У меня появился тревожный рефлекс. При словах «новая кинокомедия» первое побуждение — бежать, куда глаза глядят, только чтобы не глядеть на экран.
Нет, я не знаю, почему в названии две запятых. И никто не знает.
Были времена, когда тупая вульгарность в комедии считалась дурным тоном.
«Как Электра, мчится сейчас к вам моя комедия,
Ждет и ищет: зрителей нет ли здесь понятливых?
Как пристойны нравы ее, сами поглядите вы:
Твердой кожи плотный кусок не подвешен спереди,
Длинный, толстый, с красным концом — на потеху мальчикам.
Шуток здесь над лысыми нет, и капкана тоже нет.
Здесь старик, стихи бормоча, палкой собеседника
Не колотит, чтобы прикрыть соль острот подмоченных».
Вот чем гордился древнегреческий интеллектуал Аристофан в своей пьесе «Облака» (500 год до нашей эры).
А в одной из первых же сцен примчавшейся к нам, как Электроника, комедии «Безумная, глупая, любовь» авторы сразу приступают к привычному делу. Тринадцатилетний мальчик Робби предается потехе: мастурбирует у себя в комнате. А когда 16-летняя Джессика (бэби-ситтерша его младшей сестры) застает его за этим занятием, он гордо докладывает ей, что думает при этом как раз про нее. Вот как нынче трепетно объясняются в первой любви американские мальчики.
Джессика, однако, влюблена в Кэла, отца Робби. И она знает, как признаться в своем светлом девичьем чувстве. Надо послать письмо.
«Кончаю. Страшно перечесть. Стыдом и страхом замираю... Но мне порукой ваша честь, и смело ей себя вверяю».
Смело вверив себя чести Кэла, девушка посылает ему конверт со своими фотографиями в голом виде. Без текста.
Мандельштам замечал: «Если бы у нас не было знакомых, мы не писали бы им писем и не наслаждались бы психологической свежестью и новизной, свойственной этому занятию». Психологической свежестью? Наслаждались бы? Что-то перемудрил великий поэт. Проще надо быть, Осип Эмильич.
У нас тут мудрые законодатели, избранники народа, наслаждаются тем, что рассылают дамам снимки своих полновесных половых органов, изящно прикрытых трусиками. Правда, мистеру Винеру все-таки пришлось удалиться из конгресса, но кто знает, удалят ли следующего.
Эка куда хватила! — скажут мне некоторые читатели. Время Аристофанов и Пушкиных прошло. Теперь другие времена и нравы.
Они, конечно, другие. Но выходит, как будто тогда, в отсталые эпохи, жили орангутанги, а вот теперь-то наконец явился гомо сапиенс во всей красе и свободе. Причем свобода почему-то направлена исключительно в сторону заголения.
Две недели назад талантливая китайская пианистка Юджа Ван вышла играть Рахманинова перед огромной аудиторией в открытом голливудском амфитеатре. Она была затянута в яркое мини-платьице, еле прикрывающее место, откуда растут ее стройные 24-летние ноги. Это вызвало большую сенсацию.
Доказать логически, почему исполнять классическую музыку не стоит в купальнике, невозможно. Не стоит исполнять ее и в парандже, но это тоже не доказуемо.
Идея фильма «Безумная, глупая, любовь» как раз достаточно старомодна. Она состоит в том, что любовь есть, и она побеждает. Но к финалу хочется, чтобы не побеждала.
Норма по безумию и глупости здесь перевыполнена с лихвой и тянет на премию, каковую и имеет. 86 процентов понятливых зрителей (и 75 процентов критиков) приветствуют фильм на сайте «Гнилые помидоры» и несут премию в кассы. Фильм, на который истрачено 50 миллионов, в первую же неделю американского проката уже собрал 42 миллиона.
Все его персонажи отмечены, впрочем, печатью не столько безумия, сколько клинического слабоумия.
Замужняя женщина, мать троих детей, изменяет мужу с сослуживцем. Сразу начинает этого сослуживца избегать, и понятно, что он ей не нужен. Но зачем, во имя богини Электроники, она вдруг сообщает о своей измене мужу, называет фамилию любовника и требует развода?! Тем более, что дальше никаких действий по разводу не предпринимается. И ясно, что на самом деле она разводиться не желает. Недаром играющая жену Джулианна Мур весь фильм пребывает в помраченном состоянии, близком к летаргии.
Обманутый муж Кэл (предмет любви бэби-ситтерши) начинает каждый вечер проводить в баре и кричать в пространство, что он рогоносец. Почему к своему вполне зрелому возрасту он не нажил ни единого друга, которому можно пожаловаться — еще одна загадка.
Никто из посетителей бара не обращает на крики рогоносца внимания, кроме Джейкоба.
У этого цель жизни — каждый вечер находить новую сексуальную партнершу. Способ соблазна несложный. Каждой очередной избраннице он говорит: «Пошли отсюда», и она готовно семенит за ним. Пожалев рогоносца — или просто от скуки — Джейкоб начинает ему помогать. Оказывается, главное для настоящего мужчины — быть правильно одетым. Двое взрослых мужиков начинают таскаться по магазинам и менять, под мудрым руководством Джейкоба, немодные курточки и штаны Кэла на модные (не слишком, кстати, отличимые друг от друга). Теперь жизнь Кэла станет такой же увлекательной, что и у Джейкоба.
В фильме странно размыта граница между искренностью, открытостью чувств и бесстыдством. В то время, как папа Кэл выставляет свое горе напоказ перед выпивающими, его сын Робби посвящает в свое всю школу. Сперва на уроке литературы он в непристойных выражениях сообщает, что любви нет, а потом закатывает перед школой целый спектакль: является размалеванным и полуголым с воплем, что он любит бэби-ситтершу (стоящую тут же в толпе). Это у них с папой явно генетическое.
Приодетому папе, идущему по стопам Джейкоба, удается уложить в постель даму, которая оказывается учительницей Робби. Папу с мамой вызывают в школу, и учительница при маме устраивает папе истерическую сцену ревности.
Этот сюжет влачится до бесконечности, хотя уже через десять первых минут понятно, что папа с мамой вновь обретут друг друга. Его призван оживить внезапный поворот, когда Джейкоб влюбляется в довольно равнодушную к нему девицу, и вы не можете себе представить, кем она оказывается! Финал, когда сперва Робби, а потом его папа выступают в школе на выпускном вечере и снова терзают присутствующих сообщениями о своих чувствах, тошнотворен.
Очень жаль исполнителей. Стив Каррел, играющий папу, после роли 40-летнего девственника казался мне безнадежно посредственным и крайне несимпатичным актером. Здесь его как-то прихорошили и даже примужчинили, так что на фоне остальных он не так уж ужасен, хотя по-прежнему скучен. Бедного Кевина Бейкона (любовник мамы), актера замечательного и обаятельного, наоборот, привели в полное ничтожество. Не потому, что ничтожен его персонаж, а потому что ему совершенно нечего играть. Хороший актер Райан Гослинг (Джейкоб) вынужден изображать ходячий фаллос в модных ботинках — вот и весь простор для демонстрации мастерства. Почему все критики захлебываются от молодой актрисы Эммы Стоун (она играет старшую дочь Кэла) и дружно возносят ее в звезды, мне пока что понять не дано.
У отдельных критиков фильм вызывает ту же реакцию, что у меня. Нелл Миноу кажется, что это «не мечтательный романтизм, а извращенная социопатия». Кевин Карр обнаружил в фильме «больше медуз, чем у побережья Флориды. Потому что все персонажи не только беспозвоночные, но еще и безмозглые».
Писать про эту комедию так же скучно, как ее смотреть.
*
Добавить комментарий