Русские во времена войн и мира

В Вашингтоне состоялся концерт. Он был организован Обществом русской камерной музыки (президент — Елена Тартаковская, основатель и музыкальный директор — Вера Данченко-Стерн) при содействии Американского Совета по международному образованию. Программа концерта посвящалась широко отмечаемому в этом году 200-летнему юбилею победы России над французским нашествием Наполеона. Она включила в себя арии из шедевров русской эпической оперы — «Жизнь за царя» Глинки (известная в советские годы под названием «Иван Сусанин»), «Князя Игоря» Бородина и «Войны и мира» Прокофьева. Трудно было придумать лучшее место для проведения подобного концерта, чем Посольство Российской федерации в США. И хотя концертный зал посольства — аудитория отнюдь не камерных размеров (да и программа, представленная на этот раз, была вовсе не камерной), его заполнило множество любителей России, ее истории и культуры.

Обращаясь к прошлому России, гении ее культуры не раз отражали в своих творениях не только драматические повороты ее истории, но вскрывали одновременно не менее драматические коллизии настоящего, а порой и угадывали судьбы ближайшего будущего. Музыка «Александра Невского», написанная Прокофьевым в 1938 году к одноименному кинофильму Сергея Эйзенштейна — блистательный тому пример. В открывшей программу «Песне девушки», проникновенно спетой Галиной Иванниковой, воплотилась вся безмерная скорбь по жертвам Второй мировой войны, которая только еще начнется год спустя, а на территорию России придет через три года. В кантате, скомпанованной композитором позднее на основе своей киномузыки, во весь рост предстанет несокрушимый героизм русского народа и пронесенная им через века вера в победу над любыми иноземными захватчиками.

Вслед за мастером музыки ХХ века — классика века XIX-го. Краткие словесные комментарии (автор — Соломон Волков) имели своей целью ввести слушателей в исторический контекст каждой оперы, представить историю России в зеркале русской классической музыки. Остававшийся на протяжении всего концерта на сцене чтец — корифей Шекспировского театра Вашингтона Тед ван Гритхайзен — словно бы скреплял своим присутствием связь времен.

Один из феноменов русской классической оперы — галерея замечательных лирических женских образов. Оксана Кровитска убедительно олицетворила два из них, исполнив Арию Антониды из «Жизни за царя» Глинки и Плач Ярославны из «Князя Игоря» Бородина. Жаль только, что при интонационной точности и ясности дикции певице не всегда доставало динамической ровности при смене регистров.

Звучание бессмертной музыки Глинки невольно напомнило сетования Мориса Равеля на то, что Запад недостаточно знаком с нею. Увы, то же можно было бы сказать и сегодня. Слушая Бородина, всякий раз подпадаешь под очарование его мелоса. Иванникова порадовала в Арии Кончаковны из «Князя Игоря» тембром своего контральто, погрузила слушателей в несказанную красоту «музыкального Востока», на которую так щедра русская классическая опера. Обольщение, «приворот» могли бы быть однако выявлены в образе ее героини намного ярче.

Единственный не-русский вокалист, участвовавший в концерте — молодой американский певец Тимоти Микс. Выпускник Пибади-консерватории в Балтиморе, питомиц класса «Пение на русском языке», который ведет Вера Данченко-Стерн, Микс зарекомендовал себя не только как оперный и камерный певец, владеющий обширным баритональным репертуаром, но и как вдумчивый музыкант. Исполненные им Ария Князя Игоря из одноименной оперы Бородина и две арии из «Войны и мира» Прокофьева — Андрея Болконского и Наполеона, показали разные грани его таланта. Главные из них: сочетание сильного голоса и легкости звуковедения, владение широким спектром эмоций — от мягкой лирики (эпизод «Ты одна, голубка-лада» в Арии Игоря) до повелительной властности (Ария Наполеона). Огромное достоинство певца — редкостно чистое русское произношение.

Знаменитая Ария Сусанина из «Жизни за царя» («Чуют правду враги») нашла в лице Никиты Сторожева подлинно конгениального исполнителя. В абсолютной гармонии пребывали его глубокий низкий бас, блистательная техника владения им, яркий сценический образ героя, отличное ощущение формы произведения, умение длить музыку и неуклонно вести ее к своей кульминации, сила убежденности в своей интерпретации, которая властно захватывает слушателей, подчиняет их его воле. Такими же стали впечатления и от последующих образов, воплощенных в этот вечер Сторожевым. В особенности — в сложнейшей по широте эмоционального диапазона Арии Кончака. Певец, за плечами которого годы работы в московском Большом театре, выступления на лучших оперных сценах мира, профессор Университета в Остине (Техас), Сторожев находится в превосходной вокальной и артистической форме. В Арии Кутузова из «Войны и мира» Прокофьева сказали себя мощь и беспредельность его голоса. Ария эта сделалась логическим и эмоциональным завершением прекрасно скомпанованной программы концерта. Все здесь наредко удачно сошлось воедино — и музыка, и ее исполнитель, и даже проецировавшийся на два телевизионных экрана видеоряд концерта — панорама московского Кремля.

Не знаю, существует ли специальная награда, задача которой — поощрить наиболее заметный вклад в дело пропаганды российской культуры в Америке. Если существует — с радостью отметил бы ею неутомимую и разностороннюю деятельность Веры Данченко-Стерн — пианистки, педагога, музыкального организатора. Если подобной награды не существует — без колебаний учредил бы таковую.