"Суета сует,все - суета!"
(Еккл.12:8)
Во всех книгах Ветхого Завета и Нового Завета воспевается Господь Бог и созданный Им мир, и это несмотря на отмеченные в данных книгах недостатки нашего мира, его ужасы, многочисленные напасти, созданные как Богом для испытания людей, так и самими людьми вследствие их природы, низменной и часто лишенной божественной благодати. Во всех книгах обоих Заветов праведность, вера в единого Бога, творение добрых дел, сострадание и (в Новом Завете) любовь к ближнему своему независимо от того, каким человеком он является, провозглашаются высшими и вечными ценностями. Во всех книгах обличение человеческих недостатков имеет целью их искоренение и обращение людей к божественным ценностям. Во всех, кроме "Книги Екклесиаста или Проповедника".
Эта "Книга" - в отличие от остальных библейских - полна горького пессимизма и отчаяния. И хотя в ней есть обычные призывы к поклонению Богу типа: "... бойся Бога и заповеди его соблюдай, потому что в этом все для человека", но основной смысл книги сводится к тщетности человеческого бытия, к бессмысленности любых усилий человека на земле, к невозможности длительной счастливой и даже просто безопасной жизни и к признанию беспомощности и незащищенности человека в земной юдоли, а также к изначальной невозможности познания мира.
В "Книге Екклесиаста" нет последовательно развивающегося сюжета или идеи, это, по сути, набор наблюдений и мыслей по поводу разнообразных жизненных явлений, это - печальные раздумья, тематически сгруппированные в блоки или главы. Но Екклесиасту присуща цельность мировоззрения, он не распыляется на мелочи. И совершенно правильно отметил в своей "Истории религии" о. Александр Мень: "Екклесиаст - это портрет одного человека".
Представляется, однако, что несмотря на это определение, "Книга Екклесиаста" была написана не одним человеком, а, по меньшей мере, двумя. Один из них проповедовал самый черный пессимизм атеистической закваски, а второй - скорее всего, более поздний по времени - был человеком верующим, так как он пытался сгладить этот пессимизм, призывая верить в справедливость Бога и славить Его.
О том, что авторов "Книги Екклесиаста" было, по меньшей мере, два, можно судить еще и потому, что первый, можно сказать, номинальный автор представляет в начальных строках "Книги" сам себя очень четко: сын Давидов, царь в Иерусалиме, то есть Соломон. Поэтому "Книгу Екклесиаста" называют иногда "Книгой пророка Соломона". И в то же время автор говорит о царях иерусалимских (во множественном числе), а до Соломона таковым был только один Давид.
И еще: Екклесиаст говорит о царях-угнетателях, но вряд ли такое мог сказать Соломон, сам бывший довольно жестким и деспотичным царем. Существует несколько версий того, кто является автором "Книги Екклесиаста", поэтому придти к одному всесторонне обоснованному мнению об авторстве "Книги" - на данном этапе наших знаний о Библии - невозможно.
Само слово "Екклесиаст" является греческим переводом древнееврейского слова "Кохелет" ("Кегелет"), означающего, очевидно, "проповедник". Вообще, слово "экклесия" (или "экклезия") древние греки применяли для обозначения народного собрания, в котором участвовали все граждане старше 20 лет. В более широком смысле экклезия - синоним церкви. На основании всего этого можно сказать, что автор "Книги Екклесиаста" - это человек, главенствовавший в народном собрании и державший там речи, то есть проповедник. В этой статье использовано принятое в Библии и в некоторых энциклопедиях слово "Екклесиаст", хотя в различных трудах применяются и другие варианты написания: Екклезиаст, Екклезиаст и Екклисиаст.
Судя по найденным в Кумранских пещерах списках, "Книга Екклесиаста" не могла быть написана позже III века до нашей эры. В те времена, особенно на Востоке, были очень развиты магия и различные оккультные учения. Автор "Книги" был, несомненно, очень образованным человеком (некоторые его фразы почти дословно повторяют слова древнеегипетских поэтов и совпадают иногда с фразами из эпоса о Гильгамеше и других вавилонских произведений). И поэтому представляется странным, что он нигде в "Книге" не упоминает об этих учениях или хотя бы не развенчивает их в качестве источников знания и надежды. Остается предположить, что даже если он и сделал бы это, то позднейшие редакторы или переписчики должны были бы убрать соответствующие места, дабы полностью исключить упоминания о существовании чего-то альтернативного иудаизму. Высшие иерархи почти всех церквей и общественных организаций очень ревнивы, и в их планы не входит реклама мнения оппонентов.
Взгляд на окружающий мир и природу у Екклесиаста скорее научно-атеистический, чем религиозный. Под его космогонически-географическими воззрениями мог бы подписаться и любой ученый-материалист ХХ века.
Мрачный реализм Екклесиаста и знание сути человеческого общества приводит его снова и снова к пессимизму и погружает в море черного отчаяния, сравнимого по глубине разве только с отчаянием Кафки. Этим Екклесиаст отличается от Иова, который именно через испытания и личные невзгоды пришел к светлой и истовой вере в Бога.
В одном месте "Книги Екклесиаста" автор призывает пользоваться обычными радостями жизни, считая их единственными реальными, светлыми сторонами бытия, а в другом месте говорит, что эти радости "суета и погоня за ветром" (Еккл. 2:11).
Екклесиаст не может найти радости даже в познании. Он пишет: "И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость; узнал, что и это - томление духа. Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь" (Еккл.1:17-18).
И если даже скептически настроенный ученый Фауст у Гёте находит в конце жизни удовлетворение в созидании во благо людям, то жесткий и до самых глубин последовательный в своем мышлении (что свойственно, кстати, преимущественно евреям) и до конца честный перед собой Екклесиаст видит и в таком созидании только суету сует.
Услужливый комментатор одного из изданий Библии на русском языке объясняет: ""Суета" у Екклесиаста и вообще в Св. Писании означает не только личное тщеславие и заботу о пустяках, но и пустоту всякой жизни, лишенной Бога. Жить в суете означает родиться, работать, страдать, вкушать временные радости, которые ничто по сравнению с вечностью, и умереть". Вторая часть этой сентенции соответствует понятию "суеты" у самого Екклесиаста, а первая является классическим образцом клановой пропаганды. С подобной пропагандой мы познакомились, в частности, при Советской власти, идеологи которой утверждали, что суета - это пустота жизни, не посвященной строительству коммунизма.
Екклесиаст развенчивает все, что только может быть привлекательным в этом мире: богатство, славу, красоту и даже сам ум, посредством которого он до всего этого доходит: "Тогда я увидел все дела Божии и нашел, что человек не может постигнуть дел, которые делаются под солнцем" (Еккл. 8:17).
Констатация многих житейских фактов и любые попытки что-то осмыслить приводят Екклесиаста все время к утверждению бессмысленности жизни и неизбежности смерти, он как бы заворожен этим: "... участь сынов человеческих и участь животных - участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом; потому что все - суета!" (Еккл. 3:19). И далее как бы резюме: "Все идет в одно место; все произошло из праха, и все возвратится в прах" (3:20).
Единственно, во что Екклесиаст верит, так это в преимущество жизни перед смертью, в то, что "псу живому лучше, нежели мертвому льву" (9:4). Но и это - не непререкаемое правило, а лишь мимолетное утверждение, сменяющееся в другом месте мыслью о том, что если душа человека наслаждалась добром, "то я сказал бы: выкидыш счастливее его; потому что он напрасно пришел, и отошел во тьму, и его имя покрыто мраком" (6:3-4).
Язык "Книги Екклесиаста" настолько ярок и сочен, фразы настолько афористичны, полны глубокого смысла и так западают в душу, да и вообще накал текста так высок, что эта "Книга" является одной из самых цитируемых частей Библии.
Некоторые исследователи сообщают, что еврейские теологи и мудрецы долго обсуждали вопрос: стоит ли помещать "Книгу Екклесиаста" в Ветхий Завет? И все-таки решились это сделать. Мудрецов, наверное, поразило мрачное величие этого текста и они, добавив в него кое-что позитивное о Боге, решили воспользоваться силой и выразительностью, исходящих от этой книги, для укрепления веры. И не ошиблись, ибо, прочтя "Книгу Екклесиаста", человек - по их мнению - неминуемо должен был бы еще раз убедиться в полной тщете всего земного и обратиться по единственно возможному в такой ситуации адресу - к Богу.
Итак, этих теологов и мудрецов, как и современных читателей, потрясла нарисованная в "Книге" картина полного мрака, царящего в этом мире. И добавив в текст, полный безысходности и отчаяния, единственно светлое - идею Бога и призыв поклоняться Ему - они надеялись на смягчение человеческой души, на достижение некоторого согласия между человеком и миром, в который этот человек заброшен для жизни. Но яд гениальной и предельно честной книги оказался неистребимым. Ведь в ней впервые с такой предельной ясностью и бескомпромиссностью было сказано то, что приходило на ум многим поколениям людей, живших до Екклесиаста, и - тем более - приходит в голову живущим уже после него.
Логика автора этой книги неопровержима. Ведь удостовериться в существовании Бога тем же путем, каким Екклесиаст установил суету всего в подлунном мире, невозможно. Земных свидетелей существования Бога нет, индивидуальные озарения - это, если вдуматься, дело сугубо личное, о них можно только восторженно рассказывать другим, пытаясь в полноте своей веры убедить и их в истинности переживания. Но поверить в веру другого - явление, хоть и очень частое (миллионы верят в Иегову, Христа, Будду, Аллаха), но с логической точки зрения очень шаткое. Да и сам факт (и причину!) озарения можно истолковывать очень и очень по-разному. И тут не поможет такой инструмент познания, как интуиция, ибо она, хоть и дает иногда обнадеживающие результаты, но все-таки - наряду с чувственными ощущениями и логикой - не является стопроцентным гарантом правильности решений. Объяснений природы интуиции и озарений существует много, среди них есть и абсолютно материалистические. Надо признать все же, что спираль познания, основанная на непосредственных ощущениях, разуме и интуиции, может привести к новым, еще незнакомым человечеству возможностям. А пока же нам остается Екклесиаст с его мрачной оценкой мира, безысходным пессимизмом и неверием.
И все-таки вера в светлое и позитивное, пусть и не доказанная (а какие вообще могут существовать сейчас доказательства для нашего сознания?!), притягательнее окружающей нас тьмы. Сладкий мираж, даже если человек и понимает, что это только мираж, самообман, создает хоть какую-то надежду. А это - уже много, если вообще не единственное, что нам остается. "И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его." (Еккл.12:7). На этом аккорде и закончим...
Добавить комментарий