 |
| Сергей Бондарчук и Ирина Скобцева. Семейная Фотография. |
|---|
Нередко, когда заходит разговор о самых красивых женщинах в нашем кино, то называют Ирину Скобцеву. Годы идут, многие знаменитости уже позабыты. А Ирину Скобцеву помнят, очень тепло встречают любители кино. И сожалеют, что мало она теперь снимается. Наш разговор во время ее приезда в Нью-Йорк был посвящен и прошлому, и дню сегодняшнему, - людям, которые живут в нашей памяти.
- Нью-Йорк в вашей жизни.
- Здесь я бывала не раз. С этим замечательным городом связаны и счастливые дни, и трагические. Счастливые - потому что здесь много-много лет назад была премьера фильма Сергея Бондарчука "Война и мир", потом этот фильм получил "Оскара". Мы приехали в Нью-Йорк вместе с героиней фильма Люсей Савельевой и нас все время осаждали журналисты. Премьера была потрясающая, такая торжественная, впечатление совершенно неизгладимое.
А трагические воспоминания связаны с тем, что в последний наш приезд в Америку, мы попали в автокатастрофу, и, проезжая Нью-Йорк, я была вся в гипсе и в весьма удрученном состоянии. Но это все уже позади.
- "Оскар" вашего мужа Сергея Бондарчука был первым советским и российским "Оскаром". Вы снимались во множестве фильмов, - и как вам жилось в кино? Вы ведь были одной из самых красивых женщин и в стране, и на экране. А как к красивым женщинам относились в самом массовом из искусств в то время, когда все нивелировалось, усреднялось, опрощалось? Не советская ведь у вас была внешность.
- Неважно жилось. Если вы помните наш кинематограф, то целая плеяда актрис чувствовала себя дискомфортно. Мы как бы не подходили под стандарт того, что снималось в кино. Я могла играть только в классике. Я начинала с Шекспира, с "Отелло", и в Каннах получила приз "Мисс Шарм", и когда я приехала в Москву и Сергей Юткевич об этом рассказал, то знаете, как клеймо поставят и от него трудно отделаться, так за мной была эта слава "Мисс Шарм" и она как бы ограничивала мои творческие возможности. Все время всех приходилось убеждать, и себя тоже, что я актриса и могу проявлять себя и в других ролях. Но приходилось трудно. Вы сами знаете, какие должны были быть героини, чем хуже по внешности, проще, тем лучше. А я ведь играла Дездемону и считалось, что для простых женщин из народа в кино не подхожу.
Я считаю, что сейчас мое время появилось, и я много снимаюсь. Как это ни парадоксально, у меня сейчас больше возможностей сниматься, чем раньше и роли очень интересные.
- Вы играли такие возвышенные роли, а вокруг была весьма серая жизнь. Как это удавалось уживаться совместно миру кино и реальности с ее очередями, парткомами и партийным отношением к искусству? Был, наверное, разлад во внутреннем мире и в том, что происходит вокруг.
- У нас не было разлада. Вот сейчас мне тяжело жить в каком-то моем непривычном для меня душевном состоянии. А тогда я была занята тем, что делал Сергей Федорович. А это был как бы наш собственный мир. У нас был как бы остров людей и картин, которые мы делали и с которыми мы общались. И мы, и наши дети эти занимались.
И еще одна у нас была отдушина - ВГИК. Мы с Сергеем Федоровичем выпустили прекрасных актеров. И это главным образом ложилось на мои плечи. Он приходил раз в две недели, делал мастер-классы, а вся основная, скажем так, черновая работа приходилась на меня. Я как актриса наигралась в институте...
У меня была Наташа Андрейченко. Сейчас Ольга Кабо много снимается. Есть наши артисты сейчас в Прибалтике, Финляндии, в Чехии, Болгарии.
- Если брать самые этапные ваши фильмы, то сразу на памяти "Война и мир", "Ватерлоо"... А другие, у вас ведь несколько десятков ролей.
- Мне очень дорога моя роль в картине "Поединок" по Куприну. Были и фантастические картины и мелодрамы. Этапной для меня была работа в сериале "Тихий Дон".
- Но этот фильм снимался еще в начале 90-х годов и до сих пор на экраны не вышел. Почему?
- Итальянский продюсер, который собирался сделать целый блок картин - "Тихий Дон", "Чингизхан" и "Тамерлан" задумал, как я сейчас понимаю, какую-то финансовую махинацию, и не ожидал, что Сергей Бондарчук уже готов к съемкам первого из этих сериалов. Было рассчитано, что фильм будет сниматься два года, а Сергей Федорович снял его за одиннадцать месяцев, а за шесть месяцев смонтировал. В это время продюсер объявил себя банкротом. До сих пор весь материал арестован банком, а авторская версия, которую сделал Бондарчук из десяти телевизионных серий, находится в Лондоне. И добраться до этого невозможно.
- Парадоксальная ситуация. Один из самых знаменитых режиссеров снимал фильм, которого так ждали, и девять лет этот фильм находится под замком. И никаких просветов?
- Знаете, что-то проклевывается, а потом опять затихает. Я думаю, что сейчас итальянский банк уже созрел, чтобы вести переговоры о выпуске фильма.
- Все картины, в которых вы снимались - художественные. А в прошлом году вы работали над кинолентой документальной - "Сергей Бондарчук".
- В сентябре прошлого года было 80 лет со дня рождения Бондарчука, и мы сделали документальный фильм о его жизни, куда вошли биография, фрагменты из его картин, интервью с людьми, которые его близко знали.
- А какой он был в жизни Сергей Федорович, ваш супруг?
- Замечательный. Он был потрясающий актер и режиссер. И человек очень ранимый, скромный, непритязательный. Но взрывной. Очень нежно относящийся к актерам. У них установилась такая дружба с Родом Стайгером, когда он играл Наполеона. Когда Род закончил сниматься, он приехал в Москву, пошел на Красную площадь, на Лобное место и стал кричать: "Бона фортуна, Бондарчук, бона фортуна..."
Сергей очень дружил с Федерико Феллини. Их соединяла какая-то непреодолимая тяга друг к другу. Они были одного года рождения и во многом были похожи, даже внешне. Почти за год до смерти Феллини, мы встретились с ним в Италии, он запустил руку в волосы Сергея и закричал - какие у тебя капелли (волосы), а у меня всего один волос.
И мы были на его похоронах, и я думала, что некоторых людей связывает какое-то мистическое чувство. И в чем-то, может быть, схожесть судеб. Я сейчас вспоминаю, как мы были в Риме и пришли на премьеру "Корабль плывет". Народу было немного. Мы стояли с Джульеттой и Феллини, и он обнял Бондарчука и сказал - ты видишь, мой зритель умирает. Я это сейчас воспринимаю как знак того, что родилось новое поколение, которому надо осознать величие того, что делал Мастер. Молодое поколение, которое захлебнулось в убийствах и крови на экране, должно пережить это и снова обратиться к настоящему кино, повернуть свое существо к тому истинному, для чего живет человек на этой земле.
У Феллини и Бондарчука были одни задачи. Просто они пользовались разными художественными средствами для их выражения. Но они рассказывали о Человеке, о том, зачем он пришел на эту землю и куда он уйдет. Это как бы роднило их.
А сейчас молодежь берет то, что лежит на поверхности, потому что это легко и думает, что она постигла искусство. Все это приходит и уходит, потому что оно для глаза, оно не волнует. Это однодневки, фильмы не для души. Это не подлинное и не настоящее.
- А что подлинное и настоящее? У каждого, наверное, свое подлинное и настощее. А ваше?
- Если брать, как сложилась моя жизнь, для меня подлинным и настоящим было то, что мне Бог подарил любовь. Любовь моего мужа, моих детей, моих родителей. Надо всем этим дорожить. Толстой очень хорошо говорил, что смысл жизни - это сама жизнь. Вы проснулись и светит солнце, зеленеет трава. Вы поехали за город и увидели там дерево, которое вы сами посадили. И вы начинаете все это ценить. Все просто, так в жизни. А в молодости этого чувства нет. Кажется, что все еще впереди, что у тебя очень много времени и его можно не ценить.
На меня с Сергеем Федоровичем очень повлиял Толстой с его философией, с его мыслями о спокойном восприятии жизни.
- У Толстого разное было. Он еще говорил, что спокойствие - это душевная подлость.
- Да. Человек разный. Надо уметь смотреть в себя. Это и пытался сделать Сергей Федорович.
- А каким был режиссером Сергей Федорович - деспотом, который все делает под себя, под свои взгляды и представления о том, какой должна быть картина или давал волю артистам и не возражал против их импровизации. Причем учтите, в слово "деспот" я не вкладываю в данном случае ничего отрицательного, в истории мирового кино было немало таких режиссеров, которые создавали великие картины, отражавшие именно их видение мира.
- Вся его методика была основана на том, чтобы подготовить актера, создать для него такую творческую атмосферу на съемочной площадке, чтобы он мог проявить себя полностью, чтобы творила природа. Он только подсказывал. Поэтому у него были замечательные отношения и с Франко Неро и с Абрахамом, другими актерами, с которыми он работал, говоря на разном с ними языке.
Бондарчук на съемочной площадке - это был не диктат, а сотворчество. Я снималась у режиссеров, которые сами проигрывают роль, а потом заставляют актеров повторять этот рисунок. Это, на мой взгляд, холодная, бездушная работа. Самое главное вызвать у человека сопереживание тому, что происходит на экране. А диктатом этого никогда не добьешься.
Сергей Федорович говорил, что если в роли у актера есть два-три таких открытия, когда можно заглянуть к нему в душу, то это и есть подлинное кино. Только кино может так приблизиться к человеку и почувствовать его, театр все-таки на расстоянии, ему сложнее передать все нюансы. Только кинокамера имеет эту волшебную силу. Она может и угробить, и может раскрыть, может показать полную пустоту актера, и может заглянуть в его душу и дать крупным планом его характер.
- А каково двум знаменитым артистам, мужу и жене, вместе сниматься?
- Я очень любила сниматься с Сергеем Федоровичем как с партнером. У нас было много фильмов, когда Бондарчук не был режиссером, а был актером. Мы начали с этого. Он - Отелло, я - Дездемона. Это было большое удовольствие. Сергей считал, что у него просто каникулы.
Можете себе представить груз "Войны и мира", "Ватерлоо" или "Они сражались за Родину", когда за твоими плечами столько исполнителей, техника, финансовые дела, твое видение как режиссера и ты еще и как актер - это, по-моему, нечеловеческий труд. Как он выдержал все. А просто сниматься - это было как каникулы.
- Сергей Федорович сильный был человек, мужественный, крепко держал удар, достойно. Я помню, один из съездов кинематографистов уже в наше время, когда все эти молодые и шустрые выступали с трибуны с призывом "Сбросим Сергея Бондарчука с корабля современности".
- Нет, это были не молодые. И даже не новое поколение. Это было обиженное поколение среднего возраста людей, которые раньше были не у дел. Ведь если взять нашу историю, то у нас все время были гонения. Были гонения на Шостаковича, на Прокофьева, на Ахматову, Зощенко. В любой области были гонения. И съезд кинематографистов тоже как бы бил по вышке.
Он был сильный человек и всегда верил, что в искусстве он делал то, что было нужным и важным для людей, поэтому он был спокоен и уверен. Помню, статью одного журналиста, в которой было столько яда. Можно было уколоть в это время, - и кололи. А Сергей Федорович держался, знал, что время все расставит по своим местам. Он был спокойным и мудрым. К старости он становился все более одухотворенным.
Теперь, когда Сергея Федоровича не стало, многие люди приходят и говорят - как мы были неправы.
- До этого съезда Сергей Бондарчук был одним из самых признанных авторитетов в советском кино. Он был удостоен всех и всяческих наград, получал звания, которые давали право на относительно спокойную и обеспеченную жизнь. Но все это на поверхности. А то, что подспудно? Как ему жилось в советском кинематографе, что было за кулисами?
- Если говорить о наградах, то большинство ему досталось на Западе. Он получил все самые престижные награды, начиная с "Оскара" и кончая почетными наградами национальных кинематографий разных стран. Он, например, получил орден Почетного шевалье в области литературы и искусства во Франции. И премьер-министр Франции, вручая ему эту награду, сказал, что он как француз сожалеет о событиях 1812 года, а как человек преклоняется перед талантом Бондарчука.
- У вас семья кинематографическая.
- Да, абсолютно все пошли по нашим стопам, занимаются искусством. Сергей Федорович не пробивал им дорогу, а наоборот хотел, чтобы они занимались чем-то другим. А им приходилось доказывать не только другим, но и своим родителям, что они имеют право на то, чтобы заниматься кино.
К Феде подходили и говорили: что ты там делаешь, какие-то клипы, когда будешь настоящее кино снимать. Молодой Бондарчук при этом белел, он говорил, что занимается тем, что ему интересно, тем, что его, им придуманное.
И постепенно он стал известным. Когда к нам домой звонили журналисты еще при жизни Сергея Федоровича, я всегда спрашивала - а какого вам Бондарчука, старшего или младшего. И в последнее время все чаще говорили - младшего, младшего.
Федя очень активно снимается. И хотя он учился на режиссера, актер в нем сидел с самого рождения. Что дано, то дано. И на фестивале в Нью-Йорке показывали весьма спорную картину по Достоевскому, по мотивам "Идиота". В этой картине Федя играет главную роль.
Алена играет в Московском художественном театре.
- А какое сейчас российское кино, если сравнить его с лучшим кино советских времен?
- Сейчас наметился поворот. Мы захлебнулись потоком этой модной продукции, когда все дозволено. Все эти непременные условия современного кинематографа - постель, секс, стрельба, убийства, потоки крови. Они такой черной волной заплеснули кино, что люди уже не могут их видеть. Зритель устал от этих непременных атрибутов.
Достоевский написал, что Раскольников убил старуху и на протяжении сотен страниц показывает, как его герой переживает. Сейчас убить... У нас война в Чечне, убивают людей, ужасно то, что мы видим по телевидению и наши сердца как бы окаменели, мы на все это уже почти не реагируем. Но сегодня в кинематографе уже начинает проклевываться что-то иное. Люди, остановитесь, давайте будем говорить о том, что человек прекрасное создание, обратимся к его внутреннему миру, к его характеру.
Беда в том, что хорошее кино будет тогда, когда есть хорошая литературная первооснова. Вот в этом дефицит. Поэтому мы делаем римэйки, берем классику и переводим на современный язык. Далеко не всегда получается.
А вообще жизнь в кино подарила мне много прекрасных минут. Я благодарна кино.
Добавить комментарий