Отставку Владислава Суркова можно рассматривать как черную неблагодарность со стороны правящего тандема.
Вспомним 1999-2000 годы. Власть вручили Путину. Что дальше делать? На кого опираться? С кем строить свое президентство?
Предыстория немного известна. Влиятельнейший на тот момент Чубайс был против Путина. Не персонально, а системно: считал, что нет уже временнóго ресурса «для раскрутки образа», как говорят в шоу-бизнесе и в политике. Но тут случились взрывы домов в Москве, началась вторая чеченская война, Путин стал главным борцом с терроризмом, защитником.
А дальше? Оставаться под шефством Чубайса и Волошина (глава администрации президента Ельцина — Ред.)? Это такие «покровители», что растворят подшефного без остатка. А у него — своя воля, амбиции и планы, свой взгляд. Ему нужны свои люди, свои идеологи.
Надо отдать должное Путину — он выбрал идеальную кандидатуру, идеального архитектора и строителя внутренней политики.
При общем пристрастии советской номенклатуры, тем более — номенклатуры родом из КГБ — к «пятому пункту» анкеты, Владислав Сурков (по отцу-чеченцу — Дудаев) никак не подходил. Да и по другим пунктам. В 90-е годы работал вместе с Ходорковским в «Менатепе», потом — на Общественном российском телевидении у Березовского.
Вначале, когда ОРТ Березовского делало Путина президентом, бывший пиар-директор ОРТ Сурков был вполне приемлемой персоной в путинской команде. Но потом назначить его, бывшего соратника Березовского, заместителем и первым заместителем президентской администрации — смелое решение.
Значит, Путин судил не по анкете, а по способностям.
Мы не знаем, кто из них, Путин или Сурков, нарисовал эскиз картины, известной ныне под названием «Внутренняя политика РФ в 2000-2011 годах». Вероятнее всего — коллективное творчество. В ней соединилось многое: прежде всего, демагогия.
Народ ненавидел и ненавидит олигархов — и Путин в глазах доверчивого населения вдруг стал выглядеть борцом с этими кровососами. Как же — изгнал Березовского и Гусинского! А то, что за годы его правления олигархизм достиг невиданного, немыслимого развития — народ как будто и не заметил. Когда стал замечать, примирился.
Народ тосковал по утраченному державному, имперскому величию — Путин возродил гимн СССР, объявил, что Россия «встает с колен».
Народ возненавидел разглагольствования о свободе при нищете существования, слово «демократия» стало ругательным — и Путин прекратил «разгул свободы в телевизоре».
И вообще — предотвратил развал страны.
Этот пропагандистский успех и есть то, о чем сейчас Сурков говорит: «Помогал президенту Путину стабилизировать политическую систему».
Все, что связано с внутренней политикой, с ее политической жизнью (вернее, с упразднением таковой) — приписывается Суркову.
Он придумал движение «Наши» — путинских хунвэйбинов, одним названием разделив страну, молодежь, на «наших» и «не наших».
Сурков придумал «суверенную демократию».
Отказ в регистрации оппозиционным партиям, стерильное телевидение, убеждающее нас в стабильности и порядке при терактах и экономических провалах, списки лиц, допускаемых и не допускаемых на ТВ, разнарядка новостей в информационных программах, наконец — выборные кампании «Единой России» и президентов Путина и Медведева — это все работа Суркова.
При этом Владислав Юрьевич фактом своего существования создавал для части российской интеллигенции и для Запада некий образ режима с человеческим лицом. Чуть ли не либерала при власти. Ну как же — интеллектуал, поэт, дружит с рок-музыкантами, киношниками, написал роман «Околоноля», который, при желании, можно расценивать и так, и эдак. Ну прямо либерал!
Дабы не подумали, что смелость и сарказм автора родились только сейчас, когда всесильного идеолога отставили от кремлевской власти, приведу цитату из статьи, опубликованной в 2006 году: «Пока людей пытают в милиции или еще где-то в подвалах и камерах, и все об этом знают, но власть не принимает никаких мер, потому что держится как раз на массе тех, кто пытает, — мне отвратителен якобы либерализм Суркова. А равно апология Суркова со стороны его приспешников из числа журналистов-писателей и другой подобной публики. Потому что таким образом лакируется, маскируется опричнина в стране».
И такого человека — убрали. За что? Предполагается, за провал выборов в Госдуму, вызвавших митинги протеста.
Допустим, Сурков виноват. Не смог убедить население, что выборы прошли честно. Для этого надо было, как минимум, ограничить с 2007 года (с прошлых выборов) продажу мобильных телефонов с видеокамерами (снимали на избирательных участках и выкладывали в Сети разоблачительные видеоролики, протоколы фотографировали!) и вообще — запретить Интернет.
Но это не в его силах. Пусть бы сами Путин и Медведев запрещали. Другое дело, что Сурков, возможно, вовремя не посоветовал им.
И уж вовсе трудно было ему (при интернет-информации и интернет-общении) контролировать и влиять на процессы, происходящие в умах и душах россиян.
Его отставили. Не одного. Вместе с ним ушел (формально на более высокую должность председателя Госдумы) глава кремлевской администрации Сергей Нарышкин.
Не обеспечили выборы, как полагается. Как раньше.
Суркова и даже Нарышкина (несмотря на его КГБ-прошлое), а также их окружение некоторые называют «системными либералами». Мол, работают в системе, но по духу — либералы.
Им противопоставляют «силовиков».
Они и пришли на смену. Главой администрации стал Сергей Иванов, тоже человек из советского КГБ, бывший вице-премьер по оборонной промышленности, бывший министр обороны, знаменитый тем, что вводил отмену отсрочек от армии для талантливых музыкантов, назвав их «балалаечниками».
А вместо Суркова внутренней политикой станет управлять Вячеслав Володин. Он начинал трудовой путь механизатором в совхозе, закончил Саратовский институт механизации сельского хозяйства (стал там председателем профкома студентов и пошел с того момента по общественной линии), защитил докторскую диссертацию в Институте МВД.
Если Нарышкина и Суркова убрали за то, что «не справились», следовательно, полагают, что новые — «справятся». Имеется в виду, «справятся» с предстоящими 4 марта выборами президента.
Неужто Володин искушеннее Суркова? Наивно предполагать.
«Назначение Володина — симптом того, что власть настраивается на более жесткий сценарий политической борьбы», — говорит заместитель председателя КПРФ, первый заместитель председателя Госдумы Иван Мельников.
Какой? По информации из коридоров Кремля, новый куратор уже потребовал от сотрудников Управления внутренней политики обеспечить победу Путина в первом туре, и так, чтобы не спровоцировать новые митинги.
По сообщению анонимного источника, сформулировано так: «Главное — победить, не передавив». Имелось в виду — не перейдя грань в давлении на общественное мнение, электорат и пр., и пр.
Но слово живет само по себе. Главное — победить, но не передавить.
А получится ли?
Слоган-2012: в новый год — с новой властью? Кто-то ставит знак вопроса, кто-то — восклицательный. В основном (реалисты!) — многоточие. Но оно как раз и многозначно. По опросам социологов, более половины россиян ожидает в 2012 году обострения политической ситуации в связи с предстоящими президентскими выборами.
Только что была десятилетняя стабильность во главе с самым рейтинговым за последние 20 лет главой государства, и вдруг — обострение.
Да, говорили и писали, что падение власти, рейтингов, репутаций, как показывает история, происходит с виду неожиданно, разом. Теоретически.
Есть сильный образ в советской литературе, у Василия Белова в романе «Кануны». Вологодские мужики для постройки мельницы валят в тайге громадную, «осемьсветную» сосну. Уже подпиленная, она стояла, казалось, несокрушимо. Но вдруг шевельнулась одна хвоинка, движение передалось всей ветви, другим ветвям, задрожал ствол, — и грянула оземь «осемьсветная» громада.
Главное слово тут — подпиленная.
Новое время дало новые образы. Десять лет назад директор Агентства региональных политических исследований (АРПИ) Андрей Милехин первым в России сказал, что Путин является, по американской политической терминологии, «тефлоновым президентом». Что бы он ни делал, рейтинг все равно остается высоким.
Десять лет постоянной инфляции, войны, теракты, количество бедных не уменьшилось, а увеличилось, с каждым годом становилось яснее, что экономики никакой нет, кроме высоких мировых цен на нефть — а рейтинг стоял несокрушимо.
Но в октябре 2011 года, когда уровень доверия Путину был выше 50 процентов (по российским меркам маловато, а по западным — на зависть любому главе государства), когда Ларри Кинг говорил: «Если бы Путин жил в Америке, он бы тоже стал президентом», автор этих строк писал: «Нулевые годы оказались нулевыми во многих смыслах. Десятые годы, вероятно, наполнятся новым содержанием — похоже, они станут временем анекдотов».
Имелось в виду, что десятилетний застой стал очевиден всем, а голословные и неуклюжие попытки выдать существующее положение вещей за успех вызывают саркастическую реакцию.
Когда Путина, вышедшего к публике во дворце спорта «Олимпийский» после боя россиянина Емельяненко с американцем Монсоном, освистали, кричали: «Уходи!, ни Путин, ни его окружение, похоже, ничего не поняли, не осознали. То ли списали свист на хулиганов, то ли на происки враждебных сил.
Система работала по-прежнему — откровенно, на глазах у всех фальсифицировав парламентские выборы. Последовал взрыв общественного негодования. Но и после волны протеста, после митинга на Болотной площади, когда его участники скандировали «Россия без Путина!» и «Банду Путина — под суд!», он снова ничего не понял.
И продолжал вести себя в той же манере — агрессивно-наступательно, на грани и за гранью хамства. Видимо, в искреннем убеждении, что только так и надо. Ведь эта манера («крутой», «мачо») обеспечивала ему успех в течение 12 лет. Сказанул 12 лет назад «Мочить в сортире!» — и вроде бы народ был в восторге. Или — 10 лет назад французский журналист спросил, не собирается ли российский президент в процессе уничтожения терроризма уничтожить под корень и мирное население Чечни. А Путин ему как обрезал: «Если уж вы готовы стать самым радикальным исламистом и готовы сделать себе обрезание, приглашаю вас в Москву... У нас есть специалисты и по этому вопросу. Я порекомендую сделать операцию таким образом, чтобы у вас уже ничего не выросло». И народ вроде бы впал в экстаз.
Наверно, правы те, кто говорит: Путин потерял чувство реальности. Он почему-то решил, что то же самое и в той же манере он может говорить про москвичей, про весь народ российский: бандерлоги, продажные студенты, ходили на митинг за деньги... Что и сказано было им народу на «прямой линии» 15 декабря.
В итоге на московский митинг 24 декабря вышло 120 тысяч.
Самоубийственную линию поведения Путина точно определил политолог Глеб Павловский: «Тефлон разрушается изнутри — его разрушил сам носитель тефлона, а не те, кто снаружи тыкал в него вилками или айпадами».
Павловский прав лишь отчасти, с одной стороны.
Гораздо важнее другая сторона.
«Сама система Путина не подходит для общества, где возник средний класс, она входит в противоречие с моделью мира среднего класса, и это должно было неизбежно взорваться, — резюмирует Игорь Бунин, генеральный директор Центра политической конъюнктуры. — Этот класс не желает быть быдлом. Пробуждение среднего класса ведет к пробуждению всего общества, потому что он его структурирует. Постепенно это распространится сначала на города, потом на всю Россию».
Иначе говоря, Путин не заметил, что в стране появляется другой народ. И, похоже, по сей час в упор его не видит.
Накануне Нового года на вопрос журналистов: «Владимир Владимирович, а какой вот подарок под елку для всей страны вы бы положили? Или сюрприз?», он ответил: «Подарок? Честные выборы президента в 2012-м».
То есть пообещал, что народу он подарит честные выборы президента.
Народ, наверно, должен в пояс поклониться: «Спасибо большое. Мы и не мечтали...».
Если он всерьез — ужасно, если пытался так пошутить — еще ужасней.
Но все это было потом, потом... Начиная со свиста, продолжаясь митингами, плакатами на улицах и портретами в Интернете с резино-техническим изделием вместо шарфа. (Он назвал протестные белые ленточки на лацканах митингующих контрацептивами. Все те же хамские шуточки. С быдлом ведь разговаривает.)
А что вначале?
Точку отсчета установить трудно, может, невозможно. Мы видим результат, а результат — следствие не одного поступка, а процесса.
И, тем не менее, наиболее вероятная переломная точка — съезд «Единой России». Постыдное зрелище. Крики, овации, юноши и девушки, размахивающие флагами — нас как будто вернули в прошлое, не то на сталинские парады, не то на брежневские съезды. Многие тогда подумали с ужасом и брезгливостью одновременно: а если завтра моих детей или меня самого заставят так же хлопать и приветствовать — никуда ведь не денешься?..
Апофеозом постыдности стала сцена, когда президент Медведев выдвинул кандидатом в президенты Путина. Молодой, полный сил, амбициозный (не амбициозные туда не идут) — публично, на глазах страны, отдавал власть. Только что ставил глобальные задачи, рассчитанные на десятилетия: модернизация, свобода, «Россия, вперед!» — и сдулся, всё и всех сдал. Ведь ему прощали его нерешительность, думали: необходимо время, чтобы стать самостоятельным, освободиться от жесткой опеки, вот со второго срока начнет слова претворять в дела... Вместо этого нам сказали открытым текстом: не будет никакого второго срока, мы еще четыре года назад договорились.
И, наконец, страна увидела, что в рокировке нет ничего, кроме рокировки. Раньше за властью Путина даже его отъявленные критики пытались увидеть какую-то идею. Может, сами себе внушали, сами себя обманывали. Но — идею. Для страны. Во имя страны. Верную или ложную, демократическую или авторитарную — не в том суть. А здесь открылись глаза полностью — увидели, осознали, что нет ничего. Кроме одного человека, кроме его стремления быстрее вернуться во власть, схватить власть. Пока не состарился, пока не отодвинули. Нельзя ждать еще срок — мало ли что может случиться за 6 лет?! А уж взяв — не выпустить.
Так прогорел тефлон.
Добавить комментарий