Монашество подразумевает уход из мира, отказ от имущества, воздержание с обязательным безбрачием, разрыв социальных связей, прикрепление к монастырю и подчинение его уставу. Зародилось оно в буддизме в середине I тысячелетия до н. э., а спустя 800 лет было воспринято христианством. Иудаизм и мусульманство монашества не знают (мусульманские дервиши - все же не совсем монахи). В XVI веке христианство в лице протестантизма тоже отвергло монашество, но католицизм и православие удержали его до наших дней. Каковы же сегодняшние монахи?
Из всех католических монашеских орденов самый последовательный - францисканский. Его основатель, св. Франциск Ассизский (1181-1226), дал своею жизнью, быть может, самый чистый пример воплощения христианской идеи бедности. Его называли вторым Христом - так далеко простирался его отказ от мирских благ. Отличался он еще чудаковатостью: проповедовал слово божье зверям и птицам, а смерть называл своею сестрой (отсюда, кстати, - как возражение Франциску - название книги Пастернака "Сестра моя жизнь").
Восточная мудрость гласит, что третий этап всякой человеческой жизни (после познания и любви) - накопление. Речь идет не обязательно о деньгах, можно собирать коллекции, копить знания, но бренная душа наша настоятельно требует, чтобы чего-то прибавлялось - без этого человек не бывает счастлив. Понятно, что человеческая природа берет свое даже и у францисканских монахов. Со всею очевидностью выяснилось это недавно в Германии, в связи с приближением роковой даты перехода на общеевропейскую валюту евро. Руководство немецких францисканцев потребовало от рядовых братьев и сестер, чтобы они извлекли все накопленное из-под матрасов и из тайных копилок. Распоряжение не было секретным: оно опубликовано в официальном журнале ордена "Wege mit Franciscus" (то есть "Пути с Франциском"). Упор в распоряжении делается даже не на купюры, а на монеты, причем прямо сказано, где именно монахи хранят свои сокровища: в чулках, горшочках и бутылках. Теперь все, до последнего пфеннига, должно быть представлено брату-эконому (или сестре-экономке), и как можно скорее, во всяком случае до первого января. В распоряжении подчеркивается, что монахи и монахини должны всерьез вернуться к обету бедности (основному в францисканстве) и впредь денег не копить.
Полагают, что некоторые из монахов накопили весьма кругленькие суммы. Назад они своих денег не получат. Монастырский эконом поменяет деньги на евро в ближайшем отделении банка, а монахам выдаст то, что им ежемесячно причитается на карманные расходы: по 33 марки на нос. Любопытно, что эти карманные расходы предполагают у францисканцев две основных статьи: почту и билеты в кино.
Но каковы бы ни были сбережения бедных немецких францисканцев с их чулками и копилками, они - сущие копейки рядом с деньгами, о которых идет речь в Ватикане.
Два кардинала - монсеньор Микеле Бассо и монсеньер Марио Джордана - а с ними еще дюжина прелатов обвиняются в мошенничестве на сумму прямо-таки астрономическую. Ватикан - один из лучших музеев мира. Эта монашеская монархия издавна покупает и продает картины - и знает в них толк. И вот прокуратура Италии полагает, что при посредстве ватиканских монахов-искусствоведов из ватиканской коллекции за шальные деньги были проданы в Нью-Йорк и Лугано посредственные полотна - с подложными сертификатами на имена прославленных старых мастеров эпохи Высокого возрождения. Кардинал Боссо поспешил отвести подозрение от престола святого Петра, заявив, что проданные картины - из его ... частной коллекции. Кардинал Джордана не повторил опрометчивых слов коллеги-искусствоведа. Он вообще никак не откликнулся на обвинения, что и не удивительно: ведь в прошлом Джордана был папским дипломатом, стало быть, умеет взвешивать каждое слово.
Дойдет ли дело до суда, пока неясно. Отношения между Ватиканом и Италией вообще всегда были напряженными, а в течение первых 59 лет существования единой Италии и вовсе отсутствовали...
Но было бы ошибкой думать, что монахи напоминают о себе только в связи с коррупцией. Большинство братьев и сестер во Христе корыстью не затронуты. Они удалились от мира по призванию и душевной потребности. Однако и в их жизнь мирская суета иногда вторгается весьма причудливым образом.
В австрийском монастыре Пуппинг, расположенном на север от города Линца, весьма неловко произвели капитальный ремонт. До ремонта имелась лестница, которая вела от келий, расположенных на втором этаже, прямо к дверям монастырской церкви на первом этаже. После ремонта лестница оказалась в другом крыле здания, и монахи стали опаздывать к молитве. На месте прежней лестницы осталось что-то вроде колодезного проема.
Взяв все это в соображение, настоятель монастыря, 35-летний отец Фриц Венигвейзер, нашел остроумный выход. Он вспомнил, что пожарные, когда они спешат по вызову, спускаются вниз не по ступенькам, а по специальной гладкой металлической мачте, - и установил в точности такую мачту в монастыре. Два куска трубы, купленных в местной лавке, сварили и отполировали, семиметровую мачту укрепили посередине оставшегося проема, в потолке второго этажа и в полу первого этажа. Скольжение по ней отнимает всего две секунды. Настоятель так доволен своей выдумкой, что именно с нее начинает ознакомление с монастырем, если в него наведываются туристы.
"Меня, - говорит отец Фриц, - упрекают в том, что эта затея слишком современная и что в этом есть что-то от детской игры, но именно такие элементы мне и хотелось привнести в церковную жизнь. Кроме того, теперь никто не опаздывает к обедне!"
Довольны ли нововведением монахи? Молодые и худощавые - определенно довольны. Те, что постарше и подороднее, приспособились и не капризничают. Для них, кстати, вокруг подножия мачты положена толстая пружинящая поролоновая подушка, смягчающая приземление.
Но недовольные все же имеются. Монастырь Пуппинг - смешанный. Имеются и монахини - и вот они-то категорически отказываются скользить вниз по трубе. Такое, по их единодушному мнению, было бы несовместимо с подобающими их сану достоинством и степенностью.
Можно спросить: зачем отцу-настоятелю привносить современность и игровой момент в жизнь монастыря? Ведь цель монашества - не радости этой жизни, а религиозное спасение и скорейшее загробное единение с Богом. Если помнить об этом, то совершенно загадочным предстает следующее наблюдение ученых.
Давно отмечено, что монахи, особенно же монахини, живут дольше тех, кто предан мирским радостям. Правило это - такое стойкое, что им, наконец, заинтересовалась наука.
Целых 30 лет итальянский врач Марио Тимио наблюдает за здоровьем 144 обитательниц бенедиктинского монастыря в Умбрии. И столько же лет кряду он регулярно обследует такое число мирянок из окрестных городков - женщин тех же лет и тех же физических данных, что и монахини, причем таких, которые следят за своим здоровьем - не курят, лишь изредка пьют сухое виноградное вино, соблюдают диету и вообще ведут самый разумный и умеренный образ жизни. Основным показателем здоровья доктор выбрал давление крови. Как и следовало ожидать, у мирянок оно с годами повышается - просто потому, что кровеносные сосуды пожилых людей становятся все менее эластичными. А вот у монастырских затворниц, к удивлению врача, давление в течение тридцати лет остается совершенно тем же, как и в юности. В его записях сохранились свидетельства о молодых девушках, пришедших в монастырь восемнадцатилетними послушницами. Давление у большинства было 120/125 на 80. Теперь им - под пятьдесят, а давление - такое же.
Единственным объяснением этому, считает доктор Марио Тимио, может быть ... молитва. Устав бенедиктинского ордена предписывает монахам "молиться и трудиться", но трудятся ведь и мирянки. Конечно, монахини ведут очень упорядоченный образ жизни, но и среди окрестных крестьянок и горожанок такое не редкость; жизнь в Умбрии и сегодня - в значительной степени патриархальная, устоявшаяся много веков назад. Природные условия, в которых живут те и другие, тоже одинаковы.
Конечно, можно ввести в рассмотрение фактор половой близости, составляющий главное отличие жизни монахинь и мирянок. Но этот фактор Тимио отстраняет. В его "контрольной группе" мирянок преобладают именно те, для которых сексуальный запрос минимален.
Остается молитва - или, если взять шире, мировоззрение. Монахини видят в болезнях и испытаниях благодать божью и принимают их с радостью. Они с улыбкой смотрят в будущее, которое для них увенчивается не смертью, как для прочих, а райским блаженством. В результате - они блаженствуют в этой жизни так, как это и не снилось мирянкам, а живут долго, - случается, до ста и более лет.
Выходит нечто парадоксальное. Бог словно бы смеется над своими невестами. Они хотят поскорее к нему, а он оттягивает свидание. К мирянкам он тоже не благоволит: они к нему не торопятся, а он не посылает им такой долгой жизни, как монахиням. Последние, впрочем, могут рассматривать свое затяжное пребывание в юдоли бренности как ниспосланное Богом испытание.
Остается еще один вопрос. И в миру, и в келье женщины в среднем живут дольше мужчин. Франциск Ассизский, например, прожил всего 45 лет, а ведь жил он в той же Умбрии, стране здорового климата и почти неправдоподобной красоты. Если отправляться от монашеской логики, получается, что к мужчинам небо благосклоннее, чем к женщинам. Здесь сильный пол в чести. Если отправляться от мирской логики, выходит обратное: в чести прекрасный пол. Но в обоих случаях Бог не настаивает на полном равенстве полов в духе сегодняшней политической корректности.
Добавить комментарий