Вице-спикер российской Госдумы встречается в Америке с соотечественниками, отвечает на многочисленные вопросы. А в Бостоне, сразу после приезда, попал в автоаварию.
— Владимир Вольфович, что произошло в Бостоне? Ваша интерпретация событий?
— С самого начала, месяца два назад определенные политические организации пытались сорвать мой приезд в США. Есть положительное отношение ко мне, есть и отрицательное. Госдеп мне никогда не отказывал в визах, речь только шла о том, какие из русскоговорящих организаций будут организаторами моей поездки. Другие им пытались всячески противодействовать, чтобы этот визит не состоялся. Но, в конечном счете, он состоялся.
Первая поездка по городу окончилась инцидентом. Мы ехали в сторону Ривьеры, и постоянно один и тот же джип пытался нас подрезать. Мы ехали по левой стороне, а он справа пытался нас прижать ближе к бордюру. Мы тормозили, он отставал, потом снова догонял. Затем он нас сильно подкосил, нам нужно было врезаться в него или же было бы столкновение с бордюром. Поэтому сильное торможение, удар и все пассажиры получили легкие телесные повреждения. Мы обратились в госпиталь, там провели обследование. Самая тяжелая травма у моего начальника охраны Молочкина. У него потеря слуха. Правое ухо не слышит. У меня был удар левой частью лица. Думали, что будет повреждение глазницы, но врачи сказали, что все в порядке, проблем нет.
Полиция знает, мы сообщили данные о произошедшем, о джипе. Все это неприятно, конечно. Но самая большая неприятность началась еще в аэропорту. Один из пунктов моей программы в Америке — презентация моей водки. Не потому, что она носит мое имя, а потому, что она популярна за рубежом. Мы захватили с собой образцы водки, согласовали это с посольством США в Москве, они дали разрешение. Но в аэропорту Бостона один ящик был раскрыт, часть бутылок была украдена, остальные разбиты. Это тоже было неприятно. Нам говорили, что есть определенные коммерческие структуры, которым невыгоден завоз русской водки на американский рынок.
— Как вас встречали в Бостоне?
— Обещали пикеты против моего приезда. В некоторых магазинах, куда я заходил было благожелательное ко мне отношение, а в некоторых — люди на меня смотрели искоса, завязывалась дискуссия и они иногда выражали недовольство теми отдельными моими высказываниями, которые им запомнились, когда они жили в России или которые доходили до них здесь через прессу.
Мне интересно пообщаться с огромной русской диаспорой в Америке. Мне понравилось, что бостонская организация «Мы евреи» передала мне вопросы, на которые еврейская община Бостона хотела бы получить ответ. Я считаю, что свободная дискуссия — это самый лучший вариант, потому что у многих заблуждения на мой счет, кто-то считает, что у меня какие-то антисемитские взгляды.
В этом году в единственном парламенте мира прозвучал голос единственного депутата, который прямо сказал, что на планете Земля евреи — самый талантливый народ. Я был автором этого высказывания. Подчеркиваю, этого не было никогда ни в одном парламенте мира.
В этом году, когда было резкое обострение отношений между Израилем и палестинцами, коммунисты в парламенте России пытались принять постановление в поддержку Палестинской Автономии. Другое постановление было в поддержку Ясира Арафата. Благодаря своей фракции и своему личному влиянию как вице-спикера Госдумы были завалены оба постановления. Я считаю, что Израиль абсолютно правильно делает, применяя самые жесткие меры в борьбе со смертниками и террористами. Россия могла бы брать пример с Израиля в этом вопросе.
А то, что касается Ясира Арафата, то я сказал, что нам было бы неприятно, если бы Конгресс США принял бы постановление предоставить политические убежище Басаеву, главному чеченскому бандиту. Вот так же было бы неприятно Израилю и сторонникам Израиля во всем мире, что Москва предоставляет убежище Ясиру Арафату.
Я очень много сделал, чтобы еврейские общины за рубежом понимали бы лучше мою позицию, которая никогда не была связана ни с каким, даже легким оттенком антисемитизма. Года два назад в Москве был погром в синагоге в Марьиной роще, и я был единственным депутатом Госдумы, который пришел и выразил свои чувства солидарности. Есть какое-то заблуждение насчет моих взглядов и я хотел бы это заблуждение во время встреч в Америке рассеять.
— И тем не менее, многие считают, что нередко ваши высказывания можно расценивать как резко антисемитские. Вспоминают и историю о том, что после событий 11 сентября вы демонстративно не встали в Госдуме, чтобы почтить память погибших.
— Я готов это объяснить. У нас есть жесткое решение Совета Думы, по которому никто не имеет права поднимать палату для того, чтобы почтить память погибших во время какой-то трагедии, без решения Совета Думы. В Москве много раз бывали трагедии. Взрывали дома в Москве, Волгодонске, Махачкале, Каспийские и в других городах, и ни один парламент мира не вставал и не выражал память вставанием. То же самое и с гибелью атомной подлодки «Курск». Выражается чувство соболезнования руководителями государств, правительств, общественными организациями. А подымать палату — нужно обязательно было получить решение Совета Думы. Те, кто предложили встать в Думе, — они просто нарушили процедуру. Нам бы тоже было приятно, если бы американский Конгресс хотя бы раз в год почтил вставанием память жертв в России. Когда у вас в Америке погиб самолет, вылетавший из Нью-Йорка, — это не был теракт — мы в парламенте встали. А у нас погиб самолет, летевший из Тель-Авива в Новосибирск, ни один парламент не встал, а президент Украины заявил, что это плевое дело, что такое бывает.
Надо рассматривать аргументы все вместе, в совокупности. Я всегда чувствовал и разделял горечь с американцами по случаю трагедии 11 сентября. В Нью-Йорке я буду встречаться с представителями нового Министерства безопасности, ЦРУ, Госдепа как раз по этому вопросу.
В Москве была выставка американского художника, который заснял трагедию 11 сентября. Я был единственным депутатом Думы, который пришел на выставку, выражал чувства солидарности с американским народом и призывал к сплочению всех граждан мира в борьбе с террором.
— Вашей поездке еще, примерно, месяца два назад предшествовали статьи в русскоязычных газетах, коллективные письма, акции протеста. До вас, наверное, эти слухи доходили. Насколько, на ваш взгляд, протесты людей, бывших против вашего приезда, могли помешать вам или, наоборот, стимулировали ваш приезд?
— Я с большим удовольствием приезжаю в четвертый раз в Америку. В первый приезд никаких протестов не было, потому что я был сравнительно малоизвестным. Это был февраль 1991 года, я был лидером новой партии. Когда я приехал в ноябре 1994 года в Сан-Франциско, была большая группа пикетчиков. А в декабре прошлого года в Вашингтоне никаких протестов не было. Я дал интервью Эн-Би-Си. Я выразил пожелание скорейшего укрепления отношений между США и Россией и еще раз подтвердил, что ни у меня, ни у ЛДПР нет ни малейших антисемитских чувств. Мы единственная партия, я, ее руководитель, на всех уровнях отмечаем огромный вклад евреев в мировую культуру, в промышленность, науку, спорт и в человеческую цивилизацию.
Каждый сам вправе оценивать. Не бывает, чтобы был человек, которого все любили и уважали. Обязательно у любого политика есть люди, которые его приветствуют, и которые против него. Предыдущая поездка два месяца назад планировалась по большему числу городов. Все Восточное побережье, включая еще Лос-Анджелес, Чикаго, на три недели... Но очень большая жара, решили поездку сократить. Бостон, Нью-Йорк.
Для тех, кто против меня, я привез сюда много книг. Самая последняя из них — «Иван, запахни душу». Там почти триста страниц посвящено еврейскому вопросу. «Утомленная планета» — в этой книге много проблем человеческой культуры. Книга «Саранча» связана с международным терроризмом и с вкладом США и России в разгром режима талибов.
Во всех моих книгах ответы на многие актуальные вопросы. Но лучше всего — открытая дискуссия. Глаза в глаза, лицом к лицу. Поэтому на встречах я буду рад ответить на любые вопросы, самые неприятные.
— Отношение к вам здесь, скажем мягко, неоднозначное. Одни считают, что вы общественная фигура, выражаете взгляды определенной части российского общества. Другие традиционно иронизируют по поводу того, что мать у вас русская, а отец юрист и говорят, что надо бойкотировать все выступления Жириновского, потому что, повторяю, считают вас антисемитом, человеком, выражающим крайние националистические взгляды и политиком, который в своем эпатаже переходит всякие мыслимые и немыслимые границы.
— Антисемитом очень сложно быть, если у тебя отец еврей и проживает в Америке. Он прибыл сюда в 1951 году.
Несколько лет назад вышла еврейская энциклопедия. Там написано: «Жириновский Владимир Вольфович, еврей». И дальше моя биография. В газетах тоже пишут, что я еврей. Я стал объяснять, что по законам Израиля евреем является тот, у кого мать еврейка. У меня мать русская. Я имею полное право по материнской линии считать себя русским. Я не скрывал национальность отца. Но почему я должен отвергать свою русскую мать. Да, отец еврей, но мать русская. И мое право считать себя или русским или евреем. Здесь никто не имеет права мне указывать, кто я по национальности.
С самого детства соседи, зная, что у меня отец еврей, надо мной издевались, называли «жиденком», оскорбляли. Это длилось почти 18 лет, пока я не уехал из Алма-Аты, там очень сильная еврейская диаспора. Там и оказался мой отец. Туда Сталин погнал польских евреев. Антисемитизм мне знаком по моей жизни, я его пережил. Меня в КПСС не принимали, в аспирантуру не принимали, на руководящие должности не выдвигали. И везде за спиной перешептывались. Отчество «Вольфович», — всем понятно, что это не русское отчество. И фамилия моего отца «Эдельштейн» — «счастливый камень».
В моей книге «Иван, запахни душу» я дал его биографию, фотографию. Находясь в Америке в 1991 году, обратился в ваш Красный крест, чтобы найти отца. В 1946 году Сталин их выкинул из России в Польшу, а из Польши они уехали в Америку. Сталинский режим не позволял вести переписку. Следы потерялись. Он женился, моя мать вышла замуж. Я о нем ничего не знаю. Вся биография его есть здесь в американском Красном Кресте. Но Красный Крест молчит. Если бы он дал мне информацию, что Эдельштейн Вольф Исаакович, действительно еврей, является моим отцом, я бы мог говорить, что у меня отец еврей. Но у меня нет ни одной справки, что этот человек является отцом и что он еврей. У меня в свидетельстве о рождении в графе «отец» в фамилии — прочерк, а «имя отца» Вольф, в «отчестве» — прочерк. Как я могу по одному слову Вольф, которое является немецким, всему миру говорить, что у меня отец еврей?
А где документы, что у меня отец еврей? Нигде таких документов нет. И все равно меня почти 45 лет третируют: одни, что якобы я еврей, сионист и работаю на Израиль. А евреи мне говорят, что я антисемит, что я против евреев.
Когда я говорил об антисемитизме, я объяснял, что на бытовом уровне кое-где в России он имеет место быть. Я не говорил, что я это приветствую. Но люди, которые слушали меня, решили, что я хочу, чтобы был антисемитизм. Они меня спрашивали, есть ли антисемитизм в России. Я отвечал — есть. Как философ и юрист просто пытался объяснить, почему в России есть такие настроения. А сейчас в России очень сильны антикавказские настроения, и очень много жителей Кавказа не голосуют за ЛДПР, они думают, что я против кавказцев. Я просто объясню, почему многие люди в русских городах не любят кавказцев.
Аналогичная ситуация. Некоторые евреи думают что я, объясняя причины антисемитизма, сам антисемит, а жители Кавказа, когда я объясняю, почему существуют антикавказские настроения, думают, что я против всех кавказцев. Это заблуждение. Поэтому лучше всего личные встречи, беседы, прямые диалоги, интервью, книги, газеты.
— Про вас приходилось слышать такое мнение, что вы со времен Ельцина озвучиваете некоторые потенциальные идеи российского правительства, и что по вашим словам наблюдают за реакцией населения. Насколько эта точка зрения соответствует, на ваш взгляд, действительности?
— Это началось с момента создания новых политических партий. КГБ анализировало новые партии, и они увидели, что единственная из новых партий, которая не нападает на Советский Союз, армию, КГБ, это ЛДПР во главе со мной. С этого началась определенная положительная правительственная оценка. Потом, во время выдвижения Ельцина на пост первого президента России, еще была сильна КПСС, был еще Советский Союз и здесь руководство КПСС, Михаил Горбачев и другие хотели кого-то противопоставить Ельцину. Я каким-то образом имел режим более благоприятный, чем другие партии.
Когда Ельцин победил после путча, и в 1993 году началась подготовка новой Конституции, я был единственный член конституционного совещания, который сам выдвигал идею президентской республики. И это очень понравилось Ельцину. Я считаю, что Россия — самодержавная страна. Царь, коммунист или президент, все равно характеристика режима — это самодержавие. Поэтому и Ельцин тоже в какой-то степени старался не очень нападать на ЛДПР, поскольку главным врагом для него были коммунисты. Из этого и создалось впечатление, что мы иногда высказываем какие-то позиции, а потом Кремль их выполняет. Вот один из примеров. Мы всегда выступали за ликвидацию национальных республик и создание более крупных территорий — 14 губерний или 7. И мы выдвинули эту идею в виде графика, плана, схемы в феврале 1999 года. А в мае 2000 года уже новый президент Путин издает указ о создании семи округов и печатается точно та схема, которую мы выдавали.
Мы открыто все печатаем, говорим. У меня тираж всех печатных изданий за прошлый год шесть миллионов. Я лично направляю в Кремль все свои книги, брошюры, газеты, выступления, видео, аудиокассеты. Неделю назад я передал для Путина некоторые материалы. Я информирую, там видимо, находят здравыми некоторые суждения, это совпадает с позицией руководства.
— Недавно Владимир Путин, встречаясь с российскими дипломатами, говорил о том, что один из главных приоритетов российской внешней политики — это работа с соотечественниками за рубежом. Насколько важным это вам представляется и как все это может быть практически реализовано?
— Это очень важная позиция, потому что самая разобщенная и пассивная диаспора в мире — российская. Китайцы, турки, евреи, армяне, цыгане, выходцы из любой страны мира очень сплочены, поддерживают друг друга, стараются помочь своей стране, откуда они родом, переводят туда капиталы, инвестируют. А российская диаспора… С 1917 года до 41 года, до войны выехало около 20 миллионов, во время войны какое-то количество осталось за рубежом и последний отъезд в эмиграцию с 1989 года, всего получается около 40 миллионов человек. Они разобщены, очень слабо организованы. Надо восстановить влияние на русскую диаспору за рубежом, у нас есть соответствующая организация, Росзарубежцентр. Но во главе стоит бабушка Терешкова, которой наплевать на все это дело, она ничего не знает, не умеет. Я уже не раз обращался к президенту с просьбой убрать ее с этой должности и поставить во главе нормального хорошего дипломата, который помог бы ускорить процесс сплочения наших соотечественников за рубежом.
— Как решается национальная проблема сейчас в России? В газетах немало ошеломляющих порою фактов об отношении к «лицам кавказской национальности», к людям из разных стран, которые нередко становятся жертвами скинхедов. Вас часто обвиняют, что вы выражаете крайне правые взгляды, и сравнивают с Ле Пеном во Франции, с его жесткими заявлениями об иммигрантах.
— Мы приняли недавно, в мае, новый закон о гражданстве. Будет преграда на пути к нелегальной эмиграции в Россию. В основном опасность со стороны Китая на Дальнем Востоке, Афганистана, Закавказья. Мы бы приветствовали приезд в Россию из Украины, Белоруссии, Прибалтики. Мы хотим, чтобы были стандарты, чтобы мы могли приглашать на работу по тем специальностям, которые нам нужны, чтобы не было анархии, подпольной рабочей силы, чтобы эмигранты не участвовали в криминальных группировках, не могли воровать, убивать, грабить. Нам нужны нормальные и честные специалисты, которые будут работать в той отрасли, где у нас не хватает рабочей силы. А в принципе нам лишнего населения не нужно. Обычно люди приезжают в поисках работы. Нужно через посольства получить информацию о том, люди какой специальности требуются и после проверки, не связан ли человек с криминальными структурами, эти люди могут получить разрешение на жизнь и работу в России.
— Как вы оцениваете нынешнее состояние и перспективы российско-американских отношений?
— Я думаю, на «четверку» по школьной системе и по восходящей. Многое прояснила встреча в мае Путина и Буша, будут дальнейшие встречи. Мы должны обязательно добиться сотрудничества в рамках НАТО, чтобы США и Россия были своего рода политбюро при НАТО. После принятия решения США и Россией остальные 18 членов блока дальше добиваются согласия по этому решению. То же самое — сотрудничество в торговле. Мы могли бы друг другу помочь, особенно с проблемой энергоносителей. Россия вполне могла бы процентов на 40-50 заместить энергоносители, которые США получают с Ближнего Востока, где всегда зона риска и часто идут войны. Транспортные коммуникации могли бы быть расширены, могли бы соединить Чукотку с Аляской через мост или туннель, железные дороги Америки могли бы быть соединены с железными дорогами России, огромный поток грузов шел бы в несколько раз быстрее.
Очень много проектов, очень много возможностей, по которым мы можем сотрудничать, и здесь нет никаких препятствий. Нет в России никаких антиамериканских настроений. Я хочу надеяться, что в Америке будут ослабляться антирусские настроения.
Находясь в Бостоне, я не вижу американцев. Русские магазины, русская речь, на пляже, куда мы поехали, русские, на озере русские, продукты питания русские. То есть мы так переплелись... Сегодня в Америке проживают семь миллионов россиян.
— По последней переписи, три миллиона.
— Нет, семь миллионов. 300 тысяч только в Чикаго, 100 тысяч в Бостоне. А еще Нью-Йорк, Вашингтон. Лос-Анджелес, Сан-Франциско. То есть цифры колеблются от трех до семи. Давайте остановимся на среднем — четыре миллиона. Это уже достаточная сила, чтобы русская диаспора имела здесь влияние.
— Если говорить о перспективах отношений между США и Россией в свете актуальнейшей сегодня иракской проблемы, то как вам они видятся?
— Это единственный камень преткновения, который может быть в какой-то степени неудобным моментом в отношениях между США и Россией. Пентагон против силовой акции, дипломаты против. Но отдельные чиновники из окружения президента США настаивают из чисто личных побуждений. Их не устраивает личность Саддама Хусейна. Поэтому они будут пытаться осуществить задачу силового смещения Хусейна, как лидера. России это невыгодно, потому что это может привести к возможности таких последствий, которые сегодня не очень хорошо понимают в Госдепартаменте. Это очень взрывоопасный регион, здесь все надо делать немножко по-другому. Россия могла бы сыграть преобладающую роль и практически сделать так, чтобы и Израиль был доволен, и США бы успокоились, и не было бы очень печальных последствий от той силовой акции, которая сейчас готовится со стороны США в отношений Ирака.
— Вас считают другом Саддама Хусейна? Вы с ним обнимались даже...
— Это восточное гостеприимство. На востоке мужчины при встрече обязательно обнимаются, целуются, а если люди занимают высокие посты, то еще более высокие знаки внимания. Мое отношение к Саддаму Хусейну связано с тем, что Ирак — единственная в мире страна, которая признает свой долг — более 10 миллиардов долларов — и готова его отдать. Больше в мире нет ни одной страны, которая признавала свои долги перед Россией, а тем более была бы готова немедленно их отдать. Проблема чисто экономическая. Если Израиль и США отдадут иракский долг России, то будет совершенно другая картина нашего поведения на ближнем Востоке.
— Ваше отношение к тому, что сегодня происходит в Чечне.
— Я сторонник того, чтобы Чечня была разделена. На севере Грузии уже образовалось крупное этническое поселение чеченцев. Надо пойти по аналогии Северной и Южной Осетии. Северная Осетия в России, Южная в Грузии. Северная Чечня будет на территории России, а для боевиков надо сделать коридор и они уйдут на север Грузии, и там будет создана Южная Чеченская республика со столицей в Панкисси. Это будет самое лучшее решение чеченской проблемы.
— Вы рассматриваете чеченскую проблему как чисто российскую, или она существует в контексте борьбы с мировым терроризмом?
— Эта проблема общемировая. Везде нацменьшинства будут стараться создавать собственные государства. Это и Корсика, и баски, и каталонцы в Испании. Можно Балканы разделить на шесть государств, Китай на семь, Индию на сто, и любую африканскую страну. Чем выше культура, тем быстрее любая этническая группа хочет иметь собственное государство. Как наоборот, чем выше культура, тем семья желает иметь меньше детей, потому что хочется иметь больше свободного времени для себя. Это продукт человеческой цивилизации. Нам нужно прийти к правовому режиму. Все граждане на планете Земля обладают равными правами, и никто не может с оружием в руках требовать создания нового государства. Только через дискуссии, только через соответствующие структуры ООН, Евросоюза или Совета Европы.
— Америка в вашей жизни — в политической и личной?
— Я считаю, что образцом для России на 21 век могла бы быть внутренняя и внешняя политика США. И образ жизни. Все, что сегодня в Америке происходит, можно было бы взять как эталон и образец, все это можно было бы применить в нашей стране. Ни Карл Маркс с его бредовой идеей построения коммунизма, ни, тем более, идеи Гитлера, или идеи талибов о великой исламской революции, или идея желтой революции Мао Цзэдуна: а вот образец готовый — американская модель. Она вполне приемлема для России, и я готов всячески способствовать тому, чтобы Россия быстрее приняла положительный опыт США. Естественно, есть и отрицательные моменты. Но то положительное, что есть, здоровый образ жизни, умение зарабатывать деньги и их хорошо тратить — этому мы должны в России быстрее научить новое поколение.
В плане личном, у нас была бедная семья. В библиотеке было три книги. Одна из них «Американская трагедия» Теодора Драйзера. И прикосновение к американской культуре было у меня с детства, потому что это была любимая книга моей матери.
— Какой вопрос я вам не задал?
— Вы не задали мне вопрос о том, почему в высших кругах США до сих пор пытаются проявлять симпатии к Явлинскому, Немцову, Кириенко, Коротичу, Евтушенко, и не понимают, что среди новых партий в России наибольшее влияние имеет ЛДПР. А «Яблоко» Явлинского и СПС Немцова, — у них по три процента, они в следующем составе Думы не будут. Мы поднимаем порог прохождения в Думу до 7 процентов. Только три партии пройдут в следующую Думу. Это «Единая Россия», КПРФ и ЛДПР. А Путин станет президентом России и победит в первом же туре выборов.
Добавить комментарий