Обычная ночь в аризонской пустыне Сонора, наэлектризованная и тревожная. Черное небо то и дело освещается яркими вспышками, невидимое пространство оглушают раскаты грома. Грузный пожилой человек в бейсбольной кепке с заряженной винтовкой на коленях недвижно сидит за кустом в раздвижном кресле и напряженно вслушивается в темноту. Почти неслышный шорох заставляет его вскочить и схватить радиопереговорное устройство. Где-то неподалеку взлаивает собака. “Идут!” — шепчет он в микрофон и уже на бегу включает яркий фонарь.
 |
Через несколько секунд ослепительный луч упирается в испуганное лицо невысокого мужчины-латиноамериканца, трое других, в том числе женщина с младенцем на руках, пытаются скрыться рядом в сухом овраге. Нарушив границу, они пробрались сюда из мексиканского города Пуэбло и направлялись в Тусон — второй по величине город штата Аризона. У них на всех осталась одна бутылка воды — слишком мало, чтобы выжить во время предстоявшего им шестидесятимильного перехода через безводную пустыню. Именно об этом говорили между собой задержавшие их вооруженные люди, усаживая семью очередных нелегалов в служебный микроавтобус: “По крайней мере, мы спасли жизнь ребенку”...
Пустыня, простирающаяся между мексиканским штатом Сонора и американским штатом Аризона, в последние годы стала главными “воротами”, через которые нелегальные иммигранты проникают в Америку. Однако не всем удается выдержать переход через пустыню. Только за восемь месяцев 2004 года здесь погибло около двухсот человек. По словам главы гуманитарной организации Human Border протестантского священника Робина Гувера, в пустыне уже установлено около сотни цистерн емкостью по 150 литров. Возле них ставится высокий флагшток с голубым полотнищем, который виден за несколько миль.
Однако тот же Робин Гувер жалуется, что его деятельность встречает резкое недовольство со стороны, как он их называет, экстремистов штата. Он регулярно получает угрозы в письмах и по телефону, а установленные добровольцами цистерны уничтожаются. Организованное сопротивление оказывают члены так называемой “Гражданской обороны страны” (Civil Homeland Defense) — организации, специально созданной для противодействия “вторжению иностранцев” на американскую землю. Эта организация — одна из многих гражданских патрульных групп, которые стихийно возникли вдоль мексиканской границы. Эти “группы самообороны” считают своим гражданским долгом защищать границы от все возрастающего потока нелегальных иммигрантов. Активисты групп утверждают, что нелегалы заполнили местные госпитали и школы, они вторгаются на местные ранчо в поисках продуктов и воды и, тем самым, наносят им немалый ущерб. “Мы не должны отдавать им наши средства к существованию, нашу страну, будущее наших детей”, — говорит один из местных жителей-добровольцев.
“Гражданская оборона страны” приняла на себя охрану сухопутной границы. Другая добровольная аризонская группа “Американский пограничный патруль”, занимается специальными техническими средствами для слежения за нелегалами. Например, ее люди используют для наблюдений телекамеры, установленные на беспилотных самолетах. При этом они утверждают, что их “птички” за 10 долларов в час выполняют ту же работу, что и пограничные вертолеты, тратящеие на это сумму, в сто раз большую.
Третья группа — “Спасатели ранчо”, которые имеют множество отделений в приграничном регионе — защищает частную собственность. И все они сходятся в одном: правительство относится к своей обязанности охранять государственную границу спустя рукава.
Когда в середине 1990-х годов проблема нелегальных иммигрантов стала, что называется, ребром, Служба иммиграции и натурализации и ее военизированный орган “Пограничный патруль” направили свои усилия, главным образом, на укрепление контроля над сравнительно небольшими зонами вблизи больших городов. А вся остальная, почти 2000-мильная граница с Мексикой, осталась без присмотра. Восемь миллиардов долларов, выделенных правительством США, ушли на укрепление инфраструктуры, которая состояла из оснащенных самой современной техникой бетонных заграждений и наблюдательных систем, но только вблизи таких традиционно излюбленных нелегалами городов, как калифорнийский Сан-Диего и техасский Эль-Пасо. В результате, в Соединенные Штаты из Мексики по-прежнему проникало примерно три миллиона нелегальных иммигрантов в год.
Стратеги от правительства полагали, что переход через пустыню настолько рискован, что мало кто отважится на него. Но власти просчитались. В смертельно опасное путешествие отправляются сотни и тысячи мексиканских бедняков. При этом, их не смущало то, что им грозит смерь в горах и пустыне, где летние температуры регулярно достигают 110 градусов по Фаренгейту.
Уэйн Корнелиус, директор Центра американо-мексиканских исследований в университете Калифорнии в Сан-Диего, назвал приграничную правоохранительную политику “откровенным и самым систематическим нарушением прав человека”. Многие считают, что именно эта политика сделала контрабанду людьми намного более прибыльной. Плата “койотам”, переправляющим мексиканцев через границу, с 1993 года утроилась. Сегодня каждый стремящийся переселиться в соседнюю богатую страну платит им до двух с половиной тысяч долларов. Раньше мигранты нуждались в помощи только для того, чтобы ускользнуть от Пограничного патруля. Как только они оказывались на другой стороне границы, им уже никто не угрожал. Сейчас же необходимо, чтобы “койоты” сопровождали их во все время двух-трехдневного перехода. Естественно, такая услуга стоит намного дороже.
Эти изменения и послужили сигналом для американцев, живущих вдоль границы, для создания отрядов самообороны. “Десять-двенадцать лет назад мы давали нелегалам еду, — говорит Джон Петрелло. — Сейчас они нередко сами вламываются в наши дома”.
Глория Моралес, которая вот уже более пятидесяти лет живет со своей семьей в миле к северу от границы, рассказывает, что нелегальные иммигранты постоянно пользуются водой из ее запасов, и ей по два раза в неделю приходится обращаться за помощью к властям. “Я ничего не имею против того, чтобы они пили и брали воду с собой, — говорит женщина, — но я опасаюсь “койотов, так как не знаю, на что они способны”.
Совсем недавно она была дома одна, когда к ее дому подошли мужчина и его пятнадцатилетняя племянница, чья мать только что умерла в пустыне от обезвоживания. Хотя Глория опасается “койотов” и их подопечных, но не одобряет и “гражданских наблюдателей”. “Можно представить, что будет, — говорит она, — если мы все станем устанавливать здесь собственные законы”.
Руководители “Пограничного патруля” оправдываются тем, что, по их словам, делают для нелегалов все, что могут. Стараясь воспрепятствовать их гибели, эта организация провела операцию “Спасение в пустыне”. Она увеличила количество своих агентов в Аризоне и ввела туда более мобильные конные отряды. Сейчас эта Служба насчитывает больше агентов, чем когда-либо раньше — их численность уже давно перевалила за десять тысяч.
Представитель Бюро таможенной и пограничной службы утверждает, что “Пограничный патруль” пользуется большой поддержкой местного населения, и что его ведомство призывает обитателей приграничных районов отказаться от практики решения проблемы нелегальных иммигрантов собственными силами.
Что касается Аризоны, то мексиканские нелегалы пока не возбуждают судебных процессов и не жалуются на правительство и жителей штата за нарушение их гражданских прав. А вот в Техасе уже прошел процесс против “Спасателей ранчо”. Его возбудил так называемый “Южный центр по защите бедных” от имени шести нелегальных иммигрантов, утверждающих, что с ними “плохо обращались”.
...На рассвете группа Гражданской обороны в пустыне Сонора складывает оружие, вещи и направляется на базу. Все еще охваченные волнением прошедшей ночи, они разговаривают громче, чем обычно. “Вы знаете, каждого из нас президент призвал быть более бдительным, — говорит один из них, отвечая на вопрос корреспондента. — И мы всего лишь выполняем наш патриотический долг”.
Добавить комментарий