В дни нашего детства, ближе к концу войны, в московском кинотеатре "Ударник" иногда шло американское кино. Там были фильмы 30-х годов про вождя мексиканских пеонов Панчо Вилью, отважного Зорро в маске, мистера Дидса, который хотел помочь бедным. Каждый попадал в беду, подстроенную злодеем - угнетателем или богачом. Выручал всегда народ. Когда по экрану начинала бежать толпа - с дрекольем ли, с факелами, или просто небритые в рабочих комбинезонах - от сердца отлегало. Сейчас спасут и сделают все правильно.
Как известно, в конституции США провозглашено "правление народа для народа, силами народа". И это правда. Хороша или плоха американская демократия, но в языке, например, просто нет выражения "президент правит". Он "служит" или "занимает пост". Если в чересчур горячих головах возникает подозрение, что правительство забрало себе слишком много власти, является Тимоти Мак-Вей и подгоняет грузовик с взрывчаткой к государственному зданию. Все знают, что он поступил ужасно, но понимают, почему.
Торжественные слова "родина" или "отечество" сладко спят в словарях, их заменяет "страна". Но сочетание "американский народ" священно, и все политики его употребляют с придыханием.
Демократия требует веры в то, что народы хороши и правы. Либералы почти что сделали пацифизм национальной идеологией, и внушили стране, что войны ведут не народы, а их плохие правительства. Протесты недовольной части народа заставили правительство прекратить войну во Вьетнаме. Во время войны в Персидском заливе оглядка на свой насупленный тыл остановила карающий меч (или что там приготовили), занесенный над Саддамом Хуссейном. Американцы искренне надеялись, что его свергнет сам сознательный народ Ирака.
Во время войны либералов больше всего заботит судьба мирных жителей. Дрезден и Хиросима для них - вечные символы чудовищной несправедливости. Они уверены, что можно и нужно было победить как-нибудь без этого. Поэтому им нелегко понять войну террористов, где намеренно истребляют как раз мирное население.
Когда США вмешиваются в чьи-нибудь дела, искушенные люди с понимающим видом покачивают головой. Ясно - в том районе нефть. Если нефти нет, то рассуждают о сложных и тайных политических играх. В покачивающиеся головы редко закрадывается невероятная мысль: а что если Америка в самом деле заинтересована просто в том, чтобы другие народы не резали друг дружку, не помирали голодной смертью и не жили под тиранами? Это наивное желание устроить мир по-хорошему не так уж удивляет, если вспомнить, что в самих США в прошлом году 90% жителей жертвовали на благотворительность, собрав 200 миллиардов долларов, что десятки миллионов американцев участвуют в "волонтерской" деятельности на благо других людей, что равенство всех перед законом на самом деле строжайшим образом соблюдается. Американцы верят: если в других странах будут жить лучше, то лучше будет и им самим. (Не станем сейчас вдаваться в полный системный анализ Америки, в ее вопиющие изъяны и недостатки).
Просто скажем, что в 1993 году Америка послала войска в восточно-африканскую страну Сомалия действительно для того, чтобы спасти население от голодной смерти, остановить жуткую гражданскую войну и поставить жестокого тирана Айдида перед международным судом. Ожидалось, что накормленный народ, освобожденный от диктатора, испустит вздох облегчения и заживет мирной счастливой жизнью.
Война в Сомалии шла племенная. В 1991 году правителя Сиада Барри из племени Дарод сверг Айдид (бывший посол своей страны в Индии) из племени Хабр Гидр. Началось смертоубийство. Страна впала в абсолютную разруху. Безработица достигла 90%. Люди умирали от голода. В конце 1992 года попробовала вмешаться ООН. Но никаких коалиционных правительств не удалось создать никаким миротворцам. Айдид ненавидел генсека ООН, египтянина Бутрос-Гали, считая его сторонником клана Дарод. Продовольственную помощь, приходившую в Сомалию, забирали солдаты Айдида. Чтобы обвинить ООН в геноциде, Айдид однажды организовал демонстрацию своих сторонников, а потом сам же ее расстрелял. В июне 1993 года боевики Хабр Гидра убили, освежевали и выпотрошили 24 пакистанских солдат из частей ООН. Тогда ООН объявила Айдида вне закона.
Вот против этого-то злодея и прибыли воевать осенью американские части, которых при ночной высадке на африканском берегу первыми встретили свои тележурналисты с камерами...
3 октября началась операция по захвату двух ближайших сподвижников Айдида - Авале и Салада. Бронетранспортеры и вертолеты с американской базы направились в район столицы - Могадишо - под названием рынок Бакара. Район был опасный, там группировались боевики. Было известно, в каком здании находятся "нужные люди", вся операция рассчитывалась меньше, чем на час.
Сподвижников-то арестовали, но ритм сбился, когда один из рейнджеров при высадке с вертолета сорвался и разбился. Тысячи боевиков Айдида быстро окружили 99 американцев. Сбили американский вертолет "Черный ястреб", затем и второй. На улицах завязалась настоящая битва. Айдид людей не жалел. У него под ружьем было много соплеменников, с которыми он иногда расплачивался "хатом" - наркотиком вроде кокаина. Нажевавшись с утра его листьев, к середине дня они уже ничего не боялись.
Только ночью с американской базы вышла колонна спасателей на бронетранспортерах и танках. К тому времени уже были сняты кадры того, как ликующие сомалийцы таскают по улицам привязанные за ноги, обнаженные трупы американских вертолетчиков, и с хохотом плюют на них. Один летчик, Майкл Дюрант, тяжело раненный, попал в плен. Американцы летали над Могадишо и кричали с вертолетов в громкоговорители: "Майк, мы с тобой, мы тебя не бросим!" (Дюранта позже действительно удалось освободить).
К утру американцы смогли оттеснить силы Айдида и вызволить своих. Вместо получасового налета им пришлось вести яростное 15-часовое сражение. 18 человек погибло,73 было тяжело ранено. Боевиков было убито не меньше 500.
Клинтон был в это время отвлечен происходившим в России обстрелом Белого Дома, и. когда ему доложили о событиях в Могадишо, удивленно воскликнул: "Но ведь наши там для того, чтобы накормить сомалийцев!" Он счел потери такими серьезными, что войска были немедленно отозваны домой.
Говорят, что исламские террористы сделали из этого надлежащие выводы о слабости бойцовского духа США. Они также узнали - и учли - что американцы никогда не бросают своих и не воюют с мирным населением.
И вот теперь на экраны вышла картина про сомалийский поход - "Черный Ястреб сбит" в постановке Ридли Скотта.
Пожалуй, самая сильная сторона этого известного режиссера - умение перенести зрителя в мир фильма, создать абсолютный эффект нашего присутствия в этом мире, будь то космический корабль в "Чужаке" (Alien,1979) или древний Рим в прошлогоднем "Гладиаторе". Для "Черного Ястреба" Скотт выбрал строго документальную стилистику. В основу картины положена книга журналиста Марка Баудена, который был в Сомалии и многое видел своими глазами. Бауден рассказывает о случившемся с точки зрения множества участников, попутно излагая их биографии. Скотт сохранил "коллективного героя" - в фильме около 40 ролей "с текстом", не выделена ничья центральная линия, нет крупных звезд - но отказался от рассказа об их прошлом. Как в классической трагедии, соблюдено единство места и времени действия - от начала до конца битвы.
Фильм снимали 4 месяца в Марокко. Пентагон дал 139 настоящих солдат и 8 вертолетов. Стоило это все 90 миллионов. С помощью превосходного польского оператора Славомира Идзяка (работавшего с великим, ныне покойным режиссером Кшиштофом Кислевским) Скотт исполнил свое намерение "анатомировать военную операцию" и добился эффекта, о котором критик Кеннет Теран из "Лос Анджелес таймс" написал: "Реализм - это еще слабо сказано". Вместе с американскими солдатами мы оказываемся в абсурдном мире разоренного города. Руины. Дым от горящих автопокрышек - это сигнал, которым боевики предупреждают о приближении врага. Белый, слепящий солнечный свет. Лабиринт пустых улиц. Группы вооруженных людей, которые возникают ниоткуда и поливают противника огнем. Треск очередей, грохот взрывов. Напряженные лица парней из отборных частей рейнджеров и "Дельта", для которых, по выражению того же Терана, обстановка так же непривычна, как марсианские каналы. Кровь и грязь. А в отдалении - безмятежная и величественная гладь океана.
Иногда трудно представить себе, что всё это планировалось, ставилось, репетировалось. Режиссер безупречно "оркеструет" действие, которое выглядит абсолютно спонтанным. Многолинейный рассказ удалось сделать не только внятным, но и удерживающим зрительский интерес. Не одни лишь военные приняли картину (министр обороны Рамсфелд назвал ее "сильной"). Публика голосует ногами. "Черный Ястреб" через месяц показа вышел на первое место среди 10 кассовых чемпионов.
Еще один критик, Стивен Фарбер, отозвался о фильме кисло, в духе сугубого либерализма. Ему не нравится, что Вашингтон открыто обратился к Голливуду с призывом делать кино, воплощающее американские ценности. Сотрудничество с государством выглядит для него неуместным (нарушает свободу кинематографистов). Тему этой "разухабисто-воинственной" картины он определяет как "малоуспешную военную миссию США в Сомалии", "хаотический десантный налет", хотя и признает, что фильм восславляет храбрость и взаимовыручку американских солдат. Но, вопрошает критик, разве эти качества присущи только американцам? Их проявляли, по его мнению, британцы и русские во второй мировой, а также израильтяне, и еще пуштуны в Афганистане (от этого перечисления я почему-то поежилась, хотя вообще-то возразить нечего). Фарбер считает, что "Черный Ястреб сбит" ..."сообщает нам удивительно мало об особенностях нашего духа".
Мне показалось, что уважаемому критику пора навестить офтальмолога и заказать себе очки посильнее. Тогда чисто американские "детали" картины выступят более ясно.
По-моему, их здесь не так уж мало.
Это безжалостная честность, с которой Америка говорит о своих поражениях. Это отсутствие ненависти в изображении врага и его жестокости. Это напутствие, которое начальство дает спецназу, идущему на задание: "Если придется стрелять, помните. что там вокруг живут люди". Это надпись в конце фильма, что генерал Гаррисон, командовавший операцией, сразу принял на себя всю ответственность за гибель своих людей. Но надпись и не нужна. О том, кто такой Гаррисон, без слов говорит короткий кадр: в полевом госпитале на базе, где оперируют раненых, генерал молча берет тряпку, становится на колени и вытирает залитый кровью пол...
Жаль, что в фильме нет попытки проникнуть во внутренний мир сомалийских боевиков. Они действительно остаются для нас марсианами. Есть лишь один эпизод, где боевик говорит пленному Дюранту, что дело не в Айдиде, как считают американцы, что война будет продолжаться и без него. Так и вышло. В 1996 году Айдида прикончили свои. Но его место занял сын Хуссейн, который (так же, как остальные 13 детей Айдида) рос и учился в Америке. Больше того, он служил в морской пехоте США. Однако, смерть отца призвала его "на царство" домой, где по-прежнему идет резня и царит разруха.
Марк Бауден в своей книге описывает беседу с сотрудником госдепартамента США, пожелавшим остаться анонимным - настолько его высказывания идут вразрез с тем, что принято и допустимо в США. Этот дипломат работал в Сомалии и других странах, где жив племенной уклад. Он осмелился сказать, что не одни лишь правители повинны в бедах народов. Само население высшей ценностью иногда считает не мир, а победу и власть. Какая-нибудь почтенная бабушка будет уверять вас, что жаждет мира. Но если вы спросите, согласится ли она ради мира пойти на уступки враждебному клану, ответ будет: "Да лучше умереть!" По словам собеседника Баудена, "Сомалия показала нам, что народы этих стран во многом ответственны за то, что там делается. Ненависть и убийства продолжаются потому, что они этого хотят. Или недостаточно желают мира, чтобы прекратить бойню".
Для Америки, особенно либеральной, такой трезвый взгляд - страшное кощунство, подрыв уважения к демократии. Когда растерянная Америка после 11 сентября спрашивала себя "В чем мы виноваты?", жестоким, но правдивым ответом было бы: "В непонимании действительности".
Герои фильма "Черный Ястреб сбит", заброшенные в дикую реальность племенной войны, тоже не осознают, почему на них обрушилась такая ярость. Но у них есть своя высшая правда. В конце фильма один рейнджер говорит другому: "В конце-концов, всё это просто: думай о том, кто рядом, и все дела".
Не знаю, уникальная ли это особенность американского духа, но пока что она существует. Другой человек, тот, кто рядом, остается главной ценностью.
Добавить комментарий