговорившись друг с другом, познакомились, обменялись номерами телефонов. Увидала Катя и дочь Беттины - Лолиту, Лолу!
Бетти рассказала, что сама она родилась здесь, в Германии, но когда ей было пять лет, семья уехала из страны. Рассказала, что жили они в разных странах Южной Америки, в Парагвае и Уругвае, Аргентине и Чили, а в последние десятилетия в Венесуэле. И родным языком для Бетти стал испанский, а по-немецки говорила она только с родителями, ныне покойными.
Дочь Бетти, яркая. с индейскими чертами девушка, удивила Катю почти полным отсутствием чего-либо немецкого в облике. И она решила, что, должно быть, Беттина удочерила её. Позже узнала, что так оно и было.
Новая знакомая начала часто названивать Кате. Трудно было ей и дочери привыкать к жизни на своей родине, всё было непривычным, чужим и чуждым, от климата до местных обычаев и привычек. Были они людьми ю ж н ы м и!
А для Кати, уроженки России, эти немецкие зимы казались какими-то неправдоподобными! В квартире в темноте поблёскивали подсвеченные фонариками шары, гирлянды, разные ёлочные игрушки, а на улице было десять градусов тепла. Часто снег не выпадал вовсе, а в «снежные» зимы больше двух недель не лежал!
Бетти получала пенсию, а её дочь пошла в последний класс гимназии. Всё постепенно становилось на свои места…
Как-то, когда Катя, уложив спать свою второклассницу, хотела поработать над переводом книги с немецкого на русский, зазвонил телефон. Обеспокоенный голос Бетти встревожил Катю, явно что-то стряслось, пожилая женщина спрашивала разрешения прийти. Жили они рядом.
Открыв дверь, Катя увидала плачущую женщину в накинутом на плечи пончо.
Она усадила позднюю гостью на кухне. Сидя на кухонном «уголке», они пили чай с баранками и бубликами из «русского» магазина. И Кате даже вдруг показалось, что всё это происходит в России, на такой же кухне.
Женщина рассказывала, что её девочка единственная в классе, ни на кого не похожая, яркая, как говорили ребята – «латиноска»! И с нею никто не хочет ни дружить, ни даже сидеть.
Катя взорвалась, она не переносила даже малой несправедливости. Забыв о спящем ребёнке, она закричала: «Это же мобинг!» Недоумевавшей Бетти разъяснила: «Травля! - понимаете, класс не принял её, она – чужая!»
-И что же делать? В Каракасе у нас с этим не было проблем. А тут Лолита не хочет идти в школу. Признаюсь, я сама, когда ходила в школы в разных странах, никогда с этим не сталкивалась!.
- Она нездешняя, в глаза бросается, раздражает своей непривычностью! Время должно пройти, чтоб ребята из класса привыкли к ней – грустно констатировала Катя. – О феномене мобинга много пишут в прессе, но пока что рецептов от него не придумали…
На кухне воцарилось тяжёлое молчание, и молодая, и старая молчали каждая о своём…
Вдруг тишину, словно ножом, разрезал крик Бетти:
- Проклятая страна! – громко заплакала женщина
-Тише, Бетти, тише, разбудите ребёнка,- заговорила Катя, обнимая её за плечи и прикладывая палец к губам.
-Недаром не хотела я ехать в эту страну, откуда бежали мои родители, - задыхаясь, заговорила Бетти, - и они всегда меня умоляли не делать этого, даже клятву требовали! Я не дала. Но училась и в Сорбонне, и в Лондонском университете, а на эту территорию ни ногой. Но нынче в Венесуэле, да и во всей Южной и Латинской Америке, стало трудно, даже невозможно подчас, жить обычной приватной жизнью…
-Да, ваша дочь - такая же отверженная в классе, как когда-то еврейские дети в такой же немецкой школе, ещё до окончательного решения «еврейского вопроса»…
- Мне это сравнение даже в голову не пришло,- проговорила виновато Бетти.
- Мне пришло оттого, что мама моя – еврейка и меня бы ожидала в Третьем Рейхе та же участь!
Бетти даже не покраснела, а побагровела, и испуганная Катя начала хлопотать вокруг неё, пугаясь возможности гипертонического криза.
Когда Бетти стало легче, они с Катей решили, что она должна пойти к директору гимназии посоветоваться, как быть дальше…
Катя провожала её до подъезда. Когда прощались, пожилая женщина, обняв Катю, тихо проговорила:
- Катя, простите меня, ведь мой отец… - она заплакала….
- Ничего не говорите, вам нельзя волноваться! Я-то не только германистику штудировала, но ещё о Третьем Рейхе самостоятельно много чего узнала. Об СС особенно. Ведь очень многие члены СС ушли от возмездия «крысиными тропами» в Южную Америку…
- Вот меня и настигла расплата за родительский грех! Не только меня, а мою ни в чём не повинную девочку. В ней-то не течёт немецкая кровь! Я её удочерила, думала, что, если Бог детей не дал, так дай-ка хоть сироту осчастливлю! Для меня она роднее моих покойных родителей…
Она открыла ключом дверь подъезда, и в прощальном лязге резко захлопнувшейся двери снова услыхала Катя её вопль о прощении…
.
Добавить комментарий