Ясная, солнечная погода, установившаяся после целой недели дождей, не звала, а прямо-таки тащила на улицу. Но Марк твёрдо сказал себе: «Нет! Нефиг! Сидеть дома и писать! Профи ты или не профи? Если профи – сиди и дописывай рассказ». А рассказ… А рассказ – не шёл. То есть он нормально, даже довольно резво начался, пошёл, даже слегка пробежался, и вдруг – стоп! Ни туда, ни сюда. Его главный герой, молодой человек двадцати пяти примерно лет, с неплохо обрисованным характером, парень, как говорится, что надо, уже занёс ногу на ступеньку лестницы, ведущей на третий этаж к двери любимой… и вот на этом месте (конец четвёртой страницы) прочно застрял, явно не зная, что делать дальше. Собственно, не знал этого автор рассказа Марк. «Значит, поднимаемся, - думал он за себя и за героя, - звоним… А что потом? Достаём из сумки торт (гм… примитивненоко). Лучше – освобождаем от целлофана букет цветов. Затем – дверь открывается, она – в лёгком, уже полурасстёгнутом халатике бросается ему на шею, они срывают друг с друга одежду, страстный секс (ещё в прихожей? Нет, плохо. Лучше в комнате, на ковре или на диване, в крайнем случае в ванной…). Или так: она (красавица, фигурка как у модели, при этом умница, один недостаток – стерва) в строгом платье, застёгнутом на все пуговицы, бросает небрежно: «А… это ты… Прости, не ждала». И тут окончательно – стоп! Ни туда и ни сюда.
Слава Богу, у одного замечательного писателя Марк вычитал и взял на вооружение отличный метод писания рассказов. «Не идёт один, - наставлял мэтр, - бросайте его и беритесь за другой. Если этот, первый, начат хорошо, он сам начнёт – спустя какое-то время – на себя работать. Ты, можно сказать, бросил семя – и если оно живое, то прорастёт и обязательно даст тебе знать, что рассказ готов к продолжению» Метод верный, Марк уже проверял. Поэтому он откладывает начатую стопку (всего-то четыре листка) и придвигает к себе другую, тоже уже испачканную каким-то количеством знаков. В этом – также недавно начатом рассказе – ситуация не выглядит сложной. Герою сорок семь лет, зрелый учёный, преподаватель технического ВУЗа. Жене – тридцать восемь, симпатичная, не утратившая привлекательности блондинка, внешне серьёзная, как и подобает супруге человека науки. Однако внимательный (например, умного читателя) взгляд замечает в ней некоторые «подпочвенные» процессы, которые, конечно же, должны в своё время выйти на поверхность. Женщина, короче, неоднозначная и способная… на что? При этом, как выясняется на седьмой странице, у её мужа (семья, заметим, со стороны кажется и считается образцовой) как-то так внезапно, можно сказать – случайно, заводится некая студентка из провинции… где, знаете, временами ещё всплывают эдакие самородки типа воплощённой невинности с глазами - озёрами, в которых всё чаще начинает отражаться молодой и, само собой, перспективный препод. В связи с этим наш герой мятётся, волнуется, комплексует (главный комплекс – вина перед женой) И мятётся до тех пор, пока, протерев очки, не обнаруживает, что его благоверная (верная? – да, конечно же, верная!) уже далеко не вчера пала в объятья мерзкого богемистого типа – из тех, которых наш герой не переносил на дух за нарочито небрежный вид, нахальный смех и громкие рассуждения о Пикассо (ударение на втором слоге) Руку (откуда только такие берутся?) подаёт, не глядя, и всем, без различия пола и возраста, говорит «Зая». И вот с таким жена… (О-о-о… Сука!) Как выяснилось при сразу последующем разбирательстве, она, конечно, не хотела… «Нет, нет, даже представить себе не могла, знаешь, это было так… Я даже не понимаю…»
А теперь ненадолго возвратимся к первому рассказу, который, пережив какое-то время растерянности, начал потихоньку шевелиться, испускать флюиды, даже как будто попискивать: «Где ты, автор? Куда пропал? Мы уже готовы…» Героиня за дверью – хороша, очаровательна, воздушна, но, как уже было сказано, стервозна – начинает застёгивать пуговки на строгом платье (халат уже решительно отброшен), в котором готовится открыть дверь. В свою очередь, он – молодой, горячий – преодолев все отделявшие его от заветной двери ступени и поразмыслив (о чём? – додумать), выкидывает торт в окно, цветы в урну, сплёвывает на коврик, об который только что вытирал ноги, разворачивается и решительно спускается вниз. Короче, действие рассказа начинает активно развиваться. Писатель же, в данном случае Марк, подправив кое-что во втором рассказе, где маститый учёный не удерживается на линии интеллигентного поведения и отвешивает своей благоверной (верной? – нет, не верной!) плюху, которую та принимает с виноватым лицом не до конца эмансипированной русской женщины, с лёгким сердцем возвращается к своему молодому герою, который выходит из вышеописанного подъезда и, насвистывая, идёт в сторону дома приятеля, к которому собирался зайти с той, что до сих пор за так и не открывшейся дверью застёгивает и расстёгивает пуговицы своего платья. По дороге он захватывает бутылку водки а также бутылку шампанского на случай присутствия дамского контингента. И действительно, у приятеля как раз в это время гостит сестра-студентка, приехавшая в их город из провинции. Вся такая тонкая, воздушная, с синими глазами – озёрами. Между молодыми людьми тут же проскакивает электрическая искра, вспыхивает любовь и так далее и тому подобное (современный рассказ вовсе не обязан доводить своих героев до ЗАГСа)
Итак, метод мэтра оправдал себя на все сто: не считая одинокой девушки, слишком долго выбиравшей между строгим платьем и домашним халатиком (не забудем, кстати, о её стервозности), у остальных всё складывается наилучшим образом. И оба рассказа (во втором супруги преодолели свои разногласия и помирились) заканчиваются любимым читателями хэппи эндом.
После которого уже можно спокойно идти гулять.
Добавить комментарий