Иногда, спотыкаясь о запах вареного кофе,
Я попадаю в наше обычное утро.
Глушилка борется с радиостанцией «Немецкая Волна»,
Твой набитый портфель,
Темнота
За окном.
За обрывом подоконника косо летящая пудра
Снега. До дна
Обжигающий легкие морозный вздох. Пешком,
Торопливо догонять трамвай,
И успеть ввалиться, подтянувшись за поручень.
Стукнуться в расстояния между сумками
И прочими
Вещами. (В духоте толпы сразу теплее).
Варежкой отскрябанный край
Непрозрачных стекол в морозном рисунке.
И смотреть, смотреть как ночь становится посветлее.
На завтрак делались бутерброды
Иногда ленивые вареники
Со сливочным маслом.
Я входил в садик как в непогоду,
Съежившись от детской вражды, ожидая ненастья.
Глушилка хрипела «Голосом Америки».
Кофе прыснув,
Шипя, заливал конфорку.
И бесконечная жизнь не имела смысла.
Сейчас, когда взгляд упирается в переборку
Авиалайнера,
Летящего над Атлантикой,
Я понимаю тебя гораздо больше.
Мы жили в рамках, следуя правилам,
Глупым, как стало понятно намного позже.
Романтика
Оставалась уделом книжек,
Собранных в домашние библиотеки,
Так, что обоев на стенах было не видно.
Что-то все-таки из нас вышло.
При взгляде в прошлое, по крайней мере, не стыдно.
Мне, наверное, уже никуда не деться.
Не сойти с вектора, начатого морозной ночью.
Я прохожу площадью.
Я вкладываю записку в стену.
Калифорнийскому солнцу не озарить детства
Как на твою любовь не поставить цену.
05/03/16
Добавить комментарий