- Одни только вы с мамой Женей меня зовёте, - сказал Женя, - а все другие люди - Джэй Джэем! Почему вы меня «Джэй Джэй» назвали?
- Это само так вышло, - сказал Семён. – Видишь ли, мама называла Филю, а тебя называл я. Такой уж уговор был. Ну а я тебя назвал, как у нас и положено: в честь дедушек, которые давно умерли. Твоих прадедушек. Одного Ирма звали, это искажённое Иеремия, по-английски – Джереми. Другого звали Иосиф, по-английски Джозеф. Вот и получился ты: Джереми Джозеф… я и не думал, что выйдет: Джэй Джэй.
- А почему не наоборот, не Джозеф Джереми?
- Я так сперва и хотел! Всё-таки, дедушка Ирма долгую жизнь прожил и сам умер, своей смертью. А дедушку Иосифа убили, – ты знаешь. И дедушка Иосиф много жизней спас. Но, понимаешь, для нас, для русских… то есть – советских… ну, в смысле, - которые из бывшего СССР, для нас имя «Иосиф» в значительной степени скомпрометировано… даже – дискредитировано!
- Не понимаю. Чего это: «тировано - тировано»?
Семён начал объяснять: сначала, что значат слова, потом, увлёкшись, про Сталина…
* * *
- Пап, - Женя ворвался домой после школы, - а Крайст тоже Джэй Джэй был!
- Во-первых, по-русски не «Крайст», а «Христос»! А, во-вторых, откуда это ты взял, будто он - Джэй Джэй?
- Не помнишь, что ли, ты нам про отчества объяснял? Тогда Христос выходит - Джизус Джозефович! Джэй Джэй! Его папу Джозеф звали, он был плотник!
- Ну, согласно официальной версии, папу Христа звали Святой Дух! Или, может, Господь, я в этих тонкостях слабо разбираюсь. Чего вдруг ты вообще про Христа-то вспомнил?
- Так Кристмас же скоро, вы подарки нам дарить будете!
- Во-первых, не «Кристмас», а «Рождество»! А, во-вторых, мы Рождество не празднуем. Подарки вам будут, конечно - только не на Рождество. Хотите – на Хануку. Или можно, как в Советском Союзе, как нам с мамой дарили, – на Новый год.
- А друзьям моим на Рождество дарят… Почему всё-таки нам Рождество праздновать нельзя? Крайст… то есть Христос, - он ведь еврей был, правильно? И он очень знаменитый, правда? Разве плохо, когда еврей - самый знаменитый во всём мире? Ведь он был хороший?
- Это, Жень, вопрос сложный. Сам-то Христос, скорее всего, действительно был хорошим, - и он, без сомнения, был евреем. Раввином. Но, понимаешь, беда в том, что последователи его, именем его, убили и замучили сотни тысяч, может, миллионы, евреев! Слушай, давай не будем, что ли, в эти дебри углубляться. Скажи лучше, чего тебе подарить-то?
- А у меня список уже есть! Я робота строю. Детали разные нужны! Только ты… - Женя замялся, - ты не сумеешь. Ты, пап, знаешь… подари мне лучше сто долларов – и отвези в магазин, я сам выберу, какие нужны.
* * *
С работы, где его величали Саймоном, он спешил домой, чтоб снова сделаться Семёном. Christmas Eve, или вечер перед Рождеством, выдался холодным и влажным, снега не было ещё: в этих краях редко случается «белое Рождество». Шесть вечера – а уже совсем стемнело. Во тьме особенно ярко сияла праздничная иллюминация: почти каждый дом на маленьких улочках, которыми он шёл от метро, украшали узоры из ламп. Разноцветные гирлянды опутывали деревья, карнизы и ставни, свисали с крыш; огни мерцали, вспыхивая и угасая, меняли цвет. Перед некоторыми домами стояли, а иногда и медленно двигались, целые композиции: коричневые олени, несущие белобородого Санту, ликующие волхвы, вздымающие руки пред новорождённым Иисусом, всевозможных размеров снеговики, пингвины, а то и Мики-Маусы, не вполне к делу относящиеся, но услаждающие слух знаменитой, старой песенкой:
Jingle bells, jingle bells,
Jingle all the way!
O what fun it is to ride
In a one-horse open sleigh!*
В воздухе пахло праздником: завтра Рождество, а для американцев, что ни говори, - это главный праздник в году!
- Сами справлять, конечно, не будем, - размышлял Семён, ускоряя ход, - но подарки пусть всё-таки получат: незачем ребятам обделёнными себя чувствовать! Левой рукой, свободной от портфеля, он нащупывал в кармане, под курткой, пачечку двадцатидолларовых купюр, снятых утром со счёта. Машка им тоже игры какие-то электронные прикупила. Скажем, подарки - к Новому году, пускай мальчишки радуются!
От метро до дома была ровно миля, двадцать минут быстрым шагом. Они с женой когда-то специально так выбирали: хочешь не хочешь, а пару миль в день отшагаешь, лишь бы не торчать в бесконечных пробках! Семён подошёл к Норбеку – единственной большой, со светофорами, улице, пересекавшей дорогу домой. Нажал на сигнал перехода. В обычные дни здесь коптила воздух бесконечная толчея машин, но сегодня, предпраздничным вечером, улица была пустынна. Семён, тем не менее, дождался зелёного: ему ли, отцу семейства, совершать рискованные поступки? Поглядел налево, занёс ногу над мостовой…
- Excuse me, - неожиданно послышался громкий, хрипловатый голос за его спиной, - couldn’t we talk for just a moment?**
Семён оглянулся. Высокий, худощавый старик быстро нагонял его со стороны метро. Лицо старика трудно было разглядеть под надвинутым капюшоном, тускло поблескивали очки. Откуда он взялся, ни души ведь не было на улице!
- That’s very urgent!*** - в голосе незнакомца промелькнуло волнение.
Стремительно приблизившись, - Семён даже испугаться не успел, - старик крепко ухватил его под локоть. И в тот же миг на страшной скорости, прямо на красные огни светофора, нарушая все мыслимые правила движения, мимо промчалась ярко освещённая, серебристая Тойота… прогремела и затихла громкая музыка… не иначе, кто-то до срока начал веселиться…
Семён застыл на краю тротуара, с бешено колотящимся сердцем… ещё мгновение, и его размазало бы по асфальту! Если б не этот старик… куда же тот, чёрт возьми, подевался? – Семён лихорадочно оглянулся. Старик был уже далеко, большими шагами удаляясь по направлению к метро…
* * *
Сердце почти совсем успокоилось, когда Семён подошёл к своему дому. Ярко горели окна, мигали гирлянды. Он отворил дверь.
- Эй, мальчишки!
Набежали мальчишки.
- Только имейте в виду: дарим вам подарки сегодня, но они – к Новому году!
- Спасибо, пап! – Филя обнял его за шею.
- Спасибо, пап! – сказал Женя. – Я тебя люблю! Больше, чем ты меня!
- Ну, это навряд ли, - сказал Семён.
- Пап, - спросил Женя, - а на мой birthday…
- День рожденья! – наставительно произнёс Семён, - дОма – по-русски!
- А на мой день рожденья, когда мне десять исполнится, - ты ещё сто долларов подаришь? Ужасно умный робот получается… он всякие интересные штуковины делать будет… только нужно много разных деталей!
- Подарю, конечно, - согласился Семён. - В кого только ты у нас такой технически одарённый уродился? Вроде, гуманитарии одни в семье…
- Джэй Джэй, - сказал Филя, - пошли старый фильм смотреть! Ты обещал!
- О’кей, Фил! Сегодня я выбираю. Или “Back to the future” или “Time cop”.
- Джэй Джэй, - заныл Филя, - не хочу “Time cop”… It's boring!
- Он скучный! – не сдавался Семён, - говорите же по-русски!
- А мне не скучный! Забыл, что ли, чем я в жизни больше всего интересуюсь? Time travel!
- Путешествиями во времени, - сказал Семён.
_____________________
*Динь-дилень, динь-дилень -
Всю дорогу звон!
Как чудесно быстро мчать
В санях, где слышен он! (перевод Павла Коняхина)
** Извините, нельзя ли с вами поговорить, - буквально минуту?
*** Это очень срочно!
Добавить комментарий